У каждого свой путь(СИ).Тетралогия

Длинная полоса желтых берез, жесткая стернь убранной ржи, высокий берег и красная рябина. Точно так же летящие листья. Она ощутила во рту горечь рябиновых ягод и поморщилась…

Вся деревня стояла “на ушах”: за Ушаковыми приехал из Москвы генерал и забрал их с собой. Витек Горев узнал об этом вечером, когда вернулся с поля, где сеял озимые. Сказал ему об этом старший брат. Витек вздрогнул, схватился за голову руками. На лице отразилась такая боль! Он со стоном выскочил на улицу. Родители были заняты хозяйством и ничего не заметили, но Николая поведение брата заинтересовало. Он прекрасно знал, что Витек не испытывает к Марине той страсти, что он. Накинув ватник на плечи, вышел следом. Нашел братишку в гараже. Тот горько плакал, уткнувшись в сиденье мотоцикла. Николай потряс Витька за плечо:

— Ты чего, Витюха?

Брат повернул к нему заплаканное лицо:

— Дай слово, что никому ничего не расскажешь!

Николай удивленно сказал:

— Даю…

— Ранена Маринка, тяжело ранена, раз генерал приехал! Ведь это она меня из плена выдернула и жизнь спасла. Маринка воюет в Афгане почти пять лет. Поисковик по кличке “Искандер”. Наших вытаскивает из плена и пацаненок этот — афганец. И мне бы она не открылась, если бы не ребенок. Подобрала она его в развалинах той крепости, где нас держали. Видел я его. Ясно?

Николай охнул. Присел на корточки, привалившись спиной к заднему колесу мотоцикла. Выдохнул с укором:

— Что же ты молчал столько времени? Мне-то мог бы сказать…

— Слово я ей дал. Не забудь, ты мне тоже слово дал!

Старший прошептал:

— Не забуду…

Майоры Лозовой и Татарников стояли перед командиром части. Полковник с минуту разглядывал обоих, а потом сообщил:

— Я ничего не понимаю, но мне предписано направить вас в командировку в Москву безо всяких объяснений. Сроки пребывания не оговариваются. Вызывают в разведуправление к генерал-майору Бредину. Вас встретят на вокзале. Я уже распорядился подготовить на обоих командировочные документы. Деньги получите в финчасти.

Оба переглянулись. Лозовой задал вопрос:

— Товарищ полковник, когда выезжать?

— Сегодня. Вас подбросят до станции. Я освобождаю вас от службы. Можете быть свободны. Собирайтесь спокойно.

Офицеры, переговариваясь, отправились в строевую часть, а затем в бухгалтерию:

— Олег, ты что-нибудь понимаешь? Я никакого генерал-майора Бредина не знаю.

— Тоже. Зачем мы понадобились? Может из-за того, что ты в плену был? Но тогда одного бы вызвали…

Лозовой разозлился:

— Ладно тебе! В Москве все скажут… Я вот думаю, как Ленке сказать? Мы с ней в эти выходные собирались в Вологду съездить, посмотреть город…

Саша часа три сидел и глядел на мелькавшие мимо деревни и лес. Устал и растянулся на заднем сиденье, положив голову на колени бабушки. Ровное гудение мотора навевало на ребенка дрему. Он быстро заснул. Горчаков оглянулся:

— Спит, атаман?

Женщина улыбнулась и погладила по кудряшкам рукой:

— Леонид Григорьевич, я еще дома заметила, что Саша вам знаком. Чей он сын?

Полковник покосился на солдата и попросил:

— Коля, то, о чем я скажу, ты не должен говорить ни единой живой душе. Понял?

Шофер кивнул:

— Можете не беспокоиться, товарищ полковник. Я прекрасно помню, где работаю.

Горчаков повернулся к женщине и тихо сообщил:

— По национальности он афганец. Родители оба погибли. Марина забрала его у солдат-десантников, а те нашли в развалинах разбомбленного дома. Меня тогда отправили уговорить ее оставить сироту на родине, но я не выполнил приказ. Сделал с точностью наоборот: помог усыновить и вывезти в Союз. Из-за этого не стал генералом, но ничуть не жалею. И вы, и Марина любите Сашу, в приюте он бы этой любви никогда не узнал. Я сегодня смотрел на его счастливую рожицу и сам был счастлив…

— Как его зовут по-настоящему? Или этого вы не знаете?

— Не знаю. День рождения определили приблизительно врачи из советского посольства в Кабуле. Когда у него настоящий день рождения, тоже не известно. Теперь вы знаете о мальчике все. Жалеете, что он не русский?

Елена Константиновна покачала головой и светло улыбнулась:

— Нет. Я за это время прикипела к нему душой. Он на бумаге сын дочери, но на самом деле он мой сын. Понимаете? Я чувствую, когда он собирается повернуться во сне. Я знаю каждую родинку на его тельце. Я довольно спокойно отнеслась к вашему приезду и сведениям о дочери, хотя в другое время наверняка заплакала бы и закричала. Материнское сердце вещун. Все эти годы я чуяла — что-то не так, но даже в самом страшном сне мне не могло присниться то, чем занимается моя дочь. Знаете, это великое счастье, если в семье двое или трое детей. Раньше не понимала. Если один из детей далеко, второй остается опорой. Для меня опорой стал вот этот человечек. Мы с мужем уже не мыслим себя без Сашки! Он наш! Он стал родным…

— В деревне как к нему относятся?

— Сейчас привыкли и внимания не обращают, а первое время каждый норовил заглянуть в его глазенки и спросить: он случайно не цыган? Вот в садике ему тяжело: дети жестоки. Мы забрали и теперь сидим с ним дома. Ваня учит его драться, чтобы мог постоять за себя. Я не возражаю. Он и Маринку когда-то, как мальчика воспитывал. Сильная выросла…

Ребенок спал, чуть посапывая. Взрослые тоже прекратили разговор…

Майор Силаев лежал в палатке на постели, пытаясь заснуть. Но сон не шел. Он лежал и курил одну сигарету за другой. Думал о Марине, вспоминал жену и чертыхался про себя. Товарищи давно спали, а он продолжал ворочаться. Душа словно разделилась на две половинки: одна кричала — возвращайся к Ларисе, она ждет, а другая плакала — что же ты наделал, парень, ведь ты любишь Марину. Он ворочался до полуночи. Усталость все же взяла свое и Костя заснул. Но и во сне видел перед собой золотистые волосы и зеленые глаза…

Машина прибыли в Москву поздно ночью. Номер для семьи Ушаковых был подготовлен. Генерал посетовал:

— Жалко, столовая уже закрыта и пообедать негде. Хотите, я вас в ресторан свожу?

Муж и жена отказались:

— Да что вы, Евгений Владиславович, мы же с собой всего набрали! Голодными не останемся. Можем и вас накормить…

Он отказался. Солдат понес наверх вещи Ушаковых. Генерал провел их на третий этаж, пожелал:

— Спокойной ночи! Завтра в десять утра я к вам заеду.

Потрепал по голове Сашку и ушел вместе с шофером. Иван Николаевич отпер гостиничный номер. Пропустил жену с внуком, зашел сам с чемоданом и сумкой с продуктами. Вторую сумку с одеждой для внука несла жена. Огляделись вокруг и принялись обустраиваться. Елена Константиновна сразу разложила по полкам пустого шкафа привезенную с собой одежду. Муж и внук в это время распаковывали сумку с продуктами. Выкладывая на стол все, что надо было съесть в первую очередь. Затем отправились умываться. Больше всего ребенка поразила ванная. Вместо простого умывания Саша долго плескался под присмотром деда. Выгнала его оттуда бабушка. Она заглянула, удивленная долгим отсутствием “мужиков” и укоризненно сказала:

— Я вас жду ужинать, а они вон что — плавают! А ну-ка, марш из ванной!

Несмотря на сопротивление внука, обтерла смуглое тельце полотенцем и вытащив из ванной, понесла в комнату.

Генерал, как и обещал, заехал утром. Ушаковы уже ждали его в холле. Черная “Волга” сразу отъехала от гостиницы. По дороге сообщил, что полковник Горчаков уехал встречать на вокзал майоров Татарникова и Лозового. Сашка сидел на руках у бабушки и крутил головой во все стороны и говорил не умолкая ни на секунду. Высокие дома восхитили его. Он хотел что-то сказать, открыл рот, да так и замер. Бредин обернулся:

— Что это ты замолчал? — Мальчишка ткнул пальцем в сторону тротуара. Генерал проследил за его взглядом и увидел высокого чернокожего парня: — Вот тебя что заинтересовало! Он с Африки приехал, потому и черный.