Кто закажет реквием

Горецкий никогда не был паникером. Со стороны он вообще производил впечатление человека чуть ли не беспечного. Так что если уж его посещало чувство неосознанной тревоги, то этому чувству следовало доверять полностью.

Он так и поступил. Покружив по центру города, а потом, чуть ли не ободрав бок какому-то «жигуленку», Горецкий втиснул свой автомобиль в ряд в тот самый момент, когда на светофоре после зеленого уже горел желтый свет, газанул, проскочил перекресток, вызвал вполне предсказуемую реакцию водителя «Жигулей» ("Чтоб ты, падла, перевернулся!») и вылетел на относительно свободный от машин проспект, выходящий за черту города.

Тут же обнаружились и преследователи. Они ехали в темно-сером «Ауди». «Ничего, что «Ауди», поглядим, что впереди», — то ли Горецкий уже где-то слышал эту дурацкую присказку, то ли она только что пришла ему на ум.

А впереди уже маячила хитрая дорожная развязка. Несколько дней назад Горецкий там проезжал, и он знал, что дополнительная «прелесть» состояла в том, что на дороге, идущей перпендикулярно продолжению проспекта — уже внизу, под мостом — велись ремонтные работы. И хотя велись они, судя по всему, достаточно давно и могли в течение этих нескольких дней уже и завершиться, Горецкий, памятуя о том, что в стране; под названием Россия никогда ничего не делается слишком быстро, рискнул все же поймать преследователей в ловушку именно на дороге под мостом.

Почти не снижая скорости, он свернул вправо, покатил вниз. Теперь он не был виден преследователям. Знак, изображающий треугольную кучу и согбенную фигурку с лопатой, был на месте. За деревянным щитом, на котором висел знак, должна быть настоящая, не нарисованная куча гравия а за ней — раздолбанное асфальтовое покрытие и вырытая в земле яма. То ли здесь оползень какой то случился или вымоина под асфальтом образовалась, то ли какую забытую коммуникацию срочно отрывать понадобилось.

Проехать здесь мог либо самоубийца, либо человек, хорошо знающий дорогу. Самоубийцей Горецкий не был, он просто объехал справа бетонную опору моста, потом свернул влево перед следующей опорой, выезжая снова на дорогу — уже за вырытой ямой. Правда, проделал он этот трюк на скорости километров семьдесят в час и посчитал за чудо, что не врезался во вторую опору моста — асом вождения Горецкий себя не считал.

А теперь — ходу по совершенно свободной дороге. Секунд через тридцать Горецкий оглянулся. За ним никто не ехал. Тогда он свернул на дорогу, идущую параллельно той, по которой только что выехал из города.

* * *

10 сентября, пятница.

Южнороссийск.

Около девяти вечера в квартире Епифанова зазвонил телефон.

— Привет большому начальству, — послышался в трубке слегка скрипучий, но довольно приятный баритон. — Не узнал, да? Это Горецкий. Я не из города звоню, наверное, поэтому плохо слышно. Еле пробился к тебе. Ты вообще-то очень занят?

— Дима, ты вообще на каком свете живешь?! — Горецкий почувствовал, что Епифанов, что называется, на взводе, хотя он редко «заводился». Уж он-то знал, что Горецкий живет на этом свете и ни на минуту о данном факте не забывает.

— Витя, что-то случилось? — вопрос звучал, как утверждение.

— Случилось многое. А по телефону я тебе могу очень мало сказать, В общем, сегодня утром Петляков погиб.

— Что-о?! Где? Каким образом это случилось?

— Убили его. Из своего дома выходил, на работу направлялся.

— То-то я звоню ему всю вторую половину дня, никто трубку не берет.

— Лида с дочерью ушли к матери Бориса. Той очень худо. «Скорую» вызывали, но в больницу не свезли. А зачем ты собственно звонил Петлякову?

— Да затем же и звонил. Я ему звонил вчера вечером, говорил с ним, он... Слушай, нам обязательно надо встретиться. Только вот по телефону мы опять же не должны об этом договариваться.

— Дима, я не совсем понимаю... — события прошедшего дня и в самом деле почти лишили Епифанова возможности что-либо понимать.

— Слушай, Викташа, слушай. Вспомни-ка хорошенько, говорит тебе что-либо такое слово, как «Дунай». Вспоминай события пятнадцатилетней давности. Ассоциации у тебя должны возникнуть типа: «О шея лебедя, о грудь, о барабан», что означает два-три-ноль. А с «Дунаем» что связано?

— Вспомнил, — вздохнул Епифанов. «Дунаем» непонятно почему называли «пивную точку», которую они совместно с Горецким посещали, как теперь казалось, в незапамятные времена. Эту «точку» снесли тоже достаточно давно, не меньше десяти лет прошло. Теперь там какая-то контора, кажется.

— Это хорошо, что ты вспомнил, Давай-ка мы с тобой там завтра встретимся, Часов эдак...

* * *

10 сентября, пятница.

Южнороссииск.

— Слушайте мeня внимательно, — Клюев поднял на клиента немигающий взгляд. — Вот эту штуку мы прикрепим к вашей одежде, лучше всего под воротником сзади Чисто, сухо. Желательно только, чтобы вас не хватали за шиворот. Эта вещица стоит довольно больших денег, так что желательно ее сохранить.

— А если они станут меня обыскивать? — мужчина с мягкими, словно размытыми чертами лица, с грустными глазами за стеклами очков вовсе не был похож на акулу бизнеса. Клюев подумал, что наверное, определение «лох», даваемое вымогателями и разного рода жуликами подобным типам, очень верно отражает сущность последних — это, возможно, ощущается только на уровне подсознания: говорящие на разных языках одинаково смеются, произнося «Ха-ха-ха», и одинаково фыркают, ощутив внезапный холод. Лох, лох, лох...

— Эту штуку практически невозможно обнаружить даже с помощью специального прибора. Вряд ли у них такой прибор будет. Но без мини микрофона никак нельзя, мы должны быть достаточно близко от вас, чтобы не потерять из вида.

К таким хитростям приходилось прибегать потому, что неизвестные, похитившие жену клиента и требующие за нее выкуп, установили довольно нетрадиционные условия контакта: клиент должен просто ехать по достаточно приблизительно оговоренному маршруту с невысокий скоростью. Все остальное решат за него. Клюев был почти уверен, что клиента собираются надуть, то есть, и деньги забрать,и жену не отдать. «Затейники, мать их перемать», — без особой радости подумал он.

Вообще-то вымысел «наехавших» можно в общих чертах спрогнозировать. «Тойота» клиента оборудована радиотелефоном. В месте, которое вымогатели сочтут подходящим, они его и остановят.

Но данная схема, как оказалось, получила развитие: «Тойоту», как и предполагал Клюев, остановили, но владельца быстренько пересадили в другой автомобиль, темно-зеленый «Форд-скорпио», после чего два объекта разъехались в разных направлениях.

Если учесть еще одно условие, которое поставили похитители — сумку с деньгами оставить на заднем сиденье «Тойоты» — то задача наблюдателей усложнялась.

Однако сидевший за рулем обшарпанной, видевшей виды «Волги» Клюев ни секунды не раздумывал — он поехал вслед за «Фордом».

Вскоре «Форд» свернул в квартал «хрущоб», запетлял по улочкам, вдоль которых разрослись каштаны, клены, акации, посаженные, наверное, еще в те времена, когда появились здесь неказистые железобетонные коробки. Но «джунгли» скорее упрощали, чем усложняли задачу преследователям.

Вот «Форд» остановился перед одним из домишек, и Бирюков услышал в наушниках:

— Уже приехали, да?

Это клиент, неплохо усвоивший роль наивного придурка, выдал необходимую для определения создавшейся ситуации фразу.

— Приехали. — ответил густой голос, в котором скользила ленца и насмешка. — Никодим, погляди-ка еще раз по сторонам, мы никого лишнего не привезли?

Послышался шорох, потом едва различимый щелчок, и другой голос, звучавший потише и глуше, произнес:

— Вроде бы никого.

— Я вас уже предупреждал и еще раз предупреждаю, — снова зазвучал голос вязкий и густой, словно каша-размазня, — если вы вздумаете играть с нами, то это будет последняя азартная игра в вашей жизни! Вперед!