Комбат в западне

Услышанное от Подберезского Комбата заинтриговало. Он вообще любил тех, кто умел делать что-нибудь не просто так, а хорошо, лучше всех.

«Ладно, надо будет съездить. Надо будет глянуть».

Минут через сорок Комбат уже спускался в подвальное помещение. Открыл огромную железную дверь и сразу же услышал звуки выстрелов, громкую музыку.

В тире людей было немного, человека четыре. Андрей Подберезский сидел в маленькой комнатке за рабочим столом и разглядывал мишени, лежащие перед ним.

Время от времени он поднимал одну из мишеней и смотрел на свет. При этом его простоватое лицо делалось загадочным, на губах появлялась улыбка, а глаза сужались и сверкали.

– Здорово, Комбат! – увидев своего бывшего командира, Подберезский вскочил, выбрался из-за стола, и Борису Рублеву даже показалось, что сейчас правая рука Подберезского коснется виска – он отдаст честь.

– Не надо церемоний, Андрюха, – Комбат крепко пожал руку своего боевого товарища, затем мужчины обнялись. – Так что, все у тебя с бабами в порядке? – на ухо спросил Комбат, похлопывая Подберезского по широкой спине.

– Порядок, Борис Иванович. Еще какой порядок!

Наверстываю упущенное.

– Да я знал, что все будет хорошо. А ты панику развел. Ребра, кстати, как?

– Да никак. Я их просто не чувствую. Срослись, наверное.

– И слава богу. Где твой стрелок?

Подберезский взглянул на часы:

– С минуты на минуту будет. А ты, может, хочешь разогреться?

– Не хочу.

Комбат уселся напротив Андрюхи, вытащил пачку сигарет, закурил. Подберезский включил вытяжку. Та загудела и все потонуло в гуле, мишени на столе зашевелились от движения воздуха.

– Что ты смотришь?

– Смотрю, как он стрелял в прошлый раз.

Комбат взял одну из мишеней, поднял на свет и удовлетворенно цокнул языком.

– Да, неплохо. С какого расстояния садил?

– С какого? – хихикнул Подберезский. – А ты как думаешь?

– Думаю, метров с пятнадцати или десяти.

– Э, нет, Комбат, с двадцати пяти.

– Ничего себе! – не удержал свое восхищение Борис Рублев.

Появился помощник Подберезского:

– Там Мансур пришел, – сказал он очень громко – так, чтобы перекричать гудящую вытяжку.

– А, Мансур! Пойдем, пойдем, Борис Иванович, познакомлю. Ты увидишь что за парень. Если бы у нас такие были…

– Ладно, пойдем.

Обнявшись за плечи, Борис Рублев и Подберезский чуть протиснулись в дверь. Оба здоровенные, широкоплечие, уверенные в себе мужчины. То, что увидел Комбат, его удивило. Перед ним стоял мальчишка лет девятнадцати. Черные прямые волосы, длинные, почти до плеч, раскосые глаза, широкие скулы, немного робкая улыбка, белые зубы. Цвет кожи немного желтоватый, как воск.

Комбат все понял. Этот Мансур, скорее всего, узбек и не мудрено, что он так хорошо стреляет.

– Познакомься, Мансур, это Борис Рублев.

– Мансур, – парень подал руку, узкую и длинную ладонь Она буквально спряталась в лапе Комбата – так, как прячется расческа.

– А я Борис Рублев.

– Вы, наверное, десантник? – сказал парень абсолютно без восточного акцента.

– Десантником когда-то был.

– Он мой комбат, – с гордостью произнес Подберезский.

– Говорят, ты хорошо стреляешь?

– Не знаю, вроде бы ничего, – пожал плечами Мансур и тряхнул головой. Черно-синие волосы разлетелись, парень вновь робко улыбнулся.

Комбату нравились такие ребята – не наглые, не самоуверенные.

– Ну, покажи как ты стреляешь. Хотелось бы посмотреть.

– Мансур так просто не стреляет.

– А для меня покажи.

– Для вас? – сказал Мансур. – Это можно.

Андрей Подберезский тут же принес пистолет.

– Ну вот, давай.

Мансур взял пистолет, подключенный к гибкому шлангу в две руки, прищурил и без того узкие глаза, пошире расставил ноги, а затем бросил короткий взгляд на зрителей – на Бориса Рублева и Подберезского.

– По какой мишени? Сколько надо?

– А сколько ты можешь? – спросил комбат.

Мансур пожал плечами.

– Давай по левой, по большой.

– По большой? – разочарованно переспросил узбек.

– Да, да, по большой.

– По большой, так по большой, – пробормотал Мансур и почти без остановок, секунды за три с половиной расстрелял всю обойму.

Зрение у Бориса Рублева было прекрасное. Но на таком расстоянии было тяжело определить насколько хорошо стрелял Мансур.

– Андрей, посмотри мишень и повесь другую.

Андрей направился в глубину тира. Все, кто были в помещении тира стояли у стен, следя за спором двух замечательных стрелков. Ведь все присутствующие были завсегдатаями заведения Подберезского и о том, что Борис Рублев стреляет отлично, знали не понаслышке.

Подберезский неторопливо, вразвалочку направился к мишени. А Мансур положил на стойку пистолет, вытер о джинсы вспотевшие ладони и пригладил черные, как крыло ворона, волосы.

– Сколько ты думаешь, выбил? – спросил Комбат.

– Не знаю, – пожал плечами Мансур.

Когда Подберезский добрался до мишени, то громко свистнул, даже не засовывая в рот пальцы. И Комбат понял, что результат стрельбы узбека даже превзошел ожидания Подберезского. Он аккуратно снял мишень и держа ее перед собой, двинулся к Комбату. Вся сердцевина мишени была дырявой – сплошная рваная дыра – и ни одна из пуль не вышла за пятерку.

Комбат хмыкнул:

– Да, брат, стреляешь знатно.

– Нет, не очень. Вот мой отец стрелял, так стрелял!

Правда, не из пистолета, а из карабина. Ему не было равных. А я стреляю так себе.

– Где ты учишься или работаешь? – спросил Комбат.

Мансур замялся, не ответил. И Рублев понял, что парень безработный, а признаться в этом не желает.

– Ну что ж, Андрюха, придется мне отвечать.

– Попробуй, Борис Иванович, – Подберезский подал пистолет.

Комбат в отличие от своего соперника стрелял, держа пистолет в одной правой руке и стрелял не так быстро. Когда патроны кончились, Рублев вздохнул, подавая оружие Подберезскому. И тот с пистолетом буквально сорвался с места и побежал к мишени. Радостного свиста Комбат не услышал. Подберезский шел, держа мишень за спиной, и его лицо было явно расстроенным..

Комбат поморщился:

«Видимо, не очень хорошо отстрелялся».

А когда до Комбата и Мансура оставалось шага три, Подберезский вытащил из-за спины мишень и показал сначала Мансуру, затем Рублеву. У Комбата результат был лучше, чем у парня – ни одна из пуль не вышла за пределы цифры "б". В мишени зияла такая же дыра, как и в предыдущей.

– Ну как, – буркнул Комбат, – не очень у меня получилось?

– Нет, получилось хорошо.

– Давайте на спор?

– В смысле на деньги? – переспросил Рублев.

– Да.

– А что ты ставишь?

– Пятьдесят долларов, – сказал Мансур.

Комбат задумался.

– Ну ладно, давай и я ставлю пятьдесят.

Андрей перезарядил пистолеты.

– Ты стреляешь в первую мишень, я во вторую, – сказал Рублев.

– Хорошо, – Мансур кивнул, затем откинул со лба прядь черных волос.

На этот раз результат стрельбы Мансура был лучше, чем у Комбата, и Борису Рублеву пришлось отдать пятьдесят долларов победителю.

Парень лукаво улыбнулся, подмигнул Подберезскому:

– Ты что, собрался уходить, Мансур?

– А что делать? – узбек пожал плечами.

– Ну, может еще кто подойдет… Давай еще раз, – завелся Борис Рублев.

Мансур посмотрел на него, словно бы прикидывая, сколько еще денег можно выиграть у этого сильного мужчины.

– Я ставлю сто.

– Сколько? – переспросил Рублев.

– Мансур ставит сто, – узбек вытащил из кармана деньги и положил на стойку.

– И я ставлю сто. Давай из трех выстрелов – кто больше? – предложил Рублев.

– Из трех? – задумался Мансур. – Хорошо.

Он кивнул, вновь откинул со лба черные волосы, вытер руки о потертые джинсы.

Подберезский подал оружие, затем сбегал поменял мишени. Комбат сосредоточился. Он прикрыл глаза, досчитал до десяти.