Гражданин Винс

— А почему до конца не дочитываешь?

— Сам не знаю, — говорит Винс.

Он смотрит поверх головы Дэвида на портрет на стене. Президент Джимми Картер, угрюмый, в сером костюме, смотрит на Винса сверху вниз, светлые волосы президента подернуты серебром, губы плотно сжаты, сдерживая его характерную улыбку во весь рот, над которой все потешаются. На его лице читаются мягкость характера, уступчивость, которых не было четыре года назад. «Самый могущественный человек в мире?» — думает Винс.

Винс не может отвести глаз. Есть в лице Джимми Картера что-то такое, у него вид аутсайдера, выпавшего из обоймы, что-то очень знакомое Винсу, о чем он раньше не задумывался. И еще портрет наводит на мысли об этом человеке, президенте, о пределах власти и бремени ответственности, но мысль, не успев оформиться, ускользает от Винса, и он слышит слова Дэвида: «Всем плевать».

Бейли и Крейпо мертвы. Конечно. Он как сейчас видит их на судебном процессе: вроде бы скучающие, совершенно не удивленные тем, что Винс дает показания. И даже не злятся. Они просто устали. Прокурор: «Скажите, присутствуют ли сегодня в зале суда те люди, которые вошли с вами в сговор по использованию украденных кредитных карточек для покупки данного товара?» Винс указывает на Бейли, потом на Крейпо. Господи, и теперь их обоих нет на свете. А Крейпо не выдержал и полез в драку. Как же он забыл этих двоих? Получается шестьдесят. И шестьдесят один.

Винс опускает взгляд на доску, где рука Дэвида по-прежнему сжимает слона.

— Ты собрался жениться на этом слоне? Или у вас гражданский брак?

Шестой час, смеркается. Винс вернулся домой из Федерального суда после тарелки супа в закусочной. Он открывает дверь и видит стопку писем под почтовым ящиком на полу прихожей. Есть там и коричневый конверт без обратного адреса. От почтальона. Как раз вовремя. Ну хоть так, слава богу.

Дом, который он снимает, не велик, но уютен. Одноэтажный, со скатной крышей, построен в тридцатые годы двадцатого века. Наклонился над крыльцом размером с гроб, опираясь на пару квадратных сосновых столбов. В целом дом представляет собой прекрасную иллюстрацию заниженных претензий. В гостиной лежит ковер, Винс снимает ботинки и включает телевизор. На экране появляется утомленное лицо президента Картера с запавшими глазами. «Лучшее оружие то, что никогда не стреляет в битве, а лучший солдат тот, которому не придется сложить голову на поле брани. Сила — залог мира. Но они должны идти рука об руку».

Ах да. Предвыборные дебаты. Клево. Винс прибавляет звук и идет в кухню. Он кладет почту на стол, берет из холодильника пиво «Оли», открывает бутылку, читает загадку на крышке — «Что делал слон, когда пришел На-поле-он?» — и делает большой глоток. Ставит бутылку на маленький кухонный стол рядом с конвертами и открывает ящик под раковиной. Достает коробку и ставит рядом с пивом.

В этой коробке его новый проект, лучшее, что когда-либо приходило ему в голову. Есть вероятность, что удастся навсегда распрощаться с крадеными кредитками. Винс вынимает шесть банок из-под желе «Керр», весы, большую корзину пепла и коробку из-под сигар, наполненную листьями и стеблями марихуаны. Взвешивает две унции наркотика и высыпает его в одну из банок. Потом берет столовую ложку и набивает банку серым пеплом, аккуратно утрамбовывая его вокруг наркотика. Закончив, Винс закручивает крышку и приклеивает пурпурно-белую напечатанную этикетку:

И ниже еще мельче:

Он собирается отправить вулканический пепел в Бойсе и Портленд, где двое его знакомых просеют содержимое, отделят наркотик, вытряхнут его и продадут. Вся прелесть в том, что пепел они тоже толкнут туристам! Обычно приходится нанимать «ишака», курьера для перевозки товара. Живешь и знаешь, что, работая на тебя, они что-то сбывают подешевле, но больше выкуривают сами. Да еще все время дергаешься, опасаясь, что их возьмут с поличным и они тебя заложат. Нет уж. Если есть возможность заставить правительство США ишачить на тебя, транспортные расходы сокращаются примерно до восьми центов за унцию травки, что вполне окупается пеплом. Винс подумывал перевозить товар в копченой лососине, но так гораздо дешевле и проще, да и клиенты не будут жаловаться, что травка отдает рыбой. Но самое приятное в том, что вдоль дорог этого пепла — завались. Даже сейчас, через пять месяцев после извержения вулкана Сент-Хеленс. Тысячи паршивых сувенирных лавок продают эту дрянь в ручках, бутылках из-под колы и пепельницах. Почему же не взять банки из-под желе?

Наполнив две банки «Горы Сент-Желе» и допив пиво, Винс берет из холодильника еще одну бутылку.

Он садится у стола и смотрит в телевизор. Теперь говорит Рейган. Он в темном костюме, уже охрип и весьма театрален. Он почти читает, но не совсем. «Я стою в Южном Бронксе на том самом месте, где стоял президент Картер в 1977 году… город как после бомбежки — огромные мрачные скелеты зданий. Выбитые окна. На одном я видел надпись: „Неисполненные обещания“, на другом — „Отчаянье“. Теперь туда собираются водить туристов, чтобы показывать ужасное запустение. Я перекинулся там словом с человеком, который задал мне всего один простой вопрос: „Есть ли у меня основания надеяться, что я снова смогу обеспечивать свою семью?“»

«Есть ли у меня основания надеяться?» Неплохо. Винс пытается представить обитателя Бронкса, произносящего слова: «Есть ли у меня основания надеяться…» Да ни хрена он так не скажет. Винс тянется за стопкой конвертов: коричневый от почтальона, два счета, две рекламы и маленький конвертик от окружного аудитора. Его Винс вскрывает первым. Внутри лежит только маленький кусок бумаги размером с водительские права. Наверху написано: «Свидетельство о регистрации»: Винс переворачивает ее.

На карточке также указан адрес избирательного пункта — маленькой католической школы недалеко от его дома.

Значит, теперь он может голосовать. Или по крайней мере Винс Камден может. Он откладывает карточку, потом берет ее снова. Маршалы говорили о том, что досье на Винса будет подчищено и ему вернут право голосовать, если он станет сотрудничать с правительством. Но с тех пор столько всякого дерьма еще произошло, да и сам он был крайне озабочен тем, чтобы остаться в живых, поэтому давно забыл об этом. Зачем голосовать человеку, который живет такой жизнью, как он, человеку, который пытается спасти свою шкуру? Но теперь — пожалуйста, прошло почти три года, и ему по почте присылают свидетельство о регистрации голосующего.

Винс не может не задаться вопросом: что это значит? Нет ли и здесь какого-то знака?

Он открывает бумажник и кладет свидетельство рядом с твердой карточкой социального обеспечения.

Следом он открывает коричневый конверт почтальона. Схема работает так. Почтальон ищет письма с новыми кредитками и складывает их в коричневый конверт для Винса, тот открывает их на пару, переписывает номера, кладет карточки обратно и заклеивает конверт с помощью клеящего карандаша. Карточки доставляются адресатам. Обычно проходит месяц или два, прежде чем люди догадываются, что кто-то делает покупки за их счет. К тому времени Винс успевает избавиться от кредиток.