Вепрь

— Только недолго, — предупредила она, ужасно недовольная. — Я прослежу.

Лизаньку они нашли спящей. Она лежала на спине, голова у неё была перевязана, а в руке торчала толстая, приклеенная пластырем игла капельницы. Увидев ее синюшное лицо в шрамах, Славянка ужаснулось. И ещё одна мысль, от которой стало холодно, пришла ей в голову: вполне возможно, что сейчас те же самые люди разыскивают её саму.

Когда они присели на стулья рядом с кроватью, Лизанька зашевелилась. С усилием разлепив сухие губы, она что-то неслышно прошептала, и лицо ее дрогнуло. Ахмет взял её безжизненную руку в свою и, наклонившись, прижался к ней лбом.

Лизанька приоткрыла глаза. Долгим взглядом смотрела на Ахмета, не сразу, видимо, признав его, потом перевела взгляд на Славянку и едва заметно кивнула ей.

— Ты пришла, — тихо произнесла она. Ахмет поднял на неё глаза. — Они ищут диск… Избавься от него, это страшные люди, они не пощадят тебя.

Славянка, шмыгнув носом, кивнула.

— Я на удивление легко отделалась, — продолжала Лизанька, на лице ее появилось некое подобие улыбки. — Они собирались убить меня, но очень торопились и не довели дело до конца. Я вообще всегда была везучей… Я запомнила их имена… Или клички — даже и не знаю, как это назвать. Фикс, Гарик и Жорж… Наверняка клички. Таких имен не бывает. А главного своего они называли Краб.

Славянка резко выпрямилась. Ахмет повернулся к ней, пронзительным взглядом хищных глаз впился ей в лицо.

— Что такое? Тебе знакомы эти имена?

Его долгом было найти этих людей, и он сделает это. Не зря же отец Лизаньки Ливергант выбрал именно его для поисков «Прелести». И у него это неплохо получилось.

— Краб, — повторила Славянка. — Я не знаю, сколько в Городе уголовников с такой кличкой, но с одним из них я слегка знакома. Из-за него я и съехала из отеля. Малость сдвинутый доходяга, жёлтый и такой тощий, что смотреть страшно.

— Это он! — прохрипела Лизанька. — Да, он самый. Славянка, ты знаешь, как его найти?

Ахмет схватил Славянку за плечо и развернул к себе.

— Знаешь? Как? Говори!

— Я не знаю, где его искать. Но могу сказать, на кого он работает…

— На кого?! — Ахмет снова встряхнул её.

Лизанька зашипела:

— Не смей трогать её, Ахмет! Славянка, не позволяй ему трогать себя, он у меня страшный грубиян…

Похоже, что она в самом деле считала его своим рабом. И Ахмет с удовольствием позволял ей делать это.

— А сейчас рассказывай, — велел он, когда они вернулись в машину. — Кто такой этот Краб, что из себя представляет и самое главное — кто его хозяин? Рассказывай, я тебя внимательно слушаю.

Славянка с минуту молчала, собираясь с мыслями. А потом неожиданно для себя выложила ему всю свою историю, начиная с приезда в Сочи и знакомства с Сергеем и закончив событиями вчерашнего утра, когда они с Женькой решили обокрасть номер богатенькой приезжей дамы.

Рассказывала она неторопливо, со всеми подробностями. Сигарета не исчезала из ее пальцев.

Ахмет неодобрительно посматривал на стремительно пустевшую пачку, но ничего не говорил. Он просто слушал. А когда Славянка закончила, завел двигатель.

— А теперь скажи мне, где искать этого Скруджа, и можешь проваливать на все четыре стороны.

— Его фамилия Круглов. Зовут Максим Андреевич. Зеленый проезд, дом 117. Но предупреждаю: у него хорошая охрана, с налёту взять его и не рассчитывай. И еще одно. У него есть жена, совсем ещё молодая девчонка. Пообещай мне, что ничего ей не сделаешь…

— Обещаю, — равнодушно ответил Ахмет. — Мне его жена ни к чему. Выметайся из машины.

Оставшись одна, она пошарила по карманам, нашла денег на автобус, жетон на метро и направилась к остановке.

А дальше события стали развиваться настолько стремительно, что многое прошло мимо нее незамеченным или же было вычеркнуто из памяти из чувства самосохранения. Позже, когда она пыталась вспомнить прошедшие события во всех подробностях, сделать ей это не удалось, помнилась лишь общая картина.

Дорогу домой она совсем не помнила. Затянутым туманом остался рассказ Кости о каких-то людях, которые сначала звонили им по телефону и интересовались ею, а потом пришли и принялись ломиться в двери. Он крикнул им, что вызывает милицию, и действительно вызвал, но к ее приезду те люди уже скрылись. Они обещали вернуться, и он чувствует, что они в самом деле вернутся, они не шутили, им чертовски нужен был тот компакт-диск. Поэтому надо устроить военный совет: что предпринять, когда эти люди вернутся.

Ему было очень страшно, но держался он молодцом. У него даже руки тряслись то ли от страха, то ли от перевозбуждения, и он старался находить им какое-то занятие: то наматывал на кулак кожаный ремень, сматывал, потом снова наматывал, то принимался вдруг точить толстый широкий нож, словно собирался обороняться им от четверых вооруженных бандитов, а потом вдруг кинулся в ванную, притащил оттуда большой ржавый топор (она хорошо помнила пятна ржавчины на нем) и, подкинув его пару раз, сказал, что такой аргумент будет более убедительным. Костя всерьез собирался держать оборону против ружей и пистолетов, хотя ощущения надежности это ни Славянке, ни впавшей в панику Женьке не прибавляло.

Схватив телефон, Женька совала его Славянке: «Ты Вепрю звонила? Звони немедленно, какой там, к черту, топор, у них пистолеты! Краб был с ними, я слышала его голос! Звони скорее, он приедет, он спасет!»

А вот дальше она совсем ничего не помнила. Знала только, что Сергей ответил ей, когда входные двери уже начали вышибать.

«Никому не открывайте! Не открывайте ни под каким предлогом, я скоро буду! Славянка, ты слышишь меня? Славянка!»

Загрохотали выстрелы, посыпались искры, пули утыкались в стены, проделав в обоях аккуратные дырочки, из которых посыпались на пол тоненькие струйки измельченной штукатурки.

Двери вылетели.

Костя с топором был смят и раздавлен в долю секунды, почти мимоходом — огромный детина с ружьем словно бы нехотя взмахнул левой рукой, и Костя уже лежал на полу без сознания, а Женька визжала над ним, пытаясь зажать себе рот руками.

Её легонько ткнули прикладом в лоб, и она упала рядом с Костей.

Но Славянке почему-то страшно не было, хотя ей тоже без всяких разговоров больно сунули кулаком в лицо, а когда она упала, принялись жестоко пинать ногами.

Потом, плеснув в лицо водой, спросили про диск.

«Я отдала его», — ответила она, уже сама не слыша себя и плохо соображая.

«Кому?»

Снова боль и плывущие в темноту звезды, видимо, это был удар в затылок.

«Скоро он будет в Сочи. А вы все умрете».

Она засмеялась, а может, ей это просто показалось.

Ее вытащили из квартиры, кинули в машину и долго куда-то везли. Потом остановились. Где они находятся, она не знала.

«Может быть, ты все же отдашь нам диск по-хорошему?»

«Он у Ливерганта. Вам конец».

Бандиты о чем-то поговорили между собой.

«Может, отвезем ее к Скруджу?» — услышала она и снова, как ей показалось, засмеялась.

«Круглов тоже умрет! Может быть, он уже умер! А диска у меня уже нет, вы опоздали на пару часов…»

Дверца автомобиля распахнулась, удар отбросил ее на асфальт. В глаза ударил свет.

Потом она увидела над собой огромный пистолет, в лучах солнца казавшийся чернее черного. Потом пистолет опустился, больно уперся ей в ребра; склонившийся над ней незнакомый страшный парень, зло улыбнувшись, дернул спусковой крючок…

Пуля пробила ребро, прошла сквозь легкое и вышла из спины, воткнувшись в асфальт. Сгоревший порох сжёг кожу вокруг раны.

Бандиты сели в автомобиль, и «Ниссан-Патрол» на крейсерской скорости покинул место преступления…

Виталий Быков, водитель расписного грузовика, развозящего кока-колу, видел все. Он был метрах в двухстах от джипа, когда обратил внимание, что на автостраде впереди него происходит что-то неладное. А когда подъехал ближе и увидел в руках у склонившегося над телом девушки парня пистолет, слегка струхнул. Затормозил.