Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)

В понедельник по этому поводу произошла разборка. Этим занимался лично сам Алешин. Для прикрытия он взял с собой Кота и Ванечку. Поехали на служебном внедорожнике «Гранд Чероки», Кот был за рулем.

Местом встречи было указано кафе недалеко от Казанского собора. С трудом его нашли. Запарковали машину, вошли в кафе. Для посетителей оно было закрыто, в зале присутствовали только хозяин с референтом, одетым в строгий костюм с галстуком, и буфетчик. Сам хозяин, господин Мурба, сидел за дальним столом в углу на диванчике. На столе перед ним стояла только чашка кофе. Референт стоял недалеко в выжидательной позе. Буфетчик маячил за стойкой. По всем канонам жанра там у него должно быть спрятано помповое ружье. Алешин уверенно направился к столику Мурбы. Мурба, чуть привстав, пожал Алешину руку, причем сунул самые кончики пальцев, и кивнул на стул напротив. Ванечка с Котом остались у дверей, уселись там за столик. Развалившийся на стуле Кот начал крутить головой, зыркать по углам, надеясь, что предложат поесть, типа плова или шашлыка, или хотя бы попить.

— Даже не думай: сейчас нас точно попытаются отравить! — нервно усмехнулся Ванечка. Обстановка была нехорошая.

Буфетчик, маячивший за стойкой, вдруг уставился на ребят, буквально вывалившись вперед и открыв рот. Потом задумался, почесал в затылке, поманил пальцем референта, что-то шепнул ему на ухо. Тот тут же зыркнул на Кота с Ванечкой. Подвижное лицо его выразило одну эмоцию: «Мама родная, вот и пиздец мне пришел!» Как-то излишне быстро он подобрался сбоку к Мурбе, приложился к волосатому хозяйскому уху, что-то туда прошептал и тут же убежал в подсобку. Мурба, выслушав сказанное, застыл с чашкой в руке и тоже посмотрел на столик у входа, где сидели сыщики. Ванечка на миг встретился с ним взглядом. Впрочем, тот тут же отвел глаза. Ванечку бросило в пот. Кот, якобы играющий с мобильником, замер.

В это время из подсобки вдруг попер народ: в основном азиаты — сразу человек десять.

Ванечка нервно хохотнул, перегнулся через стол, шепнул Коту прямо в ухо:

— Андрюха, ты завещание написал?

— Да у меня ничего и нету что завещать-то! — пролепетал Кот. — Разве немного бабла.

Все замерли, и в этой наступившей тишине Кот вдруг засмеялся своим идиотским смехом, а Ванечка тоже, не выдержав, прыснул.

Смех этот отчего-то произвел на присутствующих самое жуткое впечатление. Все замерли. На лицах некоторых появился ужас с признаками паники.

— Я сейчас позвоню в ОМОН! Будет мочилово! — одними губами произнес Кот и тут же хохотнул снова.

Разрядил обстановку голос Алешина:

— Ребята, я попрошу вас потише! Ведите себя прилично!

— Извините, шеф! — в один голос сказали Ванечка с Котом.

Оба сделали серьезные лица, потом снова прыснули и закатились смехом, чуть не падая со стульев. Это произвело на присутствующих еще более ужасающее впечатление. Лица их выражали полную растерянность, кто-то стал протискиваться поближе к выходу.

— Если будете тут толпиться, мы вас всех сейчас же и убьем нахер! — вдруг произнес Кот страшным шепотом, сделав злое лицо — вроде как шутка такая.

И тут народ рванул прочь: кто в подсобку, кто на улицу. Помещение в один миг опустело. Снова остались только буфетчик и тот самый парень-референт — оба белые от страха. И Мурба с Алешиным все еще сидели за столиком в углу.

— Посмотри на мое лицо, там нет ничего? — попросил Ванечка, находясь в некоем недоумении от происходящего.

— А чего там должно быть?

— Не знаю. Чего это они на меня так смотрят-то?

— Может, они нас с кем-то путают?

Переговоры, однако, резко ускорились. Буквально через минуту Алешин поднялся, снова пожал руку Мурбе, подошел к ребятам. Все трое вышли на улицу, глубоко вздохнули вечерний апрельский воздух.

— Сейчас бы сто граммов, — пробормотал Алешин, сев в машину. — У вас ничего нет в заначке?

— Откуда: я же за рулем, — обиделся Кот.

— Ну, я просто так спросил… Тормозни-ка, Андрюша, вон у того магазинчика.

Выйдя оттуда вскоре с бутылкой коньяка, Алешин тут же ее откупорил и сделал несколько глотков прямо из горлышка:

— Вам, парни, не предлагаю. Ты Ваня, я знаю, не пьешь и тем более на работе. Андрей — за рулем. Так что терпите. А я вот не могу. Всего трясет.

Ванечка неопределенно мотнул головой и невесело ухмыльнулся, поскольку в данной ситуации очень бы даже выпил. Даже сглотнул, представив.

— Интересно, парни, что вначале Мурба стоял на своем намертво и слушать ничего не хотел. Потом вдруг подходит к нему этот тип из охраны или, не знаю, референт, шепчет ему что-то на ухо и тут все резко меняется. Интересно бы знать, что такое он ему сказал?

Оказалось, переговоры прошли очень удачно, хотя требования Алешина были для господина Мурбы довольно унизительны: деда и его дочь не убивать и выкупить дом с участком по рыночной цене, как если бы мастерская осталась цела.

Ванечка позже сказал Коту:

— В другой раз ты так не говори, а то со страху такой буфетчик сразу и может и пальнуть… У него точно там дробовик припрятан.

— А то…

У стариков

Вечером после работы Ванечка поехал на «Приморскую». Мать уже вторую неделю звонила каждый день и просила Ванечку навестить бабушку и дедушку. Что-то там у них в квартире нужно было починить. Ванечка, наконец, выбрал время и зашел к старикам. У них царил явный непорядок буквально во всем. Началось с того, что сама кнопка звонка болталась, дверь на всей площадке была единственная не железная. Квартира была захламлена до последней степени. В прихожей на вешалках висело огромное число каких-то курток, пальто, включая и бабушкино зимнее, со съеденным начисто молью меховым воротником, громоздились шляпы и шапки, топорщился спицами древний зонтик. Время для стариков набрало такую безумную скорость, что они даже не убирали зимней одежды — просто не успевали. Раз — и уже зима пробежала, лето промелькнуло, и снова наступила осень, а за ней и другая зима. Судя по обшкрябанному паркету и потрескавшемуся серому потолку, ремонта квартира не видела уже лет двадцать. Всюду, куда ни глянь, лежали сухие мандариновые или апельсиновые корки, видимо, выполнявшие, по мнению стариков, некую полезную функцию, только непонятно какую. Возможно, как средство от моли, которая тут водилась в необыкновенных количествах: она не просто летала, а прямо роилась, и личинки ее ползали по потолку. Ванечка встал на стул, набрал целую горсть белых червячков, выбросил их в унитаз, пшикнул туда дифлофосом и спустил, чтобы точно не вылезли обратно. Починил журчащий сливной бачок и кран в ванной, прочистил засор в раковине на кухне. Потом еще поменял перегоревшие лампочки, шторы на окнах, смазал замок на двери и сделал еще кучу всякой мелкой работы.

Душевного общения со стариками не получилось: дед почти ничего не слышал, у бабушки были сломаны и закованы в гипс сразу обе руки, да и то она ухитрялась что-то делать на кухне, суетилась, затеяла печь для Ванечки блины, потому что тот якобы пришел со школы голодный. Блины получились кислые и скукоженные. Продукты старики покупали в каком-то специальном «экономическом» магазине для пенсионеров и бедняков: консервные банки были все мятые, а бананы, которые очень любила бабушка и которыми упорно пыталась угостить Ванечку, явно гнилые, раскисшие, в черных кожурках.

Во всей квартире единственным новым предметом был только холодильник, подаренный деду как ветерану войны, но и старый неработающий они почему-то не выкинули, а набили пустыми стеклянными банками. Он так и стоял выключенный с наклеенными на дверцу много лет назад переводными картинками из жвачек. Некоторые картинки сам Ванечка и клеил, будучи еще дошкольником.

Проблемы у стариков тоже были своеобразные: у них шла активная и постоянная борьба с запорами с помощью свеклы, причем от терки ошметки свеклы разлетались повсюду, висели на стенах и наблюдались даже на потолке. Еще они наелись горохового супа и постоянно выдавали длинные кишечные трели, впрочем, с последующими извинениями. Продолжая попердывать, они проводили Ванечку до двери. Бабушка еще крикнула вслед, махнув своими замызганными гипсами: «Шапочку надень!» Ванечка вышел от стариков в глубокой печали, с тяжелым сердцем, и сумрачное настроение не покидало его весь вечер.