Формула смерти

– Если вас не затруднит.

– Конечно!

Она заварила шефу большую чашку крепкого чая и покинула маленький кабинет.

Горелов включил компьютер и уставился в мигающий монитор.

Глава 2

Черная «Волга» с тонированными стеклами и двумя антеннами спецсвязи въехала в Арбатский переулок, узкий и пустынный. После центральных улиц, залитых светом и сияющих рекламой, генералу ФСБ Федору Филипповичу Потапчуку даже показалось, будто он попал в другой город, перенесся в иное время, что жизнь отбросила его лет на двадцать назад в дни, когда он был молод, полон сил и уверен, что завтра для него непременно наступит. В последние годы он иногда стал сомневаться в этом непреложном для молодых факте. Генерал не сразу вышел из автомобиля, огляделся. Он пока еще не мог привыкнуть, что конечная цель поездки находится именно в этом узком, темном и сыром переулке. Но работа есть работа, Потапчук знал: скоро привыкнет и к этому месту, и все действия дойдут до автоматизма, он даже выучит, сколько шагов от арки до угла, от угла до подъезда.

Федор Филиппович взял новенький портфель с заднего сиденья и коротко бросил водителю:

– Стой здесь. Если будет надо, я с тобой свяжусь.

– Хорошо, Федор Филиппович, – моложавый водитель взглянул в зеркальце заднего вида на то, как пожилой генерал с трудом выбирался из машины.

Потапчук аккуратно закрыл дверцу и переложил портфель из правой руки в левую.

«Привычка – вторая натура, – подумал генерал, взвешивая новый портфель, – отвыкну от старого, привыкну и к тебе».

Он шел неторопливо, пару раз оглянулся. Переулок был пуст. Свернул за угол, прошел полквартала, оказался в арке. Постоял минуту, глядя на зажженные окна старых домов.

«Тепло, уютно, хорошо, без забот. А у меня очередная проблема, очередная головная боль».

Генерал взошел на высокое крыльцо, пробежался пальцами по клавишам кодового замка. Он медленно поднимался, делая остановки на каждом этаже, чтобы перевести дух. К пятому этажу Федор Филиппович окончательно выбился из сил и, стоя на площадке, подумал: «И дернул же меня черт выбрать именно такое место. Шестой этаж! Нет чтобы найти где-нибудь местечко на втором этаже. Есть же такие здания в центре города. Да ладно, что теперь думать, если все уже расставлено на свои места».

Он поднялся на маленькую площадку, безуспешно попытался восстановить сбившееся дыхание и дважды коротко нажал кнопку.

Глеб встретил гостя с меланхоличной улыбкой на лице. Он был в свитере с высоким горлом и в джинсах.

– Хороший портфель, Федор Филиппович, – произнес Глеб, принимая портфель из рук генерала ФСБ.

– Не могу к нему привыкнуть, не прирос он ко мне, а я к нему душой не прикипел. Старые вещи всегда ценны, их знаешь, чувствуешь характер, с годами они становятся живыми.

– Не стоит привыкать к вещам.

– Конфуций, – тут же произнес Федор Филиппович. – Я это изречение знаю, в свое время работал по Китаю.

– И где вы, Федор Филиппович, только не работали!

– Да уж, поносило меня.

Глеб принял серый плащ, кепку и пригласил гостя к столу. Потапчук устроился в кресле.

– Понимаешь, Глеб. Старость – она и есть старость. Здоровье не то, чуть влез на твой этаж.

Наверное, то же самое испытывает альпинист, забравшись на Эверест.

– Вы и скажете! Шестой этаж – не Эверест.

– Кому как. Все в мире относительно, Они четверть часа миролюбиво болтали о всяких пустяках, генерал пил чай, а Глеб – крепкий кофе.

Наконец Потапчук поставил чашечку на блюдце и подвинул к себе новый портфель.

– Меня вчера вызывал шеф, разговор состоялся – не из приятных.

– Судя по вашему лицу, да, – улыбнулся Глеб.

– Тебе бы все подкалывать, ничего от тебя не утаишь.

– Вы и не пытались.

– Это точно. С тобой следует быть откровенным, как с врачом или адвокатом, а может, еще более, – Потапчук держал портфель на коленях и не спешил его открывать.

Глеб налил себе еще кофе.

– Где ваш портсигар?

– Портсигар на месте, но он пуст.

– Почему?

– В моем возрасте от вредных привычек приходится отказываться. Не пью кофе, стараюсь не курить…

– Наверное, правильно, – поддержал генерала Сиверов.

– Но портсигар в кармане ношу. Это привычка: засунешь руку в карман, и, если нет портсигара, начинаю нервничать, хотя знаю, сам его выложил…

– В верхний ящик стола, – подсказал Сиверов.

– Откуда знаешь?

– Несложно догадаться.

– Может, тебе известно, что еще лежит в ящике? Ты же у меня в кабинете никогда не был.

– Могу попытаться отгадать: карандаши, точилка, резинка.

Генерал возился с замочком.

Наконец, чертыхаясь, Потапчук открыл портфель:

– Замок новый, привыкнуть к нему не могу.

– Вижу.

Потапчук вытащил толстую серую папку со старомодными тесемками, аккуратно завязанными на бантики.

– Федор Филиппович, зачем вы столько бумаги с собой носите? Сбросили бы все на дискету и принесли. Места много не занимает…

– Это вы, молодежь, привыкли к компьютерам, а я люблю старомодную пишущую машинку, люблю писать чернильной ручкой. Ваши дискеты, диски лазерные, стриммеры-шминнеры – не для меня. Я человек другой формации, я из племени динозавров, которые постепенно вымирают. Таких, как я, осталась дюжина, может чуть больше, во всей нашей конторе.

Глеб молчал, глядя на толстую серую папку в руках генерала.

– Посмотри, потом поговорим.

– Лучше на словах в курс дела введете, чтобы я знал, что смотреть, на что внимание обратить, а что можно пропустить.

– Пропускать ничего нельзя, я отсортировал, принес лишь необходимое, главное. Все документы в десять моих портфелей не влезут, гора бумаг, будь здоров, вот такая, – и Потапчук показал рукой от пола до крышки стола. – И со мной бумаг немало, смотри, Глеб.

Сиверов развязал тесемки, подошел к большому столу в дальнем углу комнаты, зажег свет и принялся разбирать документы. Он просматривал их бегло, скользя взглядом по строчкам, графикам, картинкам, кое-что прочитывал внимательно. Дольше всего задержался на фотографиях. Не досмотрев документы до конца, повернулся к Потапчуку.

– Я сразу подумал, что не все так просто с академиком Смоленским.

– Вот и я, Глеб, подумал так же. Только ты просто подумал, тебе интуиция подсказала, а у меня появились факты. Ты дальше смотри.

Больше четверти часа Глеб стоял над бумагами, затем аккуратно сложил их, завязал тесемки, вернул папку Потапчуку.

– Что я должен делать? Генерал передернул плечами.

– Академик Смоленский был серьезной фигурой, под его программы давали большие деньги. И правительство России выделяло, но больше всего – американцы. Уже получено от американцев и истрачено четырнадцать миллионов долларов на утилизацию и переработку химического оружия, строятся два крупных завода. Теперь Смоленского нет, а все замыкалось на нем, он всем руководил.

– Нет достойной замены?

– Незаменимых, Глеб, как говорили и говорят, не бывает, хотя я с этой истиной не согласен. Надеюсь, ты тоже так считаешь?

Глеб кивнул.

– Всякая потеря невосполнима.

– На Урале была совершена попытка хищения с опытного склада оружия массового уничтожения. Там хранится и химическое, и бактериологическое оружие – пробные партии, – произнес генерал, глядя в глаза Глеба. – Я не берусь утверждать, что это была первая попытка и до нее подобных действий не предпринималось. Сейчас там работают мои люди, я послал трех спецов.

– Что они выяснили? – уточнил Сиверов.

– Попытка пресечена, охрана убила троих в перестрелке. Их фамилии, биографии пока выводят на Чечню и Дагестан. Учет на опытном складе хреновый, вообще никакой. Последний раз хранилище вскрывали и производили опись год назад. Мы пытаемся свести все воедино и выяснить, совершались ли хищения до того злополучного раза.

– Почему им не дали похитить? Знали бы, что именно им надо. Вышли бы на цепочку и выяснили, кто стоит за похитителями.