Лёшка-"студент"

— Ей ни слова! — успел шепнуть Максу Ковалев.

— Значит, вы сидите в уголке и молчите, а если он начинает врать, кашляете, — сказал Кириллов. — Так?

— А если он будет врать постоянно? — улыбнувшись, спросил Ковалев. — Что мне, чахотку изображать?

— Ну, надеюсь, этого не будет… — неуверенно произнес министр обороны.

Лешка вдруг остро почувствовал, что от министра, главного военачальника страны, прямо несет тревогой, настолько тот волновался.

Министр до сих пор молчал, и это была его первая фраза за полчаса беседы. Он очень боялся, и боялся именно Ковалева.

— А вы ошибиться не можете? — спросил министр.

— Нет! — твердо ответил Ковалев.

— Никогда? — не поверил маршал.

— Могу, — ответил Лешка, уперев свой тяжелый взгляд в переносицу министра. — Но крайне редко! Скажите, вы знаете, кто из ваших подчиненных подвергался воздействию психотропов?

— Все, кто служил в Афганистане… — ни на секунду не задумавшись, ответил министр. — В том числе и я.

— Вы уверены, что вы не закодированы? — спросил Лешка и почувствовал, как министр испугался еще больше.

— Вы что, решили с меня начать свои эксперименты? — жалко улыбнувшись, спросил министр.

Он уже ощутил силу человека, сидящего перед ним, и понимая, что не сможет отвести в сторону свой взгляд, даже не пытался скрыть страх.

— Да нет, что вы! — пришел министру на помощь Кириллов.

Ковалев отвернулся. Министр достал из кармана платок и вытер мокрый лоб.

— Значит, начнем с тех генералов, кто знал о существовании «красной ртути», — подал голос Каверзнев. — Потом проверки тех, кто бывал в Серпухове?

— Хорошо, — сказал Кириллов. — Это, пожалуй, самое разумное.

— Я свободен? — спросил министр.

— Да, конечно! — ответил Кириллов и встал, протягивая министру руку.

— Значит, я им звоню и говорю, что их вызывают к помощнику президента, не вдаваясь в суть? — еще раз уточнил министр.

— Да, — ответил Кириллов.

Министр пожал Кириллову руку и вышел. Ковалев проводил его долгим взглядом.

— Он знает, кто я? — спросил Ковалев.

— Да, — ответил Кириллов. — Всего знают семь человек. Министр безопасности и министр внутренних дел не знают.

— Понятно… — сказал Ковалев. — От них утечку вы допускаете… Ну что ж, начнем?

— Да, пожалуй…

Ковалев пересел в угол, где в полумраке спрятали кресла для него и Каверзнева.

Кириллов наклонился к микрофону.

— Пригласите генерала Гурова, — сказал он.

Странно, но Лешка почти не волновался, выходя из самолета, приземлившегося в России. Он чуть нервничал, когда стюардесса объявила, что самолет пересек границу, а потом… Он равнодушно смотрел на серое здание аэропорта с яркими огнями, как во время празднества, на черные «волги» и правительственную «чайку», встречавшие его и Каверзнева у трапа, прищурясь, вглядывался в лица нескольких мужчин в штатском, стоявших у открытых дверей машин, и молча, не проронив ни слова, спустился он на русскую землю.

Машины, изредка завывая сиренами, проехали мимо замерших бронетранспортеров и танков, пронеслись по пустынному ночному городу мимо серых унылых домов и въехали в лес.

— Нас решили поселить на правительственной даче, — сказал Каверзнев. — Там, кроме нас с тобой, будут находиться трое. Все предупреждены, что без разрешения входить в комнаты не имеют права. А с утра нас ждет помощник президента Кириллов.

Ковалев промолчал.

— Не радуешься возвращению? — снова сказал Каверзнев. — Воздух Родины сил не прибавляет?

— Нет.

— А что думаешь? О чем? — не отставал полковник.

Он ожил, как будто сбросив тяжелый груз, едва самолет приземлился в «Шереметьево».

— О чем?.. — Ковалев немного помолчал. — Думаю, что меня везут под конвоем…

«Волга», следовавшая впереди, мигнула боковым указателем и, прижавшись к обочине, остановилась. Машина, в которой сидели Ковалев с полковником, проехала мимо. Через пару сотен метров показался высокий забор с глухими воротами. Ворота медленно распахнулись, и «чайка» въехала внутрь.

— Территорию охраняет спецназ, — сказал Каверзнев. — Они не имеют права пропускать никого, кроме обслуживающей машины, которая возит продукты, и этой, — полковник похлопал по сиденью. — В случае нападения будут оборонять дом.

— Откуда ты все это знаешь? — неприязненно спросил Ковалев. — Ты же всю дорогу со мной был!

— Подготовили заранее! — улыбнувшись, ответил Каверзнев. — Хотя, признаться, я не был уверен, что ты согласишься!

Последняя фраза не понравилась Ковалеву, он повернулся к полковнику, но достойный ответ придумать не успел: машина остановилась. Водитель за стеклом сидел не двигаясь.

Каверзнев распахнул дверцу и вылез. За ним последовал и Ковалев…

Кириллов беседовал уже с пятым…

Ковалев, не глядя на генерала, чувствовал, как тот, отвечая на вопросы помощника президента, ежится, и тревога его обращена в темный угол, где сидели Ковалев с Каверзневым.

— Так вы были в Серпухове? Один раз? — переспросил Кириллов. — Когда?

— В девяностом, — ответил генерал. — В августе месяце…

Ковалев кашлянул.

— А точнее не помните? — спросил Кириллов.

— Нет, к сожалению… — генерал развел руками. — Можно поинтересоваться в генеральном штабе, в отделе кадров, я же по командировке ездил…

Ковалев поднялся со своего места, в несколько шагов пересек кабинет и присел в пустое кресло напротив генерала. Его глаза скрывали очки, а лицо — густая черная борода.

— А в этом году вы в Серпухов не ездили? — вкрадчиво спросил он.

— Нет… — тихо ответил генерал и повернулся к Кириллову. — Это кто такой? — возмущенно спросил он, и голос его сорвался на фальцет. — По какому праву?!

Ковалев снял очки.

— Друг я, ваш друг… — сказал он участливым, проникновенным тоном. — Я хочу вам помочь… Вы же ездили в Серпухов, только забыли, да? Ведь так? Но помните, зачем ездили… Так?!

— Ездил… — заторможенно ответил генерал и попытался встать, но не смог.

— А кто вам поручил? — продолжал Лешка. — Не Галкин?

— Нет…

— А кто? Вы же знаете, что не можете не ответить мне, вы же это знаете?! А я вам помогу вспомнить…

Ковалев говорил тихо, ничуть не повышая голос.

— Вы ведь скажете мне, кто вам давал распоряжения, да? Скажете?

У генерала задрожали губы, и, к удивлению присутствующих, он, захрипев, потянулся рукой к горлу.

— Спокойно! — повысил голос Ковалев. — Вам никто и ничто не угрожает, все спокойно!

Но генерал, казалось, уже не слышал. Его дыхание прервалось, как будто что-то или кто-то мощной огромной рукой передавило его легкие. Зрачки генерала расширились, и на губах показалась кровавая пена.

— Спокойно! — уже кричал Ковалев, склоняясь к самому лицу генерала. — Вам ничего не угрожает, приступ сейчас пройдет!!!

Руки генерала тянули воротничок рубашки, но расстегнуть пуговицу он уже не мог…

— Врача в мой кабинет, быстро! — сказал Кириллов, нажимая кнопку селектора.

Генерал так и не смог вдохнуть воздух… Когда прибыл врач, он был мертв.

— Скорее всего сердце… — сказал врач, выпрямляясь. — Точно можно сказать только после вскрытия. А что здесь произошло?

Генерал лежал на ковре, вернее, лежало то, что когда-то было генералом.

— Хорошо, — устало сказал Кириллов. — Подождите в приемной, я сейчас распоряжусь, и тело вынесут.

Врач вышел.

— Он был закодирован! — сказал Ковалев.

— Откуда вы знаете? — недоверчиво спросил Кириллов.

— Я допрашивал, вернее, принимал участие в допросе некоего Ника Макрелло, который на самом деле оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, — сказал Ковалев. — Он был русским и должен был убить меня. Но при допросе, когда я начал давить на него, он умер. Точно так же…

— Как давить? — переспросил Кириллов. — Гипнозом?

— Да.