Спарринг со смертью

— Виктор! — В голосе Лены слышалась тревога. — Там, сзади, какое-то судно… Оно движется к нам! Я наблюдаю за ним уже некоторое время и вижу, что оно приближается!

— Не паникуй. — Быков повернулся и посмотрел назад. — О чем ты говоришь?! Это какая-то точка где-то очень далеко… И куда она движется — неясно.

…Двадцать минут спустя уже Быкова охватило беспокойство.

— А что, если…

— Этого не может быть! — воскликнула Нина. Но она тоже смотрела на увеличивающуюся точку на горизонте. Это был небольшой, но весьма быстроходный катер, и он резво догонял их.

— Что это может означать?! — воскликнула Нина. — Они же досмотрели нас и отпустили! Пограничники ничего не обнаружили…

— И к тому же мы в международных водах, которые в принципе не входят в зону ответственности российских пограничников. Но… — Быков нахмурился. — Похоже, что-то действительно стряслось. Этот катер идет именно к нам!

— А может быть, это не пограничники и не милиция? А совсем другое судно, которому что-то от нас надо… Не представляю, что именно может ему от нас понадобиться… Но вдруг у них кончилась вода или нет каких-то лекарств или еще что-то… вышла из строя радиосвязь, например, и они рассчитывают, что мы им поможем? — Нина произнесла все это слабым и неуверенным голосом. Чувствовалось, что она не верила в то, что говорила.

— Да нет… это чушь. Что может быть нужно такому большому катеру от маленькой яхты?! Что они рассчитывают найти у нас?! — Голос Быкова звенел, как туго натянутая струна.

— Может, все-таки у них действительно пропала радиосвязь?! А им надо во что бы то ни стало связаться с берегом… Представь, что у них на борту кто-то заболел… аппендицит, скажем, и его может спасти лишь срочная операция! — Нина хваталась за свою идею с упорством обреченной.

— Смотрите! — закричал Быков. Он показал на корму катера. На ней мелькнул трехцветный российский флаг. — Вам теперь все ясно?! Какой же я идиот! Почему я поверил, что все уже кончено? Расслабился, пил коньячок, мечтал о всяких пустяках… вместо того, чтобы и дальше бороться за спасение!

— Каким образом?! — Лена ломала свои слабые руки. Как она жалела, что ее тело не служит ей так, как всем другим людям, и она не может по-настоящему помочь Нине и Быкову.

— Да хотя бы попытаться встретиться с иностранным судном… пересесть на него и уплыть туда, где о нас никто и никогда не узнает! Надо было дергаться, надо было что-то делать, пока была возможность…

— Но сейчас чего ты сидишь?! Почему тратишь время на причитания?! Надевай Костюм и полезай в воду… А мы попробуем отбиться… однажды уже отбились…

Быков бросился в каюту.

— Нам бы акваланг — в нем он мог бы отплыть от яхты на сотню метров… Тогда бы они его ни за что не нашли, — пробормотала Нина.

— Что же мы скажем пограничникам? — Лена была бледна как мел.

— Да то же самое, что и в прошлый раз! Что мы еще им можем рассказывать?! Что же Виктор так долго копается?! Они могут разглядеть его, когда он прыгнет в воду, — торопила Нина.

Быков наконец выбежал на палубу.

— В другую сторону! Иди в другую сторону! Чтоб тебя не увидели! — воскликнули в один голос обе женщины.

Виктор неловко спрыгнул в воду. Яхта заколебалась, когда он стал привязываться к скобам, вделанным в днище.

— Да, с аквалангом он бы чувствовал себя свободнее! — Нина была готова к новой схватке. — Как ты думаешь, что им от нас нужно?! Кажется, успели…

Катер с российским флагом был уже близко.

— Наверное, они не до конца поверили нам в первый раз. У них остались сомнения. Тихо… Тихо… Они подходят!

Семен Стрельцов расхаживал по палубе с самым кровожадным видом. Когда до яхты осталось не больше двадцати метров, он резко повернулся к Максиму Аронову, который вышел к поручням, и коротко бросил: «Ты — молодец. Сделал все четко!»

Катер подошел к яхте. Ее без лишних слов примотали канатами, на палубу яхты упал трап, и на нее спрыгнули сразу пять бойцов РУОПа.

— Где он?! — заорал Стрельцов. Он был в гуще своих ребят.

Нина и Лена молчали, изображая удивление и смятение.

— Где он?! — вновь зарычал сыщик.

— Кто вы? Что происходит? — подала голос девушка.

Стрельцов понял, что разговаривать с женщинами нет смысла. Надо просто выбивать из них все — признания, доказательства… Все, что ему нужно. Выбивать вместе с их внутренностями и кровью. Сейчас он проявлял благородство, давая им возможность сохранить свое здоровье, а возможно, и жизнь. Но чертовки не захотели понять и принять его великодушие. Тем хуже для них. Тогда он будет работать с ними по технологии. Через кровь и ошметки их плоти.

— На катер их… И чтоб тут же раскололись. Насчет всего. Обе! — хрипло рявкнул Стрельцов.

— Здесь никого нет! — выкрикнул один из оперативников. Он нервно сжимал в руках пистолет, словно опасаясь, что тот, кого он так и не смог отыскать, может в любой момент открыть по нему огонь. Или составить какую-то другую угрозу его жизни. Он понизил голос: — И никаких следов тоже нет!

Лицо Стрельцова окаменело.

— Не может быть. Вы плохо искали… Он должен быть здесь! — заорал следователь. Сжимавший пистолет оперативник и еще один сотрудник РУОПа невольно втянули головы в плечи.

Стрельцов бешено оглянулся на палубу катера.

— Ну, есть какие-нибудь результаты?!

— Пока нет, — со смятением в голосе ответили ему.

— Вы ни на что не годны! — Он взбежал на палубу катера с такой скоростью, что сгрудившиеся там сотрудники оторопели. Они не ожидали от шефа подобной прыти.

Стрельцов подскочил к Нине и Лене, съежившейся в своей коляске. Обеих женщин крепко держали за руки по двое оперативников, хотя бежать им было некуда.

— В Грузию собрались? На лечение?! — Стрельцов скрипнул зубами. — Почему же вы оказались так далеко от Грузии — по пути в Турцию? Или в Турции лучше лечат?! — Стрельцов заметил на лицах женщин свежие ссадины и кровоподтеки. Но их было явно недостаточно, раз мерзавки так ничего и не сказали.

— Почему молчите?! Или боитесь снова солгать, да неудачно? — Он сделал короткий резкий замах и ударил девушку в солнечное сплетение. Она согнулась, и он тут же добавил ей по челюсти. На палубу полилась кровь. — Говори! Дальше будет хуже! Где он?!

Нина молчала. По сигналу Стрельцова сотрудники принялись избивать Лену.

— Она отключилась! Потеряла сознание! — крикнул один из них через несколько секунд.

— Приведите в чувство и продолжайте! Работайте, работайте, она должна заговорить! — Он вернулся к Нине. Этой гадиной ему придется заниматься самому…

— Это тебя послал Быков в аэропорт за деньгами? А? — Он плюнул в лицо Нины, в ее лживые бесстыжие глаза. — Можешь не врать — тебя уже опознали… давно опознали…

Стрельцов не смог прочитать в глазах девчонки ничего, кроме ненависти. И чего-то смахивающего на презрение. Ничего. Очень скоро ненависть и презрение сменятся болью и страданием… Потом на смену им придут паника и страх, и девочка заговорит, признания польются из нее. Может, и не столь бурным потоком, как ему хотелось бы, но польются обязательно!

Он принялся бить Нину что есть сил. Ему было даже любопытно, сколько стойкости осталось в этом небольшом и хрупком теле и как долго мерзавка сможет продержаться.

— Ну, где он?! Отвечай немедленно… иначе мне придется застрелить тебя! — Стрельцов брызгал слюной, демонстрируя несусветный гнев, хотя ничто не нарушало его внутренней уверенности и спокойствия. Слишком часто он наблюдал подобные сцены и участвовал в них. Слишком часто он видел, как грамотно применяемое насилие напрочь ломает самых стойких людей. А уж девка подавно должна была сломаться легче и быстрее…

Он кивнул оперативнику, и тот передал ему заряженный пистолет. Стрельцов приставил его к голове Нины, глубоко вдавив в кожу, так, чтобы она по-настоящему почувствовала ствол. Громко щелкнул взводимый курок.

— Сейчас я убью тебя… сделаю дырку в твоей голове… Хочешь спастись — скажи, где он! Это — твой единственный и верный шанс… Только скажи, где он, хотя бы намекни — и твои мучения прекратятся… Я тут же отпущу тебя, клянусь, даю слово офицера! Скажи, где он — тем более что он все равно обречен и никто ему не поможет! Спаси себя от самого ужасного! Ну почему ты такая глупая?! Почему своими действиями ты вынуждаешь меня убить тебя?! Ну, говори!