Горячая точка

— Винтовку. Дайте скорее винтовку!

Тот колебался лишь секунду, протянул генералу «драгунова». Роман Валентинович схватил оружие, вскинул к плечу, приник к оптическому прицелу. Разглядел подающего сигналы человека и застыл каменным изваянием.

Подбежал Трошин:

— Ну что там, Роман Валентинович? Видно что-нибудь?

— Видно.

Отвечая, Ледянский не опустил винтовку, не повернулся. Он не хотел, чтобы Трошин сейчас увидел его лицо. Это была маска отчаяния и лютой ненависти.

— Наверное, один, из заложников, — заключил вслух Трошин.

— Уж конечно, не террорист, — хмыкнул Чесноков.

От фургона акустиков коротким мелким шагом поспешал Олег Юрьевич. Приблизился, встал у Ледянского за спиной.

— Роман Валентинович. Наверху заложница. Судя по голосу, молодая девушка. Скорее всего ранена. Просит помощи.

Ледянский стиснул зубы, медленно опустил винтовку, вернул ее снайперу.

— Что мы можем сделать? — глухо поинтересовался он. — Техника еще не готова, штурм начинать не с чем. Да и нельзя, пока не стемнеет.

— Если террористы обнаружат ее, то скорее всего расстреляют, — громко сказал Четвертаков.

— Мы можем чем-то помочь ей? — еще жестче спросил Ледянский и сам же ответил: — Нет. Считаем вопрос исчерпанным. — Он хотел добавить: «Всем в машину», но не смог. Ему необходимо было видеть, чем все закончится.

Внезапно заложница перестала махать рукой, а в следующую секунду ее рывком оттащили от окна.

С минуту Роман Валентинович стоял, задрав голову, надеясь, что девушка появится снова, но тщетно. Она так и не появилась.

17.06. Лифтовая комната

Когда Наташа услышала, как убийца пошевелился у нее за спиной, она замерла от ужаса. Выхода не было. Только шагнуть вперед и упасть вниз с высоты четырехсот метров. Двадцать секунд полета и быстрая смерть. Но решиться на это было не так легко, как казалось. Чтобы сделать этот последний шаг в небо, девушке не хватало крохотной капли отчаяния.

Она чуть повернула голову и увидела, что Гера уже стоит, покачиваясь, зажимая ладонью рассеченное лицо, а по пальцам его текла кровь. Вот убийца отнял руку от переносицы, посмотрел на нее изумленно, словно не веря собственным глазам, и прохрипел:

— Сука. Ты меня ударила!

Он поднял взгляд на истерзанную заложницу, и девушка прочла в нем такую бешеную ярость, что невольно пробормотала:

— Не надо.

— Ты меня ударила, тварь, — повторил Гера. Он завел руку за спину, медленно вытащил автомат и щелкнул флажком предохранителя. — Ты меня ударила.

— Не надо. Ну, пожалуйста, — Наташа прижалась спиной к холодной ледяной раме.

Ветер заглушил ее слова, да Гера, наверное, и не послушал бы. Он рукавом отер с лица кровь, заливающую глаза, поднял автомат и прицелился.

— Ну не надо, прошу вас, — Наташа заплакала.

— Ты ударила меня, б...ь! — вдруг громко заорал Гера. В голосе его бушевала ненависть, заглушающая разум. — Ты ударила меня!

Убийца потянул спусковой крючок. В этот момент в затылок ему уперся ствол «вала» и чей-то спокойный голос сказал в самое ухо:

— Палец с курка, быстро.

Гера вздрогнул от неожиданности. Он не видел, сколько человек стоит у него за спиной, но не сомневался, что не один. Ему очень хотелось пристрелить эту тварь, но не хотелось умирать самому. Ладно, решил он. Разобраться с ней он еще успеет. До ночи времени много. С ней и с этими... уродами. Волками.

— Умница, — продолжал голос. — Теперь сними автомат, вытяни руки перед собой, поставь оружие на предохранитель, а потом отдай его мне. Только медленно, без резких движений.

Человек отступил на шаг. Гера изо всех сил боролся с искушением развернуться резко и полоснуть очередью, от живота, по дверному проему,, по коридору, валя этих в...ков, всех до единого. Как они ему надоели. Вояки сра...е. Сейчас ведь начнется. Они, бараны, за заложников больше переживают, чем за своих.

И все-таки здравый смысл перевесил. Гера стянул автомат. Человек за спиной ловко подхватил оружие. И тогда убийца повернулся. Он оказался прав. Их было трое. Сам «сапог», сержант-прихлебала и тот самый баран, что стуканул насчет кайфа.

— Иди умойся, — скучно предложил Гере капитан, — У тебя все лицо в крови.

— Сука эта стулом поднесла, — убийца перевел дух.

Похоже, обошлось.

— Умоешься и подожди меня на смотровой площадке, — продолжил капитан, глядя на девушку. — Мы быстро.

Гера тоже посмотрел на Наташу. От этого взгляда девушка съежилась, отступила на шаг, прижалась к стене.

Убийца ухмыльнулся понимающе.

— Вот так, тварь. Не хотела по-хорошему, теперь получишь по полной программе.

— Иди, — коротко скомандовал капитан.

— Ага. — Гера пошел к лестнице, остановился рядом с Мартом, протянул руку. — Братан, пушку отдай.

— Перебьешься, — ответил тот.

— Да ты че? Как я буду с этими уродами без пушки?

— Умоешься — заберешь, — отрубил Март.

— Иди, — повторил капитан.

— Ништяк, — Гера пошел вниз.

Капитан же подошел к девушке. Остановился в метре. Наташа сжалась в предчувствии удара, но капитан поднял руку, пробормотал успокаивающе:

— Ш-ш-ш. Успокойся. Все уже кончилось. Никто не сделает тебе больно. Пойдем вниз. Тебе тоже нужно умыться.

— Скотина, — произнес выразительно Март. — Хорошо, я заметил, как стекла посыпались. Он бы ее убил.

— Иди на пост.

Капитан протягивал руку к девушке. Все ближе и ближе, медленно, по сантиметру.

— Иду, — ответил Март.

— И присмотри за этим ублюдком.

— Присмотрю.

Пальцы капитана коснулись Наташиной щеки. Она вздрогнула, словно от удара.

— Ш-ш-ш. Спокойно, спокойно. Все уже кончилось. Все кончилось, — капитан осторожно погладил девушку по голове, как ребенка. — Ш-ш-ш. Ничего страшного.

Наташа вдруг зарыдала. Ее била крупная дрожь. Больше всего на свете ей хотелось умереть. Все пережитое разом обрушилось на нее, и тяжесть эта оказалась чрезмерной. Капитан мягко притянул девушку к себе, приобнял, погладил по волосам.

— Все нормально, — прошептал он. — Все в порядке. Тебе нечего бояться. Ты умоешься, а потом я отведу тебя вниз. — И, не глядя на сержанта, добавил: — Приготовь противошоковый укол. И возьми у кого-нибудь из ребят плащ.

— Хорошо.

— Пойдем, — капитан повел Наташу через коридор, к лестнице, по ступеням, мимо двери конференц-зала, на смотровую площадку. — Скоро ты будешь дома, — приговаривал он. — Поспишь.

Девушка шагала, словно сомнамбула, не замечая ничего вокруг, слепо глядя прямо перед собой. Капитан подвел ее к дверям женского туалета.

— Как тебя зовут? — Девушка не ответила. — Ладно, не хочешь отвечать — не отвечай. Умойся хорошенько. Договорились?

Наташа покорно кивнула. Ей было все равно. Она в крови? Значит, в крови. С нее сорвали одежду? Ну и пусть. Какая теперь разница? Хуже, чем сейчас, ей уже не будет. Не может быть хуже. Умыться? Она умоется.

Капитан открыл дверь, и девушка шагнула в небольшое, на удивление чистое помещение. Совершенно механически она подошла к раковине, пустила воду, зачерпнула ладонями и плеснула в лицо. Как только холодные капли коснулись кожи, она вдруг вновь обрела способность чувствовать, воспринимать реальность. Словно вынырнула из полосы густого маслянистого тумана. Заболело разбитое лицо, тело. Заныли сломанные ребра. Накатила волна жгучего стыда. Девушка закрыла лицо ладонями и заплакала снова. Ей было непереносимо плохо.

Капитан закурил, оперся спиной о стену, застыл, рассматривая лежащий на полу розоватый солнечный прямоугольник, длинный и узкий, как клинок стилета. Его затея постепенно оборачивалась какой-то жуткой стороной. В отлично разработанном плане возник перекос. Почему все произошло именно так? Возникло даже чувство нереальности происходящего. Неужели это он стоит здесь с оружием в руках? Неужели рядом его ребята и это именно он привел их сюда? Зачем? Для чего? Только ради того, чтобы лишить жизни каких-то выродков? Но «свято место пусто не бывает». Вместо них придут другие выродки, и спираль пойдет на очередной виток. Правда, те, следующие, будут жестче и безжалостнее. Сыграет свою роль неудачный опыт предшественников. Но тогда зачем все это?