ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

    Я сразу же приступил к исполнению своей роли: то есть начал издавать негромкие булькающие звуки, которые должны

   были изобразить храп спящего тридцатилетнего мужчины. Мне никогда ранее не приходилось заниматься подобными

   вещами, но полагаю, что для дебюта прозвучало вполне сносно.

    Я вслушивался в шаги вторгшихся в мое жилище. Вроде бы двое. Ступают осторожно. Прикрыли за собой дверь. Чтобы

   не будить соседей. Заботливые ребята.

    Я продолжал изображать храп, и тут сообразил, что непрошеные гости двигаются в мою сторону. Я теперь не только

   слышал шаги, я чувствовал запахи. От одного несло табаком, от второго - туалетной водой польского разлива. Аромат,

   наверное, назывался: «Разбегайтесь, девки, поскорее, или Конверсионное производство из отходов химического оружия». Я

   поморщился.

    Какой-то шорох. Черт, я не вижу, что они там делают. Но, надо думать, ничего хорошего эти парни не натворят. Это же не

   тимуровцы, совершающие по ночам благотворительные походы на квартиры к одиноким мужчинам ради стирки белья или

   починки старой мебели. Нет, эти двое явно из другой организации.

    И я отчетливо слышу сдавленное:

    - Давай!

    А вслед за тем - свист. - Глухой удар. И треск. Потом тишина. Опять шепот:

    - Твою мать... Переборщили.

    Я не в силах это дальше терпеть. Только что этот придурок расколотил мою любимую сахарницу. То ли дубинкой, то ли

   бейсбольной битой, какая разница... Главное - моя сахарница развалилась на части, и ее уже не склеить.

    Почему сахарница лежала на диване вместе с моим свернутым в жгут старым пальто и все это было укрыто одеялом - уже

   не столь важно. Но окажись на месте сахарницы моя голова, выдержала бы она? Или пришлось бы покупать новую?

    Слишком много вопросов. Я выпрыгиваю из платяного шкафа, где сидел, согнувшись в три погибели. Я падаю на одну из

   двух темных фигур, застывших у дивана, и мы вместе валимся на ковер. Мысль о трагически погибшей сахарнице придает

   мне сил, и я бью варвара головой об пол, получаю в ответ удар коленом в живот, окончательно зверею, выхватываю «люгер»

   и тычу его под нос противнику. В квартире темно хоть глаз выколи (неплохая мысль, кстати), поэтому распластавшийся подо

   мной враг может не понять, что за штуку ему суют в лицо. И я объясняю:

    - Мозги вышибу, урод!

    Из темноты вторит голос Анны:

    - На колени, сука, иначе снесу башку вместе с перхотью!

    Это она не мне. У меня нет перхоти.

   Глава 6

    Анна свободной рукой дотягивается до выключателя. Загорается свет, рассеивается темнота, и я наконец вижу тощего

   парня лет восемнадцати на полу. Он часто моргает, уставившись на дуло «люгера». Из разбитого носа течет кровь. В

   нескольких сантиметрах от его правой руки лежит увесистая бейсбольная бита. А еще говорят - экзотический вид спорта.

   Вот, пожалуйста, прижился.

    - Тебя папа с мамой учили бить чужую посуду? - яростно хриплю я. Упоминание папы и мамы приводит парня в

   состояние замешательства. Он начинает шмыгать носом и дергать веками. - Вставай, - командую я, и парень резко

   вскакивает, вытягивая руки по швам. Он не пытается сопротивляться.

    Я подталкиваю его стволом пистолета к прихожей, туда, где Анна наставила пистолет в затылок второму визитеру. Тот

   стоит на коленях, как ему и было велено. Руки подняты на уровень плеч, пальцы слегка дрожат. Этот чуть постарше.

    Анна хватает моего пленника за локоть и швыряет на пол, рядом со вторым. Теперь на двоих приходится лишь один

   пистолетный ствол, но все равно никто не дергается. Я приношу из ванной мокрые полотенца и привязываю правую руку к

   левой ноге - сначала одного, потом второго. Не слишком удобная поза.

    Потом я обыскиваю парней и вытаскиваю из их карманов два «ТТ» с глушителями. Нож, кастет, два мобильных

   телефона. Швыряю все это богатство на диван, поверх одеяла, которое уже сыграло свою славную роль.

    Приношу с кухни табурет и сажусь. Слишком я устал, чтобы вести разговор стоя. «Люгер» я держу в руках так, чтобы они

   оба его видели.

    - Гиви Хромой послал? - спрашиваю я. Парни молчат, потому что не знают, во что вляпались. Они не знают, с кем имеют

   дело. Если милиция - то можно и помолчать, потому что Гиви постарается отмазать. Но это не милиция. Это гораздо хуже.

    - За каждый неосвещенный вопрос будем убивать по человеку, - равнодушным голосом сообщаю я. На меня таращатся

   две пары встревоженных глаз.

    - Это как? - не выдерживает младший. - Нас же всего двое...

    - А один вопрос уже был задан, - с улыбкой напоминаю я. - Когда вы не ответите на второй, мы скинем ваши тела в

   мусоропровод и пойдем спать.

    Анна взводит курок, оба вздрагивают.

    - Э, погоди... - неуверенно произносит старший. - Зачем так сразу...

    - Мы торопимся, - отвечает Анна и приставляет ствол к его стриженому затылку. Парень резко отдергивает голову и, не

   удержав равновесия, падает лицом в пол. Пока он поднимается, медленно и неуклюже, я подхожу к дивану, беру «ТТ» и

   вручаю его Анне.

    - Лучше из этого, - советую я.

    - Ты прав, - соглашается она.

    - Да, мы от Гиви! - не выдерживает младший и начинает всхлипывать.

    - Не позорься, чмо! - цедит сквозь губы старший.

    - А ты не обижай маленького. - Анна дергает его за воротник, вдавливая глушитель в шею. - Второй вопрос: что вам здесь

   надо?

    - Ошиблись адресом, - отвечает старший.

    - За это предусмотрены штрафные санкции, - сообщает Анна и нажимает на спуск. Парень вскрикивает, другой не

   понимает, что случилось. Я сокрушенно качаю головой: пуля ушла в косяк. Так мы разворотим всю квартиру.

    У старшего, должно быть, обожжена мочка уха, да еще бежит кровь из длинной царапины на щеке.

    - Что вы здесь делали? - повторяет Анна. - Зачем вас послал Гиви?

    У старшего дрожит подбородок. Вероятно, ему еще никогда не приходилось переживать ничего подобного. А жаль.

   Может быть, занялся каким-нибудь другим, более безопасным и законным промыслом. Но сейчас уже поздно об этом

   думать.

    - Нет ответа на вопрос... - вздыхает Анна.

    - Нет! Не надо! - кричит младший. - Мы... Нас дослали, чтобы это... - Он не может подобрать слова, боится, что не успеет

   сказать, и путается еще больше. - Чтоб пристукнуть мужика, который тут... И привезти его! Не убивать, только привезти!

    - Куда? - спрашивает Анна.

    Старший явно не одобряет поведения своего напарника и бьет его головой в скулу. Тот падает. Потом падает и старший,

   потому что Анна опускает ему на голову рукоятку «ТТ».

    - Не мешай разговаривать! - спокойно произносит она.

    Младший, уже откровенно плача, поднимается, упираясь левой рукой в пол.

    - Куда привезти? - повторяет вопрос Анна.

    - К Гиви, на разговор... Только на разговор, мы не хотели ничего такого...

    - А стволы зачем?

    - На всякий случай, - объясняет младший.

    - Вы приехали вдвоем? Или еще есть кто-то внизу? Кто-то ждет вас у подъезда? Да или нет?

    - Нет, никто не ждет, - торопится младший. - Мы одни приехали... Сами.

    - Ну, раз вы сами с усами, то и выкручиваться вам придется самостоятельно, - сделала вывод Анна. - Так что думайте

   сейчас не о Гиви, а о том, как вам остаться в живых.

    - Хорошо, - торопится младший. Напарник что-то шипит ему в ухо, явно неодобрительно.

    - А ты помолчи, балда, - ведет стволом Анна. - Сейчас наступил момент, когда надо думать о себе. Ты ему сейчас шептал:

   «Гиви нас кончит». Может быть... Но если я не услышу то, что мне нужно, я вас убью прямо сейчас.