Атаман. Кровь за кровь

—  Не бамперши, а бандерши, — уточнила одна из более начитанных спортсменок. — Кстати, не знаешь, кто у нее был первый муж, у этой Медведевой?

—  Да какой-то бывший спортсмен, окончивший пять институтов...

—  А я знаю, — вставила словечко другая спортс­менка. — Муж ее раньше работал переводчиком в Тор­говой палате. У него были и деньги и машины. Он увез ее в Америку. Там она стала манекенщицей. Но она его не любила и бросила.

—  А какие же она книги написала? — поинтересо­валась «начитанная».

—   «Моя борьба», как у Гитлера. Потом, когда писа­тельский зуд у нее прошел, Медведева решила сде­латься певицей. А чтобы стать певицей, вышла замуж за богатого нового русского. Тот был владельцем юве­лирного магазина и покупал драгоценности прямо на фабриках, в оптовых магазинах. Заваливал ее ювелир­ными изделиями. Потом, когда они разорились, все по­шло с молотка...

—   Да, у нее было много мужей, всех и не перечис­лишь, — задумчиво проговорила еще одна девушка. — У нее и американский муж был, и французский, и ита­льянский. Мне бы так!

—   А интересно, почему они разошлись, Лимонов и Медведева?

—  Да это всем известная история, — поглядывая на Наталью, проговорила «начитанная». — Она в стриптиз-баре буквально за гроши выступала, чтобы Лимонову на сигареты заработать. Потом она ему заявила: «Что ты за муж, у которого жена должна снимать тру­сы в баре!»

Девушка захихикала. Поддержала ее только одна спортсменка. Остальные молчали, но не по той причи­не, что им было не смешно от рассказа приятельницы, а потому, что навстречу юным теннисисткам шел соб­ственной персоной некто иной как Евгений Кафельников. Почему он здесь был так рано, никто не знал. Тур­нир окончился, победа была в кармане. Может, Кафельников приехал сюда привыкнуть к стенам, в которых его будут награждать?

Девочки остановились, как вкопанные. Им не впер­вые приходилось видеть знаменитого спортсмена так близко. Однако сейчас он был в костюме, при галстуке, совершенно не похожий на себя. Ведь все привыкли видеть его на корте в шортах, кроссовках...

Кафельников едва заметно кивнул и равнодушно прошел мимо подающих надежды юных теннисисток. Когда он скрылся за поворотом, одна из спортсменок сказала:

—   Вот бы такого мужа...

—   Ну уж нет! Даже не поздоровался, не погово­рил! — воскликнула другая. — Ладно, мы и сами с усами.

Террористка Рада, увидев знаменитого на весь мир теннисиста на одном из мониторов, связалась с руково­дителем группы.

—   Вахтанг, Кафельников на спорткомплексе.

—   Черт, что он здесь делает так рано? Ведь цере­мония награждения состоится позже!

—   Не могу знать.

—  Где он?

—  Уходит. Он уже возле центрального входа.

—  Попытайся задержать его под каким-нибудь предлогом. Свяжись с Джоргаевым. Пусть он вернет Кафельникова. Нельзя его упускать.

—  Поздно, Вахтанг, Кафельникова наши уже выпу­стили из здания.

-Где?

—  На центральном входе.

Последовала минутная заминка.

—  Все равно, пусть Джоргаев выйдет наружу и по­пытается вернуть его.

—  А если Кафельников не захочет возвращаться?

—  Тогда пусть Ваха убьет его, — последовал приказ.

—  Но тогда мы не сможем поймать главную рыбку!?

—  Исполняйте! — почти прорычал главарь терро­ристической группы.

    — Мне лучше знать!

Глава 30.

Первые жертвы

К воротам внешнего ограждения подъехал «мерсе­дес», за рулем которого сидел известный политический деятель, организатор сегодняшнего шоу. Этот деятель сделал свою политическую карьеру, поднявшись с са­мых низов. Он в кратчайший срок достиг Кремля, не пропустив, однако, ни одной ступеньки.

Приехавший вышел из машины, поздоровался со всеми охранниками за руку и стал беседовать с ними. Он любил быть с простым народом и чем-то напоминал гоголевских Собакевича и Ноздрева вместе взятых. Та­ких не удивишь на фуршетах различными заморскими продуктами, все равно они предпочитают простую пи­щу: молоко, кашу, борщ. Они считают, что лучше этого нет ничего на свете.

Политический деятель проехал за ограду, припар­ковал машину и направился к центральному входу. Навстречу ему шел Кафельников. Они поздоровались, перебросились парой слов. И тут из здания спорткомп­лекса выбежал Ваха Джоргаев. Он подошел к Кафельникову и сказал:

—   Прошу прощения, вам надо вернуться.

—   Это почему? — вскинул брови спортсмен.

—   Вас... Вам... — замялся Джоргаев. Лицо его по­крылось крупными каплями пота.

—   Кто вы такой? — спросил Кафельников.

—       Видите ли, — нашелся Джоргаев, — я водитель юношеской сборной по теннису. У одной из самых та­лантливых юных спортсменок истерика. Она... Вы... словом, только вы можете ее успокоить.

— Вот как?! — воскликнул Кафельников.

-      Дело в том, что вы, Евгений, ее кумир. Она без

ума

—  Она что, — вмешался в разговор политический деятель, — фанатка Жени?

—  Что-то вроде того, — сказал Джоргаев, чувст­ву и, что Кафельников не намерен возвращаться. Тог­да ему придется умереть. Рука террориста хладно­кровно сжимала в боковом кармане куртки рукоятку пистолета.

—  Ну, это глупости, — развел руками политичес­кий деятель, — девчонка сопли развела. Ты, Женя,

не

Кафельников пожал плечами, распрощался с знако­мым ему политическим деятелем и пошел к наружным воротам. Ваха Джоргаев взвел в кармане куртки курок пистолета.

—   Подождите, — крикнул он.

—   Иди, свободен! — начальственным тоном прика­зал ему политический деятель. В его голосе чувство­валась сила непререкаемого авторитета. Джоргаев растерялся. «Если стрелять в спортсмена, то заодно придется убирать и этого жирного борова, — подумал террорист. — Но это нарушит наш план. Что делать? Вахтанг убьет меня, если я не выполню его приказ! Неужели застрелить обоих?»

Времени на размышления не было. Кафельников, спокойной походкой дошел до ворот и скрылся за ни­ми, не подозревая, что его жизнь висела на волоске, а политический деятель прошел к центральному вхо­ду. Здесь его любезно пропустили, даже не потребо­вав идентификационной карточки. Присутствие вид­ного политического деятеля в здании спорткомплекса, очевидно, входило в замыслы террористов. Ко време­ни приезда этого деятеля они уже захватили почти весь спорткомплекс: проходили этаж за этажом, про­никали во все комнаты, где им нужно было устано­вить мины, колдовали там с аппаратурой, а террори­стка, контролировавшая их работу из электронного центра безопасности, передавала по рации, что все идет по плану, что можно работать еще быстрее и эф­фективнее.

—   Что с Кафельниковым? — спросил у нее Вахтанг, руководивший всей операцией.

—   Сорвалось, — ответила Рада. — Рядом с ним был тот, который для нас более важен.

—   Прозевали, — буркнул Вахтанг. — Ладно, следи за охранниками внутри здания. Чуть что, связывайся со мной...

Растравив душу воспоминаниями и разговорами, Бузуев взялся за работу. Но когда он вышел в цент­ральный коридор и свернул к умывальникам, чтобы поменять воду в ведре, то неожиданно столкнулся со своей бывшей женой.

Наталья вздрогнула и замерла. Тренер, который шел рядом с ней, заметив, что Наталья изменилась в лице, бесцеремонно обнял ее за талию и спросил:

—   Что с тобой?

Наталья промолчала. Тренер посмотрел туда, куда смотрела она. Он увидел мужчину с ведром, который набирал из крана воду. На лбу у тренера собралась сетка морщин, и он сказал:

—  Так это же твой бывший муженек Валентин!

—  Да, это он, — произнесла Наталья.

—  Ну ладно, поговори с ним, потом догонишь нас.

—  Хорошо.

Она не знала, о чем она будет говорить со своим бывшим мужем, к которому у нее не осталось ничего, кроме жалости.

Тренер прошел мимо Бузуева, поигрывая плечами. Валентин подождал, пока тот совсем уйдет, и сказал: