Месть — штука тонкая

— За что? — возопил Рябиновский. — Что я лично тебе сделал плохого? Если и сделал чего, то прости меня, Иван, я же тебя люблю, как брата. А ты вот так за мою любовь к тебе хочешь меня убить!

Самообладание Боброва дрогнуло. Рябиновский был великим актером, и если бы пошел в театр, то играл бы только главные роли. Но ему, лицемеру, хватало актерской игры и на сцене жизни. Он был готов на все ради своей цели. Если надо было для дела унизиться, он унижался. Притвориться — притворялся! Обмануть — запросто! Пообещать и не сделать — нет ничего проще! Он мог нагадить человеку и тут же убедить его в том, что он сам во всем виноват. А ради сохранения своей жизни он даже упал перед Бобровым на колени и натурально заплакал, пытаясь его разжалобить.

Бобров сильно разволновался, покраснел, и вдруг наступило обострение болезни, вызванное приёмом ненужных организму лекарств. Сознание Боброва отключилось. Нет, он не упал на пол без памяти, а просто на время перестал осознавать, что делает. Как бывало и раньше, когда он намеревался купить продуктов в ближайшем магазине, а приходил в себя в автобусе, который ехал в совсем незнакомый ему район. Как будто в него вселялся и захватывал его другой человек. Кто был тем, другим человеком, который овладевал Бобровым в минуты помрачения, мы не знаем. Но то, что он был явно жестче и решительнее бывшего губернатора, стало ясно даже Рябиновскому, который увидел вдруг опустевшие и похолодевшие глаза Боброва. Ряби-новский понял, что ему пришел конец, и попытался броситься на Боброва, чтобы его повалить.

И тогда в кабинете раздался выстрел, Рябиновский с продырявленными кишками повалился на пол и, окровавленный, забился в судороге. Бобров нажал на курок второй раз, но, находясь в прострации, попал в телевизор SONY, который моментально с грохотом взорвался. В дверь кабинета снаружи стали громко барабанить и что-то кричать. Бобров аккуратно положил ружье на стол, отворил дверь, спокойно позволил себя связать ворвавшимся людям.

Пришёл в себя Бобров через час сорок минут, когда в отделении милиции его допрашивал усталый капитан. Бобров, пока не пришел в себя, отвечал путано, смотрел правым глазом в одну точку, а левым совсем в другую. По бороде его текли слюни, а ответы не соответствовали вопросам, которые ему задавали.

— По-моему, этот дед — клиент психушки, — сказал капитан второму милиционеру, старшему лейтенанту, — или он профессионально «гонит пургу».

— Смотри-ка, — ответил второй, — он на тебя посмотрел. Вроде в себя приходит.

Капитан оглянулся и уставился на Боброва. Иван Петрович разумным взглядом посмотрел на него в ответ. Поскольку последнее, что помнил бывший губернатор, был диалог С Рябиновским, он был крайне удивлен тому, что сидит в комнате с зарешеченными окнами и людьми в милицейской форме. Чем закончился его разговор с доктором наук, Бобров не знал.

— Здравствуйте, — сказал милиционерам Бобров.

— Виделись, дядя, — ответил капитан, — ты за что доктора наук застрелил?

— А что, я его застрелил всё-таки? — удивленно спросил Бобров.

— Насмерть, — усмехнувшись, ответил капитан.

— Жаль, что так вышло, — сказал Бобров, — я хотел его попугать только, а не убивать.

— Я так понял, ты хочешь сказать, что не помнишь, как человека убил? — с издевкой спросил капитан.

— Не помню, — ответил Бобров.

И в этот момент в комнату допросов вошёл статный полковник, при появлении которого капитан и старший лейтенант вскочили со своих стульев и вытянулись в струнку. Полковник стремительно подошел к Боброву, вгляделся в его глаза и спросил удивленно:

— Иван Петрович, ты, что ли?

Бобров усмехнулся. Раньше начальник милиции города называл его только на «вы».

— Как же ты в городе оказался? — спросил он. — Поговаривали, что ты в Швейцарию уехал?

— Вернулся я, — ответил Бобров, — на Родину потянуло.

Полковник почесал затылок и дал ход расследованию, в результате которого Бобров должен был бы оказаться за решеткой за убийство Рябиновского и свои злоупотребления в должности губернатора области. Но в результате проведенной экспертизы выяснилось, что Иван Петрович бывает временами невменяем и поэтому отвечать за свои поступки по закону никоим образом не может. Учитывая сей факт, власти поместили его в специализированную психле-чебницу города Москвы, где он пробыл в заточении почти два года.

По истечении положенного срока бывшего губернатора перевели в обычную психбольницу. И через месяц господин Бобров загадочным образом оттуда исчез. В кулуарах поговаривали, что за ним приезжали на красивой машине парень и девушка, но главврач эти слухи опровергал.

Госпожа Смирнова после трагической гибели Рябиновского потеряла все связи и влияние на разрозненные остатки обезглавленного клана и на губернаторских выборах с треском провалилась. После этого она уехала из города, и ее никто больше не видел. Поговаривали, что она вышла замуж и теперь живет в Швеции.

Однажды в город, где прежде властвовал Иван Петрович Бобров, на красивом спортивном автомобиле «Порше» приехали молодой парень и красивая девушка. Они остановились в центре, водили по площади Ленина за руку годовалого малыша, который гукал, гонял голубей и хохотал. Парень показал рукой девушке окошко чердака, из которого он стрелял в ее отца и не попал, потому что на ствол винтовки неожиданно сел голубь.

Они пробыли в городе всего день, а вечером двинулись дальше. Куда они уехали, никто не знал, потому что никто из жителей города не обратил на них внимания. Люди были заняты собственными делами, и красивая машина «Порше» растаяла в утреннем тумане, чтобы больше никогда не возвращаться в этот город.