Месть — штука тонкая

Целых полторы недели доктора наук мучила неизвестность о местонахождении Боброва, пока наконец однажды в его кабинете не раздался телефонный звонок. Звонил доктор Цыбульский из местной психбольницы. Он поведал Рябиновскому историю о том, что один из его пациентов по фамилии Кузнецов упорно называет себя Иваном Петровичем Бобровым, и это, в общем-то, в их заведении случай не первый, но он оперирует фактами и обладает поразительным внешним сходством с опальным губернатором. Кроме того, он все время настаивает, чтобы врач позвонил ему, Рябиновскому, и поведал о том, где он сейчас.

Решение к Рябиновскому пришло мгновенно. Он сделал театральную паузу, прокашлялся и ответил доктору буквально следующее:

—Уважаемый господин Цыбульский! Бывший губернатор области Бобров сейчас находится гм… как бы это вам сказать… Ну, я знаю, где он находится, и уверяю, что это точно не ваш «профилакторий». Поэтому поползновения господина Кузнецова, будто он является губернатором Бобровым, лишены всякого основания. Колите ему побольше успокоительного, впрочем, вы сами знаете. А я все-таки подъеду прямо сейчас, взгляну на этого двойника. Любопытно.

Цыбульский, который знал величину авторитета господина Рябиновского, преданно захихикал в трубочку, тем самым приглашая посетить их скромное заведение. Уже через час доктор наук прибыл самолично и через застекленное окошко двери поглядел на уныло сидящего на койке господина Боброва. Он узнал его и зловеще ухмыльнулся.

— Как же господин Кузнецов объясняет то, что оказался на дороге в голом виде? — спросил Рябиновский.

— Говорит, что поехал за город с каким-то американцем, а потом тот оказался сыном его друга, которого он якобы погубил, — ответил врач, — отобрал все его деньги посредством ноутбука и Интернета…

— Всё, достаточно, — усмехнулся Рябиновский, — это же откровенный бред.

— Я тоже так думаю, — ответил врач.

«Значит, все-таки сын Никитина жив-здоров, находится в городе и все, что сейчас творится, подстроил он, — подумал Рябиновский. — Ничего себе парнишка. Я его недооценил! Необходимо срочно отыскать его или его дядю. А уж потом…»

— Так что с ним делать? — спросил доктора наук врач психбольницы.

Рябиновский очаровательно улыбнулся, ласково обнял врача и, не торопясь, провел до кабинета, в котором молча сунул в карман халата пачечку купюр общей суммой в пять тысяч долларов.

— Сделайте так, чтобы этот больной ни в чём не нуждался и не вышел отсюда никогда. Сможете?

— Несомненно, — ответил врач. — Мы же профессионалы в своем деле. Об этом больном я побеспокоюсь лично.

— Я очень на вас полагаюсь, — сказал Рябиновский и добавил: — Надеюсь, наш разговор останется в тайне?

— Несомненно, — ответил врач Цыбульский, пощупывая в кармане невиданную ранее взятку. Теперь он купит себе новую машину! Иномарку! Рябиновский уехал из дурдома со спокойной душой. Бобров оставался в надёжных руках.

Глава 23

Описывая перипетии, происходящие с разваливающимся кланом, мы совсем позабыли об одном из действующих лиц нашей истории, а именно о дяде Гарике, с которым за это время произошло ужасное недоразумение. ДГ едва не лишился своей жизни.

В тот день, когда Егор сделал решающий ход, поставил клану шах и экспроприировал все деньги со счета господина Боброва, дядя Гарик продолжал изготавливать в кустарных условиях на кухне снятой ими квартиры свою бомбу. Он, прогревая на паровой бане какую-то ядреную смесь, что-то там напутал в технологии изготовления взрывчатого вещества, поскольку основательно подзабыл способы изготовления бомбы из подручных материалов, а записную книжку потерял и решил действовать наудачу, в виде эксперимента. Трагический финал был предсказуем, но дядю Гарика это не остановило. Более того, даже разожгло в нем страсть к исследованию.

Как обычно, ДГ перемежал «научные опыты» прикладыванием к рюмашечке с «беленькой». После граммов двухсот дядя Гарик опьянел, потерял способность соизмерять дозы, и поэтому эксперимент закончился взрывом. Кастрюля, в которой была устроена паровая баня, неожиданно взорвалась, глухо хлопнув, взрывная волна вылетела в открытое окно, нанеся минимум повреждений обстановке. Но зато, как назло, единственный «осколок» взрыва, а именно ручка от взорвавшейся кастрюли неожиданно пробила ДГ живот. Вокруг было полно мест, куда мог влететь этот «осколок» без ущерба для здоровья и сохранности имущества, но зловещая ручка попала именно в дядю Гарика. Прошел Афганистан без ранений и вот пострадал от какой-то кастрюльной ручки!

ДГ отшатнулся, упал и постарался доползти до телефона, чтобы вызвать врачей. Но кровь из раны хлестала фонтаном, за ним по полу тянулся кровавый след, и поэтому, не дотянувшись до заветной трубки, дядя Гарик потерял сознание. Явись Егор хоть на полчаса позже, жизнь этого человека прервалась бы так нелепо.

Егор, увидев в квартире ужасную картину, немедленно вызвал «Скорую». Он не знал, как остановить кровь, и лишь метался из угла в угол. На удивление «Скорая помощь» приехала довольно быстро. Дядю Гарика перевязали, погрузили на носилки и увезли в больницу. Когда врач спросил о причине взрыва, Егору пришлось придумать, что это взорвалась скороварка. Врач кивнул, но Егор понял, что в милицию он все равно сообщит.

Дядю Гарика увезли в больницу, и всю ночь у больницы Егор ожидал, что скажут врачи. Ему почти два часа делали операцию, и уже под утро вышел усталый хирург и сказал:

— Всё нормально, парень! Будет жить твой дядя. Крови много потерял, но внутренности не задеты. И пусть скажет спасибо нашей медсестре Светлане Лазаревне. У твоего дяди очень редкая группа крови и резус отрицательный. Если бы Светлана Лазаревна не дала ему свою кровь, не знаю, могли бы мы его спасти или нет.

Врач ушёл к себе. Егор облегченно вздохнул и присел на скамейку. Он прекрасно понимал, что если милиция будет спрашивать дядю Гарика о взрыве, то существует риск, что его поместят в камеру. Рябиновский уже наверняка у них на хвосте. Егор и ДГ намеревались после того, как Егор «прижмет» Боброва, немедленно покинуть город. Но этот неожиданный взрыв спутал все их планы. Что теперь делать? Ему нужно как можно скорее бежать из города, но бросить ДГ одного в больнице он не мог.

Егор прошел к врачу и попросил свидания с дядей.

— Он ещё слишком слаб, — ответил врач, — к тому же еще действует наркоз, боюсь, что мне придется вам отказать. Приходите завтра.

— Мне нужно сказать ему что-то важное, — попросил Егор, — кроме того, я хочу отблагодарить вас за то, что вы спасли жизнь моему дяде. Ведь у меня из родных никого больше не осталось.

С этими словами Егор достал из кармана половину из оставшихся от отцовского «наследства» денег, а именно две тысячи долларов, и положил их на стол врачу. У него оставалось еще небольшая пачка долларов, но был и план, который нуждался в немалых финансовых вливаниях.

— Что вы, это лишнее, — сказал врач, не отрывая алчного взгляда от зелёных купюр.

— Совсем не лишнее, — ответил Егор, — берите, пожалуйста, вы их честно заработали. И, пожалуйста, поблагодарите от меня Светлану Лазаревну. Я вижу, что вы порядочный человек, поэтому доверяю вам поделить эти деньги между теми, кто трудился при операции, как вам покажется справедливым.

— Хорошо, — согласился врач и немедленно спрятал деньги в сейф.

—Так я могу поговорить со своим дядей? — спросил Егор.

—Часа через три, не раньше, — смягчился врач.

—Он не сможет еще ходить через эти самые три часа? — спросил Егор.

—Что вы? — покачал головой врач. — Конечно, нет! Ему нужен сейчас только постельный режим! Встанет он в лучшем случае дней через пять. А пока погуляйте. Через три часа наркоз пройдет, и вы сможете навестить своего дядю.

—Хорошо, я приду через три часа, — сказал Егор. — А где он лежит?

—На первом этаже, — ответил врач, — в одиночной палате номер три. Я вас проведу потом.