Зловещий аромат нефти

Внизу мирно паслась отара овец. Пастух сидел на пегой кобыле, а перед ним стоял мальчик лет двенадцати.

Мишель осторожно приблизился к ним. Легионер увидел, что пастух – старик с очень темным лицом, изрезанным глубокими морщинами. Старик был очень сердитым. А мальчишка – весь в слезах. Пастух почем зря отчитывал его и громко кого-то проклинал.

– Шайтан! Шайтан! – слышал Легионер.

– Добрый день! – обратился он к пастуху по-арабски.

Старик сбросил с плеча английскую винтовку времен Первой мировой войны и направил ее на Мишеля.

– Не надо! Не надо! Я к вам с миром! – крикнул Мишель. Он старался как можно отчетливее выговаривать каждое слово.

– Твой друг обидел мальчика и украл моего осла, – ответил старик. – Я убью тебя, а потом его!

– Это не друг! Я сам хочу его убить! – сказал Мишель. – Помоги мне!

Старик презрительно посмотрел на Легионера. Мишель изобразил на своем лице праведный гнев.

И старик поверил ему, опустил винтовку.

– Но тебе не надо его убивать, – сказал он.

– Почему? – высоко поднял брови Мишель. – Потому что я сам убью его!.. – уверенно ответил семидесятилетний, а может быть и страше, старик. Он минуту подумал и довершил свою фразу:

– Потому что если ты его убьешь, как же я получу назад своего осла?

А Мишель долго не думал над ответом.

– Я покупаю твоего осла, – предложил Легионер. – И кобылу, на которой ты сидишь, тоже.

В знак несогласия старик покачал головой.

– Я стар и почти не могу ходить своими ногами... – тихо проговорил он.

– Не спеши, старик. – Мишель достал из кармана три банкноты по тысяче долларов, которые захватил из сейфа военного лагеря. – На эти деньги ты сможешь себе купить и осла, и коня.

– Нет, такую кобылу я уже не куплю...

Старик-араб, хоть и говорил про больные ноги, довольно резво соскочил с лошади и подошел к Мишелю. Он посмотрел на банкноты, попросил их подержать. Взяв банкноты в руки, пастух пошелестел ими, посмотрел на свет.

– Моя старая кобыла и больной осел стоят одну банкноту. А так как тебе и кобыла, и осел очень нужны, то они стоят две банкноты.

Одну тысячу долларов старик протянул назад Мишелю. Он великодушным жестом указал, что Легионер может садиться на кобылу.

– Что ж, по рукам!

Мишель подошел к лошади, остановился и повернулся к мальчишке:

– Ну-ка, дай-ка руку, – сказал он.

Мальчишка протянул свою очень загорелую руку, перевернул ее розовой ладонью вверх.

Держи, – сказал Легионер. Он положил в его руку тысячу долларов, и вскочил в седло.

– Стойте! Стойте, господин! Послушайте! Тот человек поехал вон туда, – мальчик указал рукой вдоль ложбины. – Впадина в земле такая. – Он согнул руку – показывал, что ложбина дальше заворачивает. – Если поедете здесь, – он указал на противоположный край низины, где была видна узкая тропа, – вы его быстро нагоните.

– Спасибо! – сказал Мишель.

Он развернул лошадь по направлению к тропинке.

Вечерело. Вдоль ложбины верхом на осле ехал Артур. Как он ни подгонял упрямое животное, осел не ускорил шаг. «Плохо ехать все равно лучше, чем хорошо идти», – вспомнил Артур русскую народную мудрость. Он был уверен, что осел, хоть на пару километров в час, все же передвигается быстрее, чем измученный жарою преследователь. Две ноги, как ни крути, – меньше, чем четыре. Артур положил автомат на колени. В общем, расслабился.

Он несколько раз оборачивался. Ни Мишель, ни кто-нибудь другой в его поле зрения не попадали. А может, Легионер вовсе потерял его след? Пустыня, ветер... Песок хоть потихоньку, но движется.

А за Артуром теперь оставались только следы осла...

Ложбина поворачивала.

Морда осла поравнялась с плоской глыбой спрессованного песчаника.

В это же мгновение из пыли взметнулась веревка. Натянулась на уровне груди Артура. Он вылетел из седла и затылком ударился о лежащий на дне ложбины камень.

Мишель выбежал из-за скалы и быстро спустился к Артуру.

– Ты жив? – ладонью Легионер шлепнул беглеца по щекам.

Артур не подавал признаков жизни.

– Неужели сдох, сволочь?

Мишель попытался найти пульс.

– Черт, неужто я перестарался? – сказал сам себе Легионер.

Он достал из голенища нож с широким лезвием. Плашмя поднес нож к губам Артура. Лезвие едва заметно затуманилось.

«Живет, гад», – подумал Мишель.

– Извини, Хаджи-Хаджиб, этот ублюдок пока мне нужен живой.

Мишель связал белого, обомлевшего Артура, закинул его мешковатую тушу на осла. Подвел лошадь, которая стояла за глыбой песчаника, вскочил на нее, а осла взял под узду.

– Но! – по-русски прикрикнул Легионер на лошадь. Пегая кобыла присела, а затем довольно резво поскакала.

Ослу – хочешь не хочешь – пришлось за ней поспешать.

Артур пришел в себя. Первое, что он почувствовал, был резкий запах, очень сильный, раздражавший ноздри.

«Главный боевик» узнал этот запах. Он помнил его с детства. Так пахло в цирке...

Перед глазами у Артура размытым потоком плыла желтая почва, мелькали маленькие, похожие на жуков, камни. Сам он время от времени вздрагивал. Его голова, будто пустое чугунное ядро, гудела. Ныли суставы рук, ног. В его живот и ребра ритмично вдавливалось что-то упругое, полукруглое. Артур долго не мог сообразить, что с ним происходит. Неужели он, маленький гуттаперчевый мальчик, скачет на фантастическом звере по арене цирка? Он видит брюхо осла? Или ишака? Или коня? Или слона?.. Чувствует терпкий запах животного пота. А сам он, словно джигит, едет животом в седле...

Он попал в рай? Или назад в розовое детство?

От боли в затылке Артур застонал.

– Что, очнулся? – не оборачиваясь в седле, спросил Мишель.

Артур с трудом повернул голову, увидел спину человека на лошади.

Боль помогла вернуться памяти.

– А, это ты? – переспросил Артур.

– У меня к тебе дело от Хаджи-Хаджиба. Помнишь такого?

Артур молчал.

– На твоем счету не только его сын и брат... Еще моя сестра, русские женщины, Федор, Валентин, легионеры... – говорил Мишель. – Это больше чем достаточно, чтобы я оставил тебя здесь, в безлюдной пустыне. Оставил бы тебя спокойно сдыхать от жажды и головной боли... Хотя... Можно было бы тебя добить. Выстрел в голову, печень... в яйца – чтобы, сволочь, покричал напоследок... Но я подумал: почему я должен быть великодушен к такому ублюдку?..

Мишель поправил «калашников» на плече, сел поудобней в седле.

– Оставить тебя в пустыне, – продолжил он рассуждать, – согласись, я никак не мог... Вдруг какой-нибудь пастух подберет тебя. Отпоит отваром из колючек... Потом бы ты его, в знак благодарности, задушил. Сбежал бы... Поехал в Калифорнию, снял бы доллары со своего счета, жил, попивая французские коньяки... Лучше бы пастух сдал тебя американцам или британцам... Ты долго мучился бы, обколотый капельницами... в реанимациях... в больницах...

Мишель определил по солнцу, в каком направлении ехать.

– Правда, с местными пастухами ты не в ладах, – ухмыльнулся Легионер. – Ты им очень не понравился... Обидел мальчугана... Если я отдам тебя им, они сделают из тебя уродливого раба... А знаешь как? Снимут с тебя скальп, перевернут его, обмотают голову шкурой барана. Твоя кожа прижилась бы, и волосы росли бы во внутрь твоего мозга. Ты медленно сошел бы с ума, стал бы зомби... манкурт...

– Не пугай... – хрипло ответил Артур. – Дай попить.

Мишель спрыгнул с лошади. Снял своего пленника с осла. Посадил на землю, дал глотнуть.

– Твою сестру и женщин убило землетрясение, – заговорил Артур. – Легионеров – твое упрямство. Если бы ты согласился отдать карту – то произошли бы взрывы на отработанных, никому не нужных скважинах. Мы бы вас предупредили... Ваши рабочие отошли бы в сторону. Подумаешь, попугали лягушатников... Никому не было выгодно заваривать такую кашу... – Он говорил уверенно, без запинок. – И заметь, твоей сестре мы за немалые деньги купили свободу.