Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта (СИ)

За баррикадой на боку лежала сгоревшая «семёрка». Повсюду на земле валялись гильзы от выстрелов «АГСа», несколько пустых цинков, внутри баррикады лежал использованный «РПГ-26²⁶».

Основная территория блокпоста состояла из смотровой зоны – это был отрезок дороги длинной в 50 метров, вначале и в конце которого, были установлены бетонные блоки. «Урал», медленно проезжая по смотровой зоне, давал нам возможность хорошо осмотреться вокруг. Проследовав вторые блоки, «Урал» свернул на обочину, за которой через несколько метров начиналась ещё одна асфальтированная дорога. Свернув на неё и проехав несколько метров, мы остановились. Вдоль дороги тянулись небольшие постройки, в конце которых были руины сгоревшего кафе. Ополченцев на довольно большой территории блокпоста не было.

Когда Сосед опустил задний борт, Силач, выйдя из кабины и осмотревшись вокруг, сказал:

– Сейчас выгружаемся, но только не как обычно! Спрыгнув, не разбегайтесь по окрестностям. Сейчас аккуратно выгружаете всё из кузова, затем складываете всё возле бордюра и ждёте дальнейших указаний.

Когда кузов «Урала» был пуст, некоторые бойцы отправились осматривать окрестности.

– Шершень, пошли, посмотрим, – сказал мне Лёва.

– А приказ Силача?

– Ой, ну как обычно, что ты не знаешь? Ты как хочешь, а я пошёл.

Возле дороги был небольшой палисадник, на котором росли деревья, пройдя несколько метров, я присел на землю и облокотился на дерево.

– Зря ты здесь по земле ходишь… могут быть мины, мы ещё эту местность не осматривали. Этот блокпост несколько дней пустовал, один бог только знает, кто здесь шастал, и что могли здесь «ДРГ» понатыкать, – сказал мне Шарнир. – Сейчас бери кого-нибудь с собой, и отправляйтесь в начало. Ваша задача – останавливать все транспортные средства. Кто окажется без документов, загоняете за блоки и зовёте меня или Малого. Если будут ехать ополченцы без документов, их также останавливаете и зовёте старших.

– А если машина не остановится?

– Вон возьми «РПГ-7» и «муху», если автомобиль не сбавляя скорости, начнёт приближаться – открывай огонь на поражение из автомата, если он проследует за блоки – стреляй из «РПГ-7». Ну, всё, вас к вечеру сменят.

Прибыв на место нашего дежурства, мы первым делом осмотрелись. Повсюду валялись пустые бутылки, смятые пачки от сигарет, открытые консервы. Внутри баррикады стоял стул с железной спинкой, на двух деревянных поддонах, на которых лежала собака, похожая на немецкую овчарку, но слишком мохнатая и меньше по размеру, взглянув на нас печальным взглядом, она снова уткнулась в свои лапы и тяжело вздохнув, закрыла глаза.

– Да ты, наверно, ждёшь стоявших здесь ребят? – тормоша её по черной голове, произнёс я. бедолага, ты же здесь несколько дней без еды.

Обрезав бутылку, я налил в получившуюся миску воды и подставил к её морде. Вскочив, она жадными глотками стала лакать, время от времени посматривая на меня.

– Тебе и поесть-то дать нечего, сами такие же.

За лежавшей «семёркой» находился дорожный указатель, весь изрешечённый осколками. На нём была надпись: «Мемориальный комплекс САВУР МОГИЛА», а ниже стрелка поворота налево.

Перпендикулярно главной дороге отходила ещё одна – в город Амвросиевка. На бетонной стеле была надпись «Основана в 1869 году». В сторону Амвросиевки уходили поля засеянные пшеницей, капустой и другими злаковыми.

Созревшие колоски пшеницы, переливаясь золотым блеском на солнце, тянулись до самого горизонта. Вдоль обочины по правую сторону дороги, где находилась наша баррикада, отходил небольшой обрыв, за которым через несколько метров росли густо посаженные деревья, напоминающие рукотворный лес.

Вначале поля, уходившего в сторону Амвросиевки, были наспех брошены бетонные плиты, вероятно, для сооружения «ДОТов». Один из них даже успели сложить, но почему-то боевой стороной он был развёрнут к дороге, а не в сторону поля, откуда мог подойти вероятный противник.

Вскоре появились первые машины с мирными жителями. Остановив несколько машин и досмотрев их, я пришёл к выводу, что такая служба мне не по нраву. Ведь приходилось, досматривая багажники, говорить людям, чтобы они выкладывали из них всё содержимое. А они с испугом в глазах беспрекословно доставали свои сумки с продуктами, одеждой и прочими бытовыми принадлежностями, которые были необходимы для дальней дороги. Поэтому отправив Лёву на досмотр, я стал страховать его возле баррикады.

К обеду поток машин заметно увеличился, и, чтобы не создавать очередь, пришлось визуально осматривать багажник.

Когда я осматривал очередную машину, ко мне подошёл молодой парень из нашего отряда.

– Шустрый… – представился он, и встав посередине дороги, приготовился к досмотру машины. – Неправильно ты досмотр проводишь, а если у них под сидением «муха»? Следует всех выводить из машины во время досмотра.

– Да ладно тебе, а если в машине будут женщины и пожилые?

– Неделю назад на «укровском» блокпосту ехал дед на стареньком «Москвиче». Остановился метров за десять до блокпоста, поднял капот – типа сломался. «Укры» видят, что дед в движке ковыряется, ну и расслабились, а он багажник открыл, «муху» достал и по ним. А потом всех из автомата добил. Собрал оружие и к ополченцам на блокпост, а ты говоришь – пожилые.

– Шустрый, а тебя кого-то из нас поменять прислали?

– Нет, я сам… вам помочь.

Шустрому было двадцать пять, но выглядел он лет на двадцать, причём вёл себя также как в его годы ведут себя юноши, стремясь доказать всему миру свою правоту. Коренастый, маленького роста, но с крепкими мускулами. Он напоминал дворового хулигана, который являясь заводилой в компании, постоянно усложнял жизнь жильцам дома, которым от соседства с таким парнем ничего хорошего ждать не приходилось.

Свою первую машину он досматривал с пристрастием. Долго ходил вокруг неё, придирчивым взглядом рассматривая номера. Затем, попросив открыть капот, сравнивал цифры на кузове с цифрами указанными в документах на машину. Сверив цифры, он, прищурившись, старательно вертел документы на солнце, просматривая водяные знаки.

«Какой гаишник пропадает!»

Не доезжая до нас несколько метров, остановилась белая «копейка». Вспомнив историю Шустрого, я поспешил к мешкам, где у нас лежали «РПГ-7» и «муха». Вскинув «РПГ-7» на плечо, я крикнул Лёве:

– Иди к машине, я его подержу, только аккуратно подходи.

Навстречу Лёве уже шёл мужчина средних лет, в камуфляжных штанах и сером батнике.

Прислонив «РПГ-7» в угол, я направился к нему вслед за Лёвой.

– Ваши документы, – опередив Лёву, обратился я.

– Да нет у меня документов, – ответил он, и хотел еще что-то добавить, но когда его взгляд упал на лежавшую «семёрку», он, как будто не замечая нас, отправился к ней.

Положив руку на почерневший багажник, он не громко сказал:

– Я ведь её полгода назад купил, – новую взял, долго копил…

– А вы кто? – спросил я у него.

– Да местный я, мы на этом блок посту стояли – это моя машина.

– А-а-а, ну тогда сейчас старшего позовём, а то у нас правило: не пропускать без документов.

– Да я понимаю…

Я сделал жест Лёве, чтобы он отправился за Шарниром.

– Так, что же здесь произошло?

Неделю назад здесь несли службу пятнадцать человек. Внизу, в посадке, находятся блиндажи, палатки, схроны для хранения боеприпасов. Раньше до войны здесь была шашлычная, рядом с кафе был душ, проведено электричество, в общем, мы здесь несли службу со всеми удобствами. Три дня назад с той стороны, – он указал в сторону своей «копейки», – из-за перекрёстка выезжает «укровский» танк с белым флагом на антенне и по дороге направляется на блокпост. Стоявшие возле блоков ребята расслабились, тревогу не объявили, уже готовились «укров» в плен принимать. А танк за двадцать метров остановился и прямой наводкой стал их расстреливать. Это «укры» новую тактику придумали. Обратил внимание? – спросил он, указывая на разломанный пополам бетонный блок.