Черный альпинист

Стучали и пинали в дверь домика. Никакого шума или голоса в ответ. Пабст пнул посильнее, дверь распахнулась сама. Пабст вынул из кобуры на бедре пистолет и исчез в коридоре. Марина захотела тоже вооружиться своим газовым, но ей вдруг показалось, что сцена становится смешной. Борис щелкнул выключателями, электричество отсутствовало. Зажгли несколько свечей — они уже стояли в подсвечниках в разных углах комнаты. Видимо, перебои были часты.

— Где-то повалило столбы электропередачи, — предположил Пабст.

Она присела на стул, ждала его действий.

— Посиди здесь, я поищу приятеля. Он или в номера ушел на перинах дрыхнуть, или к холодильникам в подвалах столовки. Там еще можно провизией запастись. Только не уходи никуда и никому не открывай.

— Кому никому? — удивилась Марина.

— Никому, кроме меня. На окнах ставни, на двери за мной запор спусти. Никто не проберется.

Он ушел и отсутствовал полчаса. Марина курила, устроившись поудобнее на железной узкой кровати с грязными наволочками подушек, вонючим шерстяным одеялом, думала о том, что ей рассказал Пабст. В комнате было холодно — а у печки лежали приготовленные для растопки дрова. Она занялась огнем.

Борис ввалился к ней и Гульназ в общагу, где подруги вместе прятались от неведомых врагов. В роскошном костюме с букетом роз, коробкой шоколада, бутылкой кокосового ликера. Сказал что должен рассказать ей правду. Когда выпили и Гульназ ушла спать к соседкам-ткачихам (это была общага АХБК, где когда-то работала Марина), он приступил к делу. Объяснил, кто есть на самом деле Черный Альпинист и где его можно встретить. И она поверила.

Даже показалось, что ждала этой новости, готовилась, сама не осознавая, к такому повороту о том, что Сашка, тот самый красавец и весельчак, с которым довелось провести один день и одну ночь, которому отдалась, которого убил в горах ее нынешний муж Тахир, — он жив, стал сумасшедшим и ищет ее, Марину.

Она всегда считала, что Тахир сам хладнокровно заманил и убил Сашку. Потому что Сашка предъявил на нее права. Потому что она предпочла Сашку. И Тахир подло, вероломно убил своего друга и ее возлюбленного. Так она и сказала Борису Пабсту, попивая ликер. Борис кивал, говорил, что и по их данным все в этой истории произошло именно так. Просто могущественные покровители помогли тогда Тахиру уйти от ответа, от суда и тюрьмы, укрыли в Москве. А Сашка не погиб, выжил, но, судя по последующим событиям, потерял рассудок. И, возможно, она окажется способной вернуть Сашке память, вернуть разум. Остановить и спасти Черного Альпиниста.

— Где он?! — вскричала нетерпеливо подвыпившая Марина.

— Там, на турбазе «Алма-Тау», где же еще, — отвечал ей с жаром Пабст.

— Отвези меня! Помоги найти его! — Марина перешла на «ты», потому что Борис стал другом, так ей показалось.

— Да, завтра же, если с работы отпустят. Найду машину помощнее, чтобы пробиться, отпрошусь на сутки и заброшу тебя. Там сторожит турбазу мой друг, военный. Он поможет…

И на следующее утро она не передумала, наоборот, уверилась, что все осталось при ней: ее любовь к Саше, решимость спасти его. При том журналистка в ней не дремала, — Марина прихватила с собой видеокамеру, фотоаппарат, запас кассет, Пабст был не против, лишь взял слово, что он на ее снимках будет отсутствовать. Набрала барахла и еды, которые могли понадобиться.

По дороге сюда они едва не загнулись: грунт обледенел, стал скользким от начавшегося снегопада, — машина шныряла из стороны в сторону на узкой полоске, как кусок мыла по мокрому кафелю. Последние полгода дорогу не расчищали и не крепили; где-то она частично осыпалась, обвалилась, и «лендроверу» пришлось ползти на двух колесах, а вторая пара вхолостую вертелась над пропастью; иногда уклон размытого полотна достигал тридцати-пятидесяти градусов, машина из последних своих английских сил цеплялась за камни и кусты покрышками, чтобы не съехать в обрыв, где в черно-белом снежном хаосе ворочала валуны полноводная река. Натерпелись, накричались, напрыгались по осыпям, каменным завалам, снежным заносам…

А Пабст бродил, стуча зубами от холода и раздражения (и еще немного — от страха), по пустой ночной турбазе. Ведь, по плану, их должны были ждать, один из сторожевых должен был встретить в домике директора, снабдить едой, снаряжением для Марины, поскольку ей было уготовано путешествие к Жингаши, к коттеджу Евсея. И вот ни человека, ни света, ни тепла, ни еды и снаряжения, ничего. Он залез по болтающейся лестнице на контрольный пункт, на третий этаж административного корпуса — тоже никого, лишь следы и запахи пьянки, подпаленные кальсоны на трубах, пепел на полу, ветром из печки выдуло. Разбросанные гильзы, патроны, гранаты, карты, бланки с донесениями для Талгарской базы. Радиопередатчик был разбит — и, значит, убраться отсюда с утра, на вертолете, стало невозможно.

Пошел к туристическим корпусам, бродил по этажам, по коридорам: он уже понимал, что дело не в разгильдяйстве и даже не в запое. Что-то случилось. Но нельзя же было удрать, ничего не выяснив, и Борис продолжал обход, ожидая в любую секунду нападения маньяка. Под курткой рубашка совершенно вымокла, по лицу струился пот, во влажной ладони неприятно скользила рубленая рукоятка «Макарова». Вышел опять в темноту плаца, снег перестал валить, лишь слабая поземка обметала сапоги, крепчал морозец, стягивая кожу лица кристаллами инея.

Нашел то, что искал, у реки. Сперва услышал тявканье, осторожно подошел к берегу, — несколько мелких теней шмыгнули через реку по камням, одна тень осталась, отскочив в сторону от него. Он медленно подошел, разглядел лисицу. С морды ее что-то капало, она возбужденно вертела хвостом, не желая уступать ему. Скалила зубы. Он замахнулся — зверюшка отскочила подальше и опять затаилась в снегу. А он подошел к полуприсыпанному трупу с объеденным лисами лицом — без глаз и рта. Набрался духу, присел, поискал документы в карманах — нашел, это был сержант Геннадий Бутучел. Ощупал тело: холодное, стылое, изгрызли сержанту руки, искромсали куртку и рубаху на животе, добираясь до вкусных потрохов. Судя по осмотру, его не пристрелили — значит, не работа полковника Нугманова. Его заломили по-медвежьи, сломан хребет, вывернута шея, неестественно торчит башмаком к плечу левая нога, это были приметы убийств Черного Альпиниста. Седьмой труп, оставленный им на брошенной людьми турбазе.

Пабст запаниковал, побежал к дому директора. Отсидеться в безопасности, греться и думать — что же делать дальше. Хватило ума сбегать по пути к машине, выключить мотор. Мороза «лендровер» не боялся. Достучался до Марины, вошел, сразу опустив за собой запор. Старался на нее не смотреть. Ему нужно было время, чтобы прийти в себя.

— Пропал твой сторож? — насмешливо спросила Марина.

— Да, удрал, подлец, — кивнул он. — Все бросил, меня не дождался. И это кадровый офицер, ети его матушку…

— Что делать будем?

— Уедем прямо сейчас, — вдруг предложил Борис.

— Но это глупо. Мы сюда засветло ехали, едва пробились, как не угробили машину и себя, непонятно. А ты ночью хочешь назад? Главное, я-то никуда не собираюсь уезжать. Я останусь и буду ждать, буду искать.

— Я тебя втянул в историю. Я не могу тебя охранять вместо своего приятеля, не могу остаться. А если что с тобой? Я себе не прощу. Пожалуйста, поехали вместе, переночуем и обратно в город.

Марина равнодушно покачала головой: решения не изменила. Борис помолчал что-то прикидывая в уме, затем встал и опять натянул мокрую куртку.

— Ладно, пройдусь еще. Еду раздобуду, пара одеял не помешает. Жди меня.

— Можно с тобой?

— Нет. В коридоре еще дрова есть, растопи лучше, чтобы сварить чего.

Он оттащил труп Гены с видного места, подальше за речку, завалил снегом и мокрыми камнями со дна речного, чтобы лисы не добрались. Взял в солдатской кутузке фонарь, прогулялся за сотню метров по тропе к перевалу — искал второй труп. Но ничего не обнаружил. Он прикидывал, как ему поступить, горечь подступала к горлу. Вдруг решил, что увезет утром Марину с собой вниз, в город. Сразу полегчало, повеселел, даже меньше психовал от ожидания нападения Черного Альпиниста.