Тридцатого уничтожить!

Гофрированная стенка начала медленно раздвигаться в стороны и открыл небольшую сцену, а по бокам — палки с разнообразными алкогольными напитками.

— Понятно! — хмыкнул Савелий. — Снятие стресса.

В этот момент из потайной двери с левой стороны сцены вышла моложавая блондинка со следами былой красоты, одетой по последней моде для обитательниц ночных барок. Длинные ноги были едва прикрыты коротенькой юбчонкой, которая при каждом движении приоткрывала ярко-розовые трусики. Пышный бюст блондинки едва скрывала кофточка с огромным вырезом. Косметика была яркой, вызывающей, но отлично подчеркивала ее огромные глаза.

— Привет, мальчики! — призывно бросила она, махнув им рукой и занимая место у бара. Многие боевики устремились к стойке.

— Как давно я жду тебя, Маруся! — напевно выпалил Седьмой. — Налей, дорогуша, виски!

— Да, птенчик, две недели прошло! — кивнула она, ловко разливая по стаканам шотландское виски. Она повернулась к сцене и крикнула:

— Девочки!

Из той же двери, откуда вышла она, выбежало несколько привлекательных полуобнаженных девушек.

— Ну, я «дымлюсь»! — плотоядно крикнул один из боевиков.

— Или ко мне, мой станочек! — подхватил другой.

— Сольемся в экстазе! — бросил третий. Зазвучала музыка, и девушки разошлись по рукам.

Савелий подошел к стойке бара и взял в руки банку пепси. Рядом стоял Седьмой и пил виски. К нему подошел Восьмой.

— Снимем напряг, братан! — хлопнул он по плечу Седьмого и тоже подхватил стаканчик с виски, опрокинул его в рот и повернулся к подошедшему Шестому. — Понимаешь, Шестой, ты работяга! Он снова сделал глоток виски.

— Работяга! — хмыкнул тот. — Опять напьешься, как свинья!

— А что, имею полное право: две недели всухомятку. В этот момент рядом с ним остановился Психолог:

— Вам, Восьмой, сегодня можно только два по сто, не более.

Тот хотел что возразить, но Седьмой положил на его плечо руку, и Восьмой поморщился, но промолчал. А Психолог уже подошел к другому боевику:

— А вы, Четырнадцатый, свободен спать! Четырнадцатый недовольно вздохнул, но повернулся и пошел к выходу.

Одна из девушек, совсем еще молоденькая, но с очень пышными формами, увидев Восьмого, направилась к нему, и он широко раскрыл руки для объятий, но она вдруг заметила Савелия и резко свернула в его сторону.

— О, свежачок?! — воскликнула она, прижимаясь к нему своим крутым бедром. — Я тебе нравлюсь? — Она обняла его за шею. Савелий спокойно снял руку с шеи.

— У тебя что, милок, на «полшестого»? — огорченно спросила девушка

— Ничего, у меня не такие просыпались! — Она снова прижалась к нему всем телом.

— Зря стараешься, девочка, наш новенький пьет только молочко и любит только «голубой» цвет! — зло процедил сквозь зубы Седьмой.

Савелий резко обернулся к нему и громко бросил:

— Какой я люблю цвет, знаю только я, а вот то, что твой цвет — цвет мокрой задницы, знают все!

— Что ты сказал?! — взревел тот и выхватил из кармана нож-выкидыш. Металлически щелкнуло лезвие и угрожающе сверкнуло в свете прожектора над баром.

Савелий схватил его одной рукой за запястье руки с ножом, второй схватил за шиворот и сделал подсечку. Седьмой нелепо взмахнул в воздухе ногами и опустился на стойку бара. Савелий прижал его и, выхватив его же нож, приставил к шее.

— Слушай, бычок! — тихо, но четко произнесен. — Я сейчас отрежу тебе яйца, чтобы ты стал несколько поспокойнее. Его руку перехватила мощная рука Шестого:

— Отставить, Тридцатый! Что происходит? Савелий добродушно рассмеялся, поставил Седьмого на ноги и дружески похлопал его по плечу:

— Ничего особенного, Шестой, просто Седьмой попросил показать ему один приемчик, не так ли? — ответил Савелий, с усмешкой глядя в глаза Седьмому.

— Да-да, Шестой, так оно и есть, — подтвердил тот.

— Ну-ну… Еще одно такое приключение — и вы оба на месяц без баб и без «капусты», — четко выговорил тот, потом улыбнулся и сунул нож в карман. — Это пусть пока останется у меня. Желаю приятно провести вечер. — Он дождался, пока Савелий не отошел к столу, где играли в карты, затем подхватил ту, что приставала к Савелию и прижался к ней в танце.

Психолог остановился у карточного столика и стал внимательно смотреть за тем, как Савелий показывает карточные фокусы.

— Точно, моя карта! — воскликнул Двадцать пятый. — Ей Богу, червового валета загадывал, — он рассмеялся, но перехватил взгляд Психолога и мгновенно стер улыбку с лица. — Ладно, пойду выпью сока и спать, а то через пять часов на дежурство заступать.

— Да, покури чуток! — улыбнулся Савелий.

— Я не курю и тебе не советую! — неожиданно обозлился Двадцать пятый. — Покури, тоже мне шлепнул! Он пошел к бару.

— С чего он взял, что я курю? — недоуменно хмыкнул Савелий. — Ну, кому еще фокус показать? — шутливо спросил он. Психолог сел рядом

— А что, даже интересно. Мне покажите. Савелий профессионально перетасовал колоду и сказал:

— Загадайте число: больше пятнадцати, но меньше двадцати.

— Загадал.

Савелий быстро разложил карты по особой схеме. А вокруг продолжалась обычная для таких дней жизнь; некоторые уже достаточно «наклюкались», другие обнимали своих «курочек», третьи занимались играми.

Воронов искоса поглядывал за картами Савелия. Вскоре на столе перед Психологом остались четыре карты: пуз, тройка, пятерка, семерка…

— Странно, — поморщился вдруг Психолог. — Это сочетание цифр я уже видел вчера, когда Одиннадцатый стрелял по мишеням.

Услыхав его слова. Воронов резко ударил по шару, и тот, вылетев за борт, подкатился к ногам Психолога. Девятый наклонился, подобрал шар и протянул подошедшему капитану:

— Что вы сегодня не в ударе.

— Усталость, — признался капитан.

— Пойду чего-нибудь выпью. — Савелий встал и пошел к стойке бара, у которой продолжал стоять Седьмой со своим другом.

— Ну, Тридцатый, — тихо процедил он, — это тебе так не пройдет, — он широко улыбнулся, заметив, что Шестой посмотрел в его сторону…

— Там видно будет, — улыбнулся ему в ответ Савелий.

Со стороны нагло показаться, что двое друзей обсуждают какую-то приятную историю. Восьмой хмыкнул и повернулся к стойке.

— Налей виски!

Блондинка отрицательно покачала головой и кивнула в сторону Психолога, но Восьмой уже разозлился и потерял контроль над собой схватил бутылку, отвинтил пробку и прямо из горлышка сделал несколько глотков. Потом взглянул в сторону телевизора, где боевики смотрели американский фильм «Смертельное оружие», поставил бутылку, подошел к телевизору и пьяно бросил:

— Давайте лучше про баб смотреть! — Он стал нажимать на кнопки, чтобы выключить кассету.

Однако Семнадцатому, который смотрел фильм, это не понравилось, он подошел и снова включил фильм.

— А я буду смотреть боевик! — спокойно сказал он.

— Ах ты, гад! — вконец разошелся Восьмой. — Пошел отсюда! — и толкнул его в грудь.

Семнадцатый упал на спину, сбивая по пути стулья. Второй боевик, что смотрел фильм вместе с Семнадцатым, обхватил Восьмого сзади, и между ними завязалась борьба.

Седьмой поспешил на помощь своему приятелю, но не успел: боевик, что держал Восьмою, извернулся и ударил его кулаком в лицо. Взревев от обиды, Восьмой снова кинулся на обидчика, но его задержал подбежавший Седьмой и еще один из боевиков. Вместо того чтобы успокоиться, боевик, который ударил Восьмого в лицо, воспользовался тем, то его держат, и вновь нанес предательский удар в лицо.

Восьмой отбросил в сторону державших его, устремился на противника и нанес ему страшный удар ногой в грудь. Того отбросило прямо на подошедшего Психолога.

— Восьмой! Прекратить! — крикнул он, но тому уже все было нипочем: он подхватил Психолога за грудки и отбросил его в сторону. Психолог, не ожидавший такого, полетел на провода музыкальной техники. Они замкнулись, заискрились разноцветными огнями, и тут же, зазвучала громкая сирена тревоги.

Воронов бросил взгляд в сторону телекамер и быстро вышел из Комнаты отдыха.