Холодное солнце

«Если брат жив, он где-то там!» – думал Донской.

Почему? Простая логика. Сначала этот доклад, который так усиленно шельмуется профессором Барским, потом загадочное исчезновение самого Юрия, подозрительная смена костюмов и поспешная кремация трупа. Но главное – рыбьи пузыри, обнаруженные при вскрытии, пузыри, что в тот вечер глотал Бандит, приятель Юрия, который вот уже несколько месяцев где-то гуляет!

Значит, кремировали Бандита?! Барскому не понравился посторонний интерес к Юриному докладу… и тут же появились «офицеры безопасности». А чего стоит этот прозектор, ждущий до ночи у себя в морге для того, чтобы помочь с прахом?!

Но почему Юрий должен был остаться в живых? Не проще ли было, завладев его материалами, избавиться от него? На этот вопрос ответа у Донского пока не было.

В диспетчерской на Глеба посмотрели круглыми глазами и поинтересовались, почему он не улетел с Андреем Андреевичем на Объект. Услышав в ответ, что в Москве была произведена срочная замена и Андрей Андреевич теперь связывается с Москвой, чтобы получить подтверждение, люди из диспетчерской стали молчаливы и холодно-равнодушны. Последнее, о чем они поинтересовались у Донского, была традиционная записочка.

Узнав, что у спеца нет записки, они попросили его побыстрей закрыть за собой дверь.

– Но автобус-то до Пионерского будет сегодня? – спросил Глеб у служащего аэровокзала.

– Нет никаких автобусов. Идите отсюда, посторонним здесь нельзя…

Донской брел по грязным улочкам Поселка, начинавшегося сразу за летным полем.

«Надо бы проведать магазины и самому поискать транспорт. Не может быть, чтобы ни у кого не было мотоцикла! Двадцать лет назад все кому не лень тарахтели здесь на „Восходах”!»

Магазины в Поселке нашлись. Простенькие и пустые, однако разжиться хоть банкой маринованных томатов ему не удалось. Требовалась «записочка»… Главное – Донскому пора было менять форму одежды: его плащ и лаковые ботинки вызывали у одетых в ватники аборигенов удивление, переходящее в столбняк. Но купить себе кирзачи и геологический костюм Глеб не мог. Без «записочки» на гостя смотрели как на марсианина.

Глеб вспомнил, что когда-то в Поселке была база экспедиции, где жил ее представитель, отправлявший на Манское людей и грузы. Пусть экспедиции уже не существует, но кто-то же отправлял вертолеты в тундру и писал эти «записочки»?

Донской отправился на базу, которая находилась где-то за чертой Поселка. Настроившись на долгую дорогу, он неожиданно быстро, за десять минут прошел Поселок насквозь и вышел в тундру. Где-то вдали стрекотал вертолет, гудели, напрягаясь, тягачи и «Уралы».

Поселок обрамляли металлические ангары, холодно поблескивающие среди ржавых тракторов и грузовиков со сгнившими бортами. Кучи мусора лежали рядом с обшитыми толью сараями, тянущими в небо кривые трубы печей. В центре Поселка расположились трехэтажные дома и уже отмеченное Глебом строение, напоминавшее одновременно пожарную каланчу и средневековую башню.

На помойках вокруг Поселка рыскали стаи собак. Разнокалиберные дворняги, среди которых попадались и вечно голодные северные лайки – мохнатые и злые…

Почувствовав за спиной чье-то присутствие, Глеб обернулся.

Перед ним стоял огромный пес. Серая, как у волка, шкура была грязна, а под брюхом и вовсе скаталась в черные клочья. Пес в упор смотрел на Донского, не проявляя, однако, агрессии. Но как тяжел был его взгляд! Если бы не туповатая морда, пса можно было бы принять за полярного волка.

– На, держи, – Глеб бросил хлеб с олениной собаке.

Проводив летящие куски взглядом, пес вновь уставился на Донского.

– Ешь… Не отравлю, серый.

Серый мгновенно проглотил еду, только зубами клацнул.

«Наверняка охотничья. Может, и в упряжке бегала!» – подумал Донской.

Пес глядел на него глубоким взглядом зверя. Глеб присел перед собакой на корточки. Та смотрела вперед, мимо Глеба. Казалось, она чего-то ждет.

Донской осторожно поднес к собаке руку и дотронулся до головы. Серый вздрогнул, шерсть поднялась на холке дыбом, а пасть оскалилась. Глеб попробовал успокоить Серого легким похлопыванием, но пес посторонился, мелко вздрагивая.

– Будем дружить? – спросил Глеб. – Нет? Значит, не хочешь быть телохранителем… Но хотя бы врагом ты мне не станешь?

Пес продолжал смотреть вдаль, отведя в сторону Донского чуткое ухо.

Раскинув полы своего такого нелепого среди тундры плаща, Донской пошел вперед, к чернеющим среди зеленого бархата тундры баракам. Кто-то боднул Глеба в бедро: мимо, низко опустив голову, промчался Серый. Метрах в десяти пес остановился и замер. Пес смотрел куда-то вперед, правее пустых бараков. Пасть его была оскалена…

Прижавшись брюхом ко мху, пес сполз в яму. И тут же Донской услышал крики. Он хотел было продолжить путь, но Серый схватил его зубами за полу плаща и зарычал.

– Ну ты даешь, парень! – усмехнулся Глеб и лег прямо в сухой костлявый ивняк, приятно пружинивший под локтями.

В этот же момент на мусорную кучу взобрался человек в пятнистом костюме и огляделся по сторонам. Потом рядом с ним возникли еще четверо, причем двое держали за руки третьего, а четвертый – детина в летной кожаной куртке поверх защитного костюма – о чем-то его спрашивал. Серый смотрел на людей из укрытия, оскалив клыки.

Тот, кого держали за руки, сначала говорил тихо, а потом закричал. Парень в летной куртке сделал шаг назад и вдруг ударил кричавшего по лицу. Тот закричал еще громче и стал вырываться.

Что именно он кричал, Глеб не слышал. Молодчик в летной куртке разошелся не на шутку: он принялся бить кричавшего руками и ногами. Наконец тот упал, и все трое стали топтать несчастного, который уже не кричал, а лишь крутился у них под ногами…

Избитого за шиворот потащили к баракам.

Глеб проглотил застрявший в горле комок и передернул плечами. Бросив на него волчий взгляд, пес приглушенно зарычал.

– Но-но! – Глеб невольно отодвинулся от собаки. Пес оставался в засаде, поводя ушами и не отрывая

от барака хищного взгляда. Как только Донской делал попытку подняться, пес угрожающе рычал.

В конце концов Донскому надоело положение заложника и он хотел было встать, невзирая на недовольство Серого, но тут увидел яркую вспышку, что-то вроде солнечного зайчика. Приглядевшись, он различил у стены барака человека в защитном костюме. Человек смотрел в бинокль. Донской еще теснее прижался к колючему ивняку. Пожалуй, ему действительно не стоило торопиться. Донской благодарно взглянул на пса, а Серый вдруг прижал уши и тихонько заскулил.

Минут через десять, натужно рыча, где-то за сопками заработал мотор, гул которого постепенно стих у поселка.

Серый вышел из укрытия и побежал в сторону базы. Донскому расхотелось идти туда. И так было ясно: на базе никого нет. Полусгнившие бараки и ни дымочка над крышами… Однако пес остановился и вопросительно взглянул на Глеба.

«Хорошо, – подумал Донской, – только посмотрю и сразу на аэровокзал, покупать билет до Москвы. Если Пуаро из меня и получился, то вот Рембо едва ли. Что-то не хочется подставлять голову! А Юрием пусть занимаются компетентные органы. Изложу им свои соображения в письменной форме… »

Серый бежал рядом с Донским. Возможно, приняв от него пищу, пес полагал, что обрел хозяина, и теперь не отходил ни на шаг. Свою преданность он уже доказал. Кто знает, чем бы все это кончилось, если бы пес не уложил его на землю.

– Кто там еще? – рявкнул недовольный хозяин кожаного дивана, сбрасывая с себя удушливую пелену похмельного сна: охранник за дверью говорил с кем-то на повышенных тонах. – Ладно, пусти его! В комнату вошел старший лейтенант милиции неопределенного возраста с землисто-серым лицом туберкулезника и черными подглазьями кандидата на тот свет. На пороге он почтительно снял фуражку и подошел к столу, скорбно поджав губы.