Батяня. Комбату лишнего не надо

– Думаю, да.

– Значит, не зря стараемся. Они за нами в прибор ночного видения наблюдают. Когда увидели, что ты один и скачешь, как жеребец, тут же по тебе и выстрелили. Теперь придется проверить, кто из нас быстрее бегает. У нас есть фора – пока они на вершину холма взберутся, мы уже будем далеко.

Бывшие десантники неслись по склону, петляя среди деревьев, чудом огибая камни, выраставшие перед ними прямо из темноты.

Лейтенант Магвайер опустил рацию. Он доложил Бриджес, что вступил в перестрелку с беглецами и ведет преследование. Ответ был коротким и вполне ожидаемым – задержать и постараться избежать контактов с норвежской полицией. Лейтенант уже был готов свернуть поиски на другом участке леса, но все же не сделал этого, даже не стал перебрасывать людей. Сама стычка выглядела немного странной, практически провокационной. Да и передвигались преследуемые слишком быстро. Вряд ли вице-адмирал с поврежденной ногой мог выдержать такой темп. Даже если он ни с того ни с сего решил, что российские десантники – это его спасение.

– Максимально сдерживайте их передвижение огнем, но не приближайтесь во избежание наших потерь, – распорядился лейтенант.

Отстреливаясь, залегая, морпехи вели преследование. Сам же Магвайер тем временем с четырьмя бойцами уже обходил отступавших со стороны близкого шоссе. Его группа успела вовремя – невдалеке раздавались редкие выстрелы. Понять, куда именно выйдут преследуемые, было нелегко, а потому лейтенант распределил своих людей на расстоянии видимости по самому краю леса. Сам он, укрывшись за камнем, тщательно изучал лес в прибор ночного видения и координировал действия.

Метрах в двухстах впереди него полыхнул выстрел, и через несколько секунд из леса выбежал человек. То, что это не один из его людей, было понятно сразу – без каски, без бронежилета. Выбежал и сразу же залег, пополз между камней. Магвайер неторопливо опустил предохранитель, прицелился, взяв в перекрестие камень, перед которым должен был проползти русский.

– И не думай, – тихо раздалось у него за спиной.

Лейтенант, стараясь не делать лишних движений, положил винтовку и повернулся. Метрах в двух от него находился уже знакомый ему русский в куртке, из-под которой выглядывала тельняшка. Ствол он направлял прямо на лейтенанта.

– А теперь – в сторону.

Магвайер повиновался. Константин взял его оружие, отщелкнул магазин, передернул затвор. Патрон вылетел и исчез в траве. На шоссе нарисовались две полицейские машины с включенными мигалками. Вспыхнул прожектор, его яркий свет скользнул по опушке леса, по траве.

– Можно воспользоваться рацией? – спросил Магвайер.

– Зачем?

– Вокруг мои люди. Вдруг кто-то выстрелит. А там твой приятель. – И лейтенант указал взглядом в темноту.

– Давай!

После сеанса связи лейтенант криво улыбнулся.

– Я по твоим глазам понял, что ты не хочешь никого убивать. Ты уже бывший десантник.

– Может, ты и прав... – Константин дождался, когда луч прожектора подошел ближе, и поднялся в полный рост, развел руки в стороны, оружие он держал за стволы, демонстрируя добрые намерения.

Луч упал на него, и прожектор замер.

– Бросьте оружие, оставайтесь на месте, – долетело из громкоговорителя полицейской машины.

Магвайер выхватил пистолет и щелкнул затвором.

– Медленно отходи назад, – тихо скомандовал он.

– Зачем? – Константин бросил оружие и медленно двинулся навстречу спешащим к нему полицейским.

Агент Бриджес вошла в кабинет комиссара полиции. Уставший мужчина смотрел на нее с плохо скрываемым раздражением.

– Вы когда-нибудь скажете нам правду? – спросил он с вызовом. – Иначе наше сотрудничество теряет смысл.

– Вряд ли я в праве это сделать, – довольно откровенно ответила Уитни, – я могу поговорить с двумя русскими?

Комиссар дернул плечами и улыбнулся.

– Они заранее сговорились, что будут отвечать на все вопросы. Вы не услышите от них ничего нового и ни одного слова правды. Единственно, что подталкивает меня разрешить разговор – сюда вскоре должен прибыть российский консул. Говорить будете с ними двумя и в моем присутствии.

Из отведенных пятнадцати минут Бриждес уже использовала десять. За это время она дважды услышала, что перед ней русские бизнесмены, отдыхавшие в лесу, а потом заблудившиеся на машине в дождь. Потом их по непонятной причине задержали американские военные, после чего оба они были захвачены неизвестными вооруженными людьми в заложники. Про Гусовского ни Константин, ни Валерий не упомянули и словом. Не напомнила о нем и Бриджес.

– И вообще, я не понимаю, почему нас допрашивает американка? – изобразил удивление Константин.

– Вы уже получили подтверждение, что мы прибыли в страну абсолютно легально. Находимся в Норвегии не первый раз, сотрудничаем с вашими бизнесменами. Мы оба входим в число соучредителей Норвежско-Российской компании по торговле морской рыбой.

– Это правда, – подтвердил комиссар.

– И все же, – Бриджес не стала спорить, – почему вы обстреливали моих людей? Кто взял вас в заложники?

– Мы не знаем, кто они такие. Оба не в военной форме. Говорили с нами по-английски. Нам удалось захватить оружие и бежать от них. Отстреливались от ваших людей, потому что они по нам стреляли. В темноте не поймешь, кто тебя преследует. Выбирались из леса, чтобы сдаться норвежской полиции, – выпалил Валерий, – вот и компаньон мой подтвердит.

– Не стоит, – мягко произнесла Уитни и проницательно глянула Константину в глаза.

По ее взгляду ему тут же стало ясно, что она знает практически всю правду и, возможно, больше его самого.

– Вы настаиваете на эпизоде захвата вас нашими военными, когда вы заблудились в дождь? – бесстрастно поинтересовалась Бриджес.

– А как вы себе представляете ситуацию? – Валерий помимо воли залюбовался симпатичной молодой женщиной.

– Наша версия такова. Вы заблудились в дождь и оказались на микроавтобусе вблизи нашей базы. Наши военные с вашего согласия помогали вам покинуть место стихийного бедствия. Для этого был предоставлен грузовик. К сожалению, на машину напали. О дальнейшем я знаю только с ваших слов.

– Однако, – по-русски сказал Валерий и кивнул приятелю, – даже не знаю.

– Надо соглашаться, – и уже добавил по-английски для комиссара и гостьи: – Я вспомнил, все так и было. Никаких претензий к американцам по этому эпизоду у нас нет. Мы неправильно друг друга поняли.

– Благодарю, – Бриждес поднялась, – надеюсь, вам не придется менять свои воспоминания.

Уже в коридоре Уитни повернулась лицом к комиссару полиции:

– Не понимаю, в чем вы увидели расхождение с моими прежними словами? Все подтверждается показаниями русских бизнесменов: двое дезертировавших морпехов, пристрастившиеся к наркотикам, взяли их в заложники.

– Извините, мэм, – с плохо скрываемым раздражением ответил комиссар, – я тоже не хочу знать всей правды. Дело полиции – ловить преступников, а не участвовать в боевых действиях. Чем быстрее вы локализуете свой конфликт, тем будет лучше для вас. И подготовьте впоследствии убедительную версию для прессы.

– Боюсь, нам придется сговориться в этом вопросе не хуже, чем сговорились между собой русские бизнесмены.

Единственная победа, которой удалось добиться в эту ночь Лаврову и Збруеву – затянуть время, они продержались до утра. Вице-адмирал был совсем плох. Нога не только распухла, но и посинела, его приходилось буквально тащить по лесу. О кляпе пришлось забыть, простывший Гусовский больше не мог дышать носом.

– Твой первый крик о помощи будет последним, – пообещал майор, освобождая рот Василию Игнатьевичу.

Тот обессиленный опустился на мох.

– Лучше уж сразу пристрелите, – проговорил он, еле ворочая языком, – не могу больше.

– Это всегда успеется, – без злости, а просто констатируя факт, ответил Батяня.

Небо уже посветлело, но не радостным светом летнего утра. Солнечные лучи с трудом пробивались сквозь толстый слой облаков. Природа выглядела торжественно и мрачно.