Алмазный остров

– Хм, – только и смог ответить на это председательствующий.

Затем пришла очередь обвинителя.

В своей гневной речи тот подчеркнул, что ни одно из слов, сказанных «псевдо-Амалией Шульц», не заслуживает у суда никакого доверия.

– Подсудимая не признает совершенно очевидных вещей! – распаляясь, восклицал он, энергично размахивая руками. – Владея фальшивым паспортом, она говорит, что таковой ей выдали. Кто ей выдал? Какой такой мастер-умелец его изготовил? А я могу вам объяснить, ваша честь, потому что учреждение, печать которого стоит в паспорте, такового не выдавало! И этому есть официальное подтверждение, – потряс он перед собой бумагой, скрепленной гербовой и двумя треугольными печатями. – Это значит, что нет никакой Амалии Шульц, но зато имеется Ольга фон Штайн, аферистка и мошенница международного масштаба, каковой подсудимая, – он вперил пылающий негодованием взгляд в Ольгу, – несомненно, является. Это дело настолько ясно, – продолжил обвинитель, – что мне не остается ничего другого, как требовать от суда для подсудимой один год и шесть месяцев заключения в тюрьме за проживание под чужой фамилией и по поддельному паспорту. Кроме того, я требую признать подсудимую как Ольгу Григорьевну фон Штайн с последующей выдачей ее полицейским властям Российской империи и дальнейшим запрещением пребывания и проживания ее в пределах Австро-Венгрии в течение как минимум десяти лет.

После речи обвинителя было предоставлено слово защитнику. Адвокат начал издалека, а именно с того, что женщине в этом мире одной жить весьма непросто. Особенно прехорошенькой. Что женская красота есть явление довольно быстротечное и увядающее, и хотя этого нельзя покуда сказать о его подзащитной, однако время, как всем известно, идет, и его никак не остановить. По крайней мере, еще ни у кого не получилось этого сделать. И чтобы сохранить красоту и привлекательность, женщине с годами приходится все чаще и чаще прилагать разного рода усилия, о которых мужчины даже не подозревают.

– В своем стремлении сохранить красоту и привлекательность женщины идут на разного рода крайности и даже совершают проступки, не совсем вяжущиеся с общепринятыми представлениями о законности и правопорядке, – с печалью в голосе, но не без пафоса говорил защитник. – Да, иногда ради красоты они совершают ошибки и даже порой преступают закон, – повысил он голос. – Но можем ли мы винить их за это? – Адвокат театрально замолчал и обвел взором присутствующих в судебной зале. – Можем ли мы сказать обворожительной женщине: тебе уже за тридцать, смирись с этим и махни рукой на свою красоту и привлекательность, потому как со временем не поспоришь? Можем ли мы сказать красивой женщине, что она уже не та, что была раньше? Что красота ее увяла и нет больше необходимости следить за собой, так как ничего уже не поправишь? Нет! – Адвокат сделал несколько шагов по залу. – Так сказать мы не можем, ибо оскорбим такую женщину до глубины души!

По залу пробежал одобрительный шумок, особенно в женских рядах, заставивший председательствующего даже взяться за молоточек. Воодушевленный реакцией зала, защитник продолжил.

– Моя подзащитная, несомненно, красивая и привлекательная женщина, – произнес он, чем заставил все взоры обратиться на Ольгу. – Возможно, – он сделал паузу, – я повторяю, возможно, она сделала ошибку, проживая в нашей стране по сомнительным документам… Но ведь мы не знаем, прибегла ли она к этому, потому что не хотела, чтобы ее нашел мужчина, преследующий ее? Ведь красота женщины есть не только благо для нее, но и, к сожалению, довольно большая опасность. Она притягивает мужчин, в том числе и с неустойчивой психикой. Зачастую отделаться от таких ухажеров и – да простят меня женщины, присутствующие в зале, – их домогательств становится неразрешимой проблемой. Только смена места жительства и имени позволяет таким женщинам уйти от преследования. И никакой иной выгоды от ношения моей клиенткой имени Амалии Шульц она более не имела, и фактов, подтверждающих обратное, у обвиняющей стороны нет, да и быть не может.

Защитник сделал еще несколько шагов по зале и повернулся лицом к обвинителю:

– Следующим обвинением, и довольно серьезным, явилось в устах прокурора то, что Амалия Шульц есть не Амалия Шульц, а русская аферистка и мошенница Ольга Григорьевна фон Штайн, разыскиваемая полицией России. При том обвинитель добавил, что он нисколько не сомневается, что моя подзащитная и есть та самая Ольга фон Штайн. – После этих слов адвокат повернулся к судье и последующие слова как бы адресовал ему: – А на каком основании он не сомневается в этом? Только на том, что моя подзащитная назвалась вымышленным именем? Однако то, что она не является Амалией Шульц, еще не доказывает, что она является Ольгой фон Штайн. Подобного рода заявление в устах юриста звучит, по крайней мере, неубедительно.

Защитник снова сделал паузу, всем своим видом выказывая, что в данный момент он над чем-то очень обстоятельно размышляет, и этот мыслительный процесс крайне важен для судебного разбирательства. Он заставил весь зал затихнуть и следить за ходом складывающейся мысли. Удовлетворившись вниманием, адвокат решительно вскинул голову и громко произнес:

– Любое обвинение должно основываться прежде всего на фактах, но никак не на предположениях. Без фактов обвинение ничего не стоит. Моя подзащитная обвиняется в том, что она является мошенницей Ольгой Григорьевной фон Штайн, совершившей целый ряд преступлений на территории Российской империи. – Он перевел дух. – Возможно, означенная Ольга фон Штайн и является крупной аферисткой и мошенницей. Но является ли моя подзащитная Ольгой фон Штайн, вот в чем вопрос! И на него я отвечу суду решительно и бесповоротно: не является! – Сверкнув очами, адвокат снова повернулся к прокурору: – Разве обвиняющая сторона предоставила судебному процессу свидетелей, которые бы смогли утверждать, что моя клиентка есть та самая Ольга Григорьевна фон Штайн? Где эти свидетели? Их нет! Есть в зале суда человек, который бы мог опознать мою подзащитную как мадам фон Штайн? – Адвокат подождал, но в зале стояла тишина. – В зале нет такого человека! Так на каком основании обвинитель отождествляет мою клиентку с известной мошенницей и правонарушительницей? На каком основании обвинение требует от суда наивысшего наказания для моей подзащитной, да еще с последующей выдачей полицейским властям России? Я убежден, что суд, приняв к сведению высказанные доводы, вынесет ей, несомненно, оправдательный приговор.

Какое-то время в зале стояла тишина. Очевидно, речь защитника произвела должный эффект как на публику, так и на суд. Председательствующий, пожевав губами, стукнул наконец молоточком и произнес:

– Суд удаляется на совещание. Перерыв один час.

«Граф Артур де Ламбер», конечно, сдерживал эмоции, но негодование было просто написано на его лице. Было заметно, что ему стоит больших трудов, чтобы не учинить настоящий скандал с целью защиты своего попранного достоинства и поруганной чести. Надо же, ему вместо пятнадцати тысяч франков, оставленных на хранение в конторе отеля под расписку, пытались, когда он пришел за их получением, подсунуть резаную газетную бумагу!

– Меня уверяли, что в столь известном и солидном заведении, как «Нotel de Paris», воровство – просто нонсенс. Меня что, банально обманули? И мне следует теперь обратиться в полицию?!

– В полицию обращаться не нужно… – Управляющий просительно посмотрел на «графа»: – Владелец отеля поручил мне попросить вас не поднимать шума. Ведь при этом может пострадать наша репутация, которую мы так долго…

– Вы сказали «может»? Ха-ха! Она, несомненно, пострадает, – заверил его Артур, не дав договорить.

– Вот видите, – сделал брови домиком управляющий. – Позвольте, мы сами разберемся в сложившейся ситуации, хотя, следует признаться, ума не приложим, как это могло произойти. Ведь код секретного замка сейфа знают лишь три человека…

– Как это, «не поднимать шума»? – поморщился «граф», снова перебив управляющего. – Кто-то меняет мои пятнадцать тысяч франков на газетную бумагу, которую вы пытаетесь мне всучить вместо моих денег, а я должен молчать?!