Изверги

Говорят некоторые приближенные к нему или может совсем несведущие лица что он, дескать, потом спился. Но совсем уж потом, уверяли совершенно другие люди, что Кирилл Антонович каким-то образом наоборот почему-то где-то в соседней вроде как области или где-то в каком-то вернее отдалённом районе нашей страны после всего этого всё равно баллотировался. И наконец, всё-таки пробился — чего и хотел — в мэры. Я, этого точно даже при всей своей, так сказать, не боязни каких-то там чрезмерно опасных последствий за свои слова, утверждать не могу. Ибо тут, пользуюсь исключительно только информацией со стороны. Причём, довольно-таки давно не имею столь пагубно-заманчивой привычки, смотреть телевизор.

Да и двоякость своего романа я вижу только в том, что частенько принципиально и периодически даже чуть ли не конструктивно разбегаюсь во многих взглядах некоторых своих и чужих суждений на протяжении всего повествования этого произведения. Но уж тем более только не в том, что якобы совсем не знаю куда мне, наконец, примкнуться. Если можно так выразиться? К верующим в Бога или наоборот. И уж тем более, совсем даже не в том дело — чего там мог высказать профессор в экстремальной такой своей ситуации о Боге. Кстати, речь его — прозвучавшая как информация, несколько заманивающая или даже нарочито соблазнительно предлагающая что ли, а потому не очень-то похоже на то, что якобы эти слова — есть идущие от Бога. Господь Бог всё чаще нас проверяет на твёрдость нашей искренности — отбирая только истинно любящих! Это уже моё умозаключение. Так что мало ли чего там Геннадий Николаевич мог наговорить со страху или в виду каких-либо других совсем неизвестных нам причин. Хотя кто его знает, это может быть вполне воспринято нами, как его — death speech или, в конце концов, личное такое his opinion. А уж принимать его во внимание или нет — вопрос сугубо индивидуальный. Однако для меня однозначно, так или иначе — этот вопрос, давно уже решён, — а вот вы, пожалуй, подумайте…

Может быть, у некоторых прочитавших это произведение вдруг возникнет такое невольное впечатление что, дескать, оно вообще написано человеком ещё вроде как бы юношеского возраста… Что ж отвечу! Буду искренне рад такому в ряде случаев впечатлению. Затем что знать и в самом деле можно быть душой молодым, будучи за пятидесятилетним рубежом своего жизненного пути.