Круглый болван

Меня приговорили к десяти годам тюремного заключения, как и можно было предположить. Я сознался, что выкрал деньги (тут никуда не денешься), но тут же добавил, что сам был ограблен на улице мелким жуликом. Просто вырвали из рук саквояж и убежали. Я стоял на своем и больше ни в чем не сознавался. Денег при обыске у меня не нашли. Они перевернули все вверх дном не только у меня, но и у моих друзей, но остались ни с чем.

Я не мог доказать, что меня ограбили, а суд не мог доказать обратного. Пришлось правосудию утешиться уголовным кодексом, по которому мне полагалось не больше десяти лет. Их я и получил.

Аккуратность, послушание — и через шесть лет меня выпускают за примерное поведение. Шесть лет за четверть миллиона — это пустяк.

Разумеется, я не считаю, что для них эти деньги — туалетная бумага. Нет! И они, конечно, не поверили в мои сказки. Они уверены, что у меня есть тайник, и я рано или поздно приведу их к нему. Но на это они напрасно рассчитывают. Слежка не может продолжаться вечно. Год… Ну, два — не больше. Я потерплю. В конце концов, я мог отсидеть за решеткой и весь срок. Я подожду. Торопиться некуда.

Стук в дверь оборвал мои мысли.

— Войдите, — крикнул я, отпрянув от окна. Дверь открылась, и косой луч света из коридора упал на ковровую дорожку. В проеме вырос силуэт.

— Зажгите свет и войдите.

Рука скользнула по стене, и тусклая лампочка в запыленном плафоне кое-как осветила мое жалкое пристанище.

На пороге стоял посыльный с подносом в руках, на котором стояла бутылка виски и возвышалась горка сэндвичей на тарелке.

Вероятно, портье ему неправильно растолковал, кому он должен принести ужин. Этот субъект смотрел на меня так, как смотрит женщина на мышь, взобравшуюся на обеденный стол.

Наступила пауза, во время которой мы мерили друг друга взглядами.

Это был длинный тощий парень, похожий на жердь, с лицом цвета сырой бараньей отбивной и носом такой формы, будто кто-то пытался вдавить его внутрь черепа.

— Поставь поднос, — сказал я почти шепотом, боясь, что он может убежать с едой обратно.

Посыльный чуть ли не на цыпочках прошел вглубь комнаты и поставил поднос на стол.

Наконец я осмотрел номер. Комната не превышала размера куриного насеста, большую ее часть занимала кровать, по всей вероятности, рассчитанная на семью человек эдак в пять. Посередине — стол и два стула сомнительной прочности. Небольшой ковер или, точнее, то, что от него осталось, был брошен на дощатый пол, и все это было покрыто пылью, сохранившейся здесь не иначе как со времен юности Авраама Линкольна.

— Да… — вздохнул я, — здесь несколько просторней, чем в Бэкингемском дворце, но я не привередлив.

— Еще что-нибудь нужно? — прорезался суховатый голос посыльного, который ждал удобного момента, чтобы побыстрее унести ноги.

— Где душ?

Он кивнул на боковую дверь, которую я не сразу заметил.

— О'кей. А теперь скажи мне, приятель, здесь есть где-нибудь поблизости магазин готового платья?

Парень оживился, оскалил зубы, что у него означало улыбку.

— Есть, мистер. В двух шагах от мотеля, на Ленокс-авеню. Салон Фармейса. У него прекрасные подборки последних моделей.

— Отлично! Ты что-нибудь смыслишь в этом деле!

Его улыбка стала еще шире.

— Разумеется. Я слежу за новинками.

— Хочешь заработать десять долларов? — спросил я, не отрывая от него глаз.

Он конвульсивно проглотил слюну, его «адамово яблоко» прыгало, как лягушка на сковородке.

— Что я должен для этого сделать, сэр?

Сняв галстук, я расстегнул ворот рубашки и устроил свой каркас на стуле.

— Как тебя зовут?

— Клайд.

— Так вот, Клайд, мне нужно сменить экипировку: костюм, сорочку, галстук, туфли. Сможешь все это устроить?

Его взгляд скользнул по мне, и я понял: мерка была снята.

— Да, мистер. Это не трудно сделать. Вы останетесь довольны.

— Ты мне нравишься, Клайд.

Я достал из брюк бумажник, отсчитал двести долларов и положил их на стол.

— Принесешь все завтра утром и прихвати с собой помазок и лезвие… Надеюсь, денег достаточно?

Деньги исчезли со стола, как пушинки в раструбе пылесоса.

Он растворился, подобно миражу в пустыне. Я открыл бутылку, плеснул в стакан добрую порцию виски и прополоскал горячительной жидкостью пересохшее горло. Сэндвичи с курятиной оказались вполне съедобными, и я проглотил пару штук в одно мгновение. Затем я прошел в ванную, принял душ и, обмотавшись полотенцем, рухнул на кровать, раскинув свои мощи по всему лежбищу.

Уставившись в потолок, я начал размышлять о своих планах на ближайшее будущее.

Наследство в две тысячи долларов оказалось как нельзя более кстати. Конечно, мне очень жаль мою умершую тетку — единственного человека, искренне ко мне привязанного, но что поделаешь. Смерть с нами не советуется. Она умерла, когда я отсиживал четвертый год в каторжной тюрьме Сан-Квентин. Умерла, оставив мне все свои нищенские сбережения. Но, поскольку тюрьмы еще не достигли такой степени комфорта, чтобы иметь банковские филиалы, мне, чтобы получить чек на деньги, пришлось дождаться освобождения, что и произошло сегодня утром, когда меня выдворили за ворота тюрьмы со словами: «До скорой встречи!»

Когда я обменивал чек на наличные в ближайшем банке, мне впервые удалось заметить своего преследователя. С того момента я не упускал его из виду, впрочем, как и он меня. В кафе, на улице, в парикмахерской. А в автобусе, по дороге в этот город, я, стоя на задней площадке, обнаружил его за рулем серого «плимута».

И, наконец, в течение всего дня моего праздного шатания по улицам он был со мной, вкушающим сладостный воздух свободы, повсюду. Я уже успел к нему привыкнуть.

Теперь следует решить, что мне делать дальше с этой свободой. Мысль об устройстве на работу следует выбросить из головы. Тем более по профессии. К банку меня теперь и за тысячу миль не подпустят. Суд вынес однозначный вердикт: «Запретить!» А другого я делать ничего не умею.

В итоге — вся надежда на Джерри. Отличный малый, с ним мы просидели в камере последние три года. Он угодил за решетку случайно: один пакостник подсунул ему в квартиру наркотики, после чего позвонил в полицию и донес, что Джерри торгует марихуаной. Обыск это подтвердил, и Джерри угодил на три года ко мне в соседи. Гнусная история.

Надо сказать, он украсил своим присутствием мое чахлое одиночество последних лет. Он никогда не унывал, всегда был отличным другом. Два года назад меня свалила с ног лихорадка. Две недели он не спал по ночам, не отходя от меня ни на шаг. Я был без сознания, а врачи в тюрьмах не очень-то лечат, удачнее вбивают гвозди в гробы. Короче, Джерри вытащил меня из могилы. Сейчас он на свободе, его выпустили две недели назад. Мы договорились встретиться через три дня в Вентуре. Я должен ждать его в отеле «Кэллоуэй». Номер для меня он забронирует.

За те последние дни, что я кормил клопов в камере, он должен был связаться со своим адвокатом, очень влиятельной личностью, и попросить его помочь нам хотя бы первое время. Возможно, он подыщет не тугую работенку. Неважно какую, важно перебиться пару лет, а там… Четверть миллиона — неплохой фундамент для возведения здания на любой вкус.

Итак, мы встречаемся с Джерри через три дня. Этот парень мне поможет. В нем я уверен как в себе… Э-э… Стоп! Как в себе — ни в ком! Он об этих деньгах и понятия не имеет. Сначала их надо заполучить, а там видно будет.

Веки мои закрылись, перед глазами поплыли, раздуваясь и лопаясь, круги, и я провалился в глубокий сон.

2

Меня разбудил резкий стук в дверь. Скинув одеяло, я вскочил с кровати. Только спустя несколько секунд сообразил, где нахожусь. Тело вновь обмякло и я опустился на пружинистое ложе.

— Войдите!

Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щелку проскользнула узкая фигура вчерашнего моего приятеля. Его физиономия с вдавленным носом сверкнула улыбкой. В руках он держал целую кучу коробок, свертков, пакетов.