Огонь, вода и бриллианты

– Христом богом прошу! Христом богом прошу!.. – молился на полу Амбал, ударяясь лбом о пол кабины.

– Эй, алло! – закричал я инструктору. – Я уже пролетел озеро! Подо мной лес! Впереди гора! Куда мне садиться?!

– Елки-палки! – заскулил инструктор и, как мне показалось, даже заплакал. – Ну что я могу с тобой поделать! Пойдем на второй круг! Давай РУД вперед до упора и штурвал тяни на себя! Изо всех сил, иначе твоя песенка спета!

Моторы дружно взревели. Я потянул штурвал на себя, и, когда мне казалось, что самолет уже начал набирать высоту, раздался глухой удар и по корпусу прошла дрожь. Я кинул взгляд в окно, но ничего, кроме облаков и неба, не увидел.

– Что это?! – крикнул позеленевший от страха Амбал.

– Не знаю, – ответил я, прижимая к себе штурвал, как спасательный круг.

– «Аэролайн», – совершенно измученным голосом позвал инструктор. – Сейчас ты наберешь высоту, облетишь озеро и будешь снова заходить на посадку против ветра.

– Усиливается вибрация… Нас трясет, как в трамвае!

– А ты закрылки убрал?

– Нет, но вы же не сказали!

– Я многое что не успею тебе сказать, «Аэролайн». Тебе не надо больше надеяться на меня. Твоя жизнь только в твоих руках. Есть вещи, которые… Впрочем, это философия.

Вдруг прямо перед моими глазами вспыхнуло красное табло с надписью: «ОСТАТОК ТОПЛИВА 150 КГ».

– Эй! – испуганно крикнул я. – У меня тут что-то с топливом.

– А что там с топливом? – отозвался инструктор.

– Остаток сто пятьдесят килограммов.

По паузе, которая возникла вслед за этим, я понял, что наше положение еще более усугубилось.

– Значит, так, – глухим голосом сказал инструктор. – Облет озера отменяется. Садиться будешь с попутным ветром.

– На сколько хватит топлива? – допытывался я. – Час? Полтора?

– Минут на десять, – ответил инструктор. – Делаем все быстро. Какая высота?

– Триста пятьдесят.

– Годится! Под левой рукой у тебя панель с колесиком. Дави на зеленую кнопку. Это включение автопилота. Затем стабилизируй скорость и высоту… Начинай разворот с креном в сорок градусов…

– Ты ведь сможешь, да, мужик? – глядя на меня небесно-голубыми глазами, спросил Амбал. – Правда, сможешь? Я тебе по гроб жизни обязан буду…

Самолет начал заваливаться в крен. Горы и облака пришли в движение. Я чувствовал полнейшее отупение. Запас эмоций, как и топлива, истощился.

– Разворачиваемся, – бормотал Амбал. – Умница. Я же говорю, что ты все умеешь…

Он хотел сказать еще что-то лестное, как вдруг где-то справа раздался громкий хлопок. Я вздрогнул. Амбал вскочил на ноги и стал крутить головой.

– Чего это? Чего это?

Рядом с индикатором топливомера вспыхнуло еще одно красное табло: «ПРАВЫЙ ДВИГАТЕЛЬ НЕИСПРАВЕН».

«Судьбу не обманешь, – подумал я. – Она нас приговорила. Бесполезно трепыхаться».

– Почему молчишь, тридцать один – семьдесят семь? – спросил инструктор.

– У нас неисправен правый двигатель! – крикнул я.

Инструктор закашлялся. Он несколько мгновений не мог произнести ни слова.

– Наверное, мы задели винтом верхушку сосны!.. Неужели это конец?!

– Все ясно, – сипло произнес инструктор. – Двигатель зафлюгировался.

– А что это значит?!

– Как тебе сказать… Вырубай его к чертовой матери! Правый рычаг РУДа вниз до упора! Быстрее, иначе он может загореться! И под ним найди стоп-кран – он выкрашен в красный цвет.

– Вы что, шутите?! – вскричал я. – Какой еще стоп-кран в самолете?!

– А ты думал, он бывает только в поездах?! Под правым РУДом рычаг красного цвета!

– Нашел! Куда его?

– Глуши! Тяни на себя! А левый РУД чуть вперед, чтобы самолет не проседал!

– Мы теряем высоту!

– Отключай автопилот на хрен, от него толку уже никакого! Дай правую ногу! Выравнивай самолет!

– Озеро перед нами!.. Скорость – триста!

– Закрылки давай! Сразу на двадцать восемь!

Амбал снова упал на колени и принялся неистово молиться. Самолет стремительно снижался. Я выпустил закрылки полностью. Нас уводило влево.

– Правую ногу дай!! – орал инструктор. – Следи за скоростью снижения!! Пять метров в секунду!!

– У меня десять…

– Штурвал от себя!! Какая горизонтальная скорость?

– Двести!

– А-а-а, блин! Ты сейчас будешь сваливаться! Добавь РУД!! Перейди в горизонтальный…

– Добавил РУД! Что еще делать?

– Высота?

– Десять метров!

– Прекрасно! Убери РУД назад, вырубай движок и садись!!

– Нет, я перепутал!! Десять метров – это скорость снижения, а высота тридцать метров…

– Сволочь!! Кретин!! РУД вперед!! На себя штурвал!!

Я понял, что уже не способен контролировать падение самолета. Мы снижались слишком быстро, и при этом скорость полета была катастрофически малой. Понимая, что страшный удар неизбежен и жить мне осталось несколько секунд, я лишь стиснул зубы и втянул голову в плечи. И вдруг командир, все это время не подающий признаков жизни, шевельнулся в своем кресле и, словно пытаясь встать, схватился за рулевую колонку. Я почувствовал, что нос самолета взмыл вверх, неудержимое падение прекратилось. Словно огромный парашют, железная махина плавно спланировала на воду.

Раздался удар, самолет задрожал, меня кинуло вперед, Амбал истошно закричал, где-то со звоном разбилось стекло. Подняв тучу брызг, самолет чиркнул левым крылом воду и понесся по дуге прямо на прибрежные скалы. Затем его закрутило, на стекло кабины накатила пенная волна и… И все стихло.

Глава 24

Самолет стоял в нескольких десятках метров на мелководье. Я смотрел сквозь стекла на живописный песчаный берег, на сосновый лес, полого поднимающийся вверх, слушал невообразимую тишину и не верил, что живу.

– Я все-таки посадил его! – выдавил я из себя, стаскивая с головы наушники и откидывая их в сторону. Безумная радость переполняла меня. Я почувствовал, что хочу плакать.

Амбал поднялся на ноги. Он был смертельно бледен.

– Ну, дирижабль, – произнес он и не нашел, что еще сказать.

Приборная панель, датчики, штурвал, рычаги – я смотрел на все это уже другим взглядом, как на театральную декорацию. Я снова стал земным человеком, который привык смотреть на самолеты, высоко запрокинув голову и прикрыв глаза ладонью.

– Сматываем, – прошептал Амбал и, покачиваясь, вышел из кабины.

Я боялся шелохнуться, чтобы не разрушить ауру счастья вокруг меня. Я наслаждался этими удивительными мгновениями возвращения к жизни. Страшная тяжесть стекала с моих плеч, будущее вмиг стало прозрачным и далеким.

– Уходим! – повторил Амбал и кинулся открывать дверь. – Мы тонем!

Я стал выползать из кресла и только сейчас почувствовал, как ноют мышцы и суставы.

– Командир! – позвал я, глядя на неподвижное тело. – Я посадил его!! Я все-таки посадил его!!

Он приоткрыл глаза, попытался улыбнуться, но получилась болезненная гримаса.

– Штанишки сухие? – едва слышно произнес он и снова вырубился.

– Его надо вынести! – крикнул я Амбалу.

– К черту! – отозвался он из салона. Дверь поехала в сторону и скрипнула на рычагах. – Он все равно уже не жилец!.. Ах, черт! Вода ледяная!

Эйфория быстро улетучивалась, земная жизнь принялась грузить своими проблемами. Амбал портил мне настроение.

– Ты предлагаешь оставить его здесь?

– Конечно, – ответил он, как само собой разумеющееся. – Не создавай себе новых проблем, он сейчас умрет.

Нижний край люка оказался вровень с уровнем воды, и по ковру потекли струи. Прозрачная стекловидная масса быстро захватила весь салон и принялась штурмовать порожек служебного отсека.

– Послушай, мы не можем оставить его здесь!

Амбал отмахнулся. Он заталкивал в карманы пиджака бутылки с текилой и джином. Я смотрел, как вода заливает служебный отсек. Пластиковый стаканчик, кем-то брошенный на пол, уже плыл и покачивался, как поплавок.

– Прощай, братва! – сказал Амбал покойникам и, шлепая ботинками по воде, пошел к выходу.