Чудесный день в аду

Дойдя до высоты, где сидели наблюдатели, Седой послал короткий тон-вызов, и Кефир с Качком съехали на «поджопниках» с горки, подняв тучу пыли.

– Не можешь ты без выкрутасов, – тихо сказал Седой. – Докладывай.

– Да нечего, собственно, докладывать. Селение глухое, электричества нет. Часов до девяти в парочке домов светились то ли керосинки, то ли свечи… Сейчас вообще тишина.

– Собаки есть?

– В селении есть, но голоса не подали ни разу. В основном волкодавы. На кошарах вообще никого и ничего.

– Собаки нас не почуют?

– Так если и почуют, это ж кавказцы! Они не лают – сразу бросаются, если видят опасность.

– Ясно. А что в коридоре?

– Командир, похоже, кошары заброшены: колхозов-то давно нет, а домашний скот люди по домам держат. Никто не ходил ни туда, ни оттуда, пока мы наблюдали. Если идти, прижимаясь к кошарам, пройдем спокойно. Там вообще ни одной живой души.

– Ну, тогда с богом. Двинулись!

Глава 24

Группа двинулась дальше в кромешной тьме горной ночи. Первым шел Седой, накинув на плечи плащ-палатку. Иногда он присаживался, накрываясь с головой, включал тонкий китайский фонарик и сверял курс по азимуту.

Через полтора часа втянулись в опасный коридор. Совсем рядом было человеческое жилье. Пахнуло животиной, где-то рядом заблеяла коза, чем-то потревоженная. Ей в ответ всхрапнула лошадь…

Разведчики ускорили шаг и, прижимаясь к кошарам, быстро прошли стык между кошарами и селением. Где-то впереди должна быть дорога, обозначенная на карте как «улучшенная грунтовая».

Дорога, как и ожидалось, была в этот час пустынной, и разведчики прошли ее без происшествий, втягиваясь в буковый лес. Скоро потянуло сыростью, и в ночную тишину ворвался рев горной реки, стремительно несущей свои воды по порогам и перекатам. У реки лес обрывался, оставляя полоску берега, засыпанного галькой, обкатанной речной стремниной.

Разведчики вышли на берег и встали, осматриваясь. Пенные буруны в темноте светились фосфоресцирующим светом. Бешеный нрав реки пугал, отдаваясь диким ревом в ушах, забивая барабанные перепонки. Противоположный берег был едва заметен в темноте.

Кум нашел где-то длинную жердину и, подойдя к воде, дважды воткнул ее в стремнину. Попробовав на ощупь мокрое место, прокричал:

– По колено! С ног собьет течением!

– Кефир, что делать будем? – крикнул Седой, стараясь голосом перекрыть рев реки.

– Что делать? Переходить надо и веревки натягивать, как перила. Потом карабином пристегиваться к веревке и, удерживаясь за нее, осторожно перебираться. Даже если водой собьет с ног, карабин удержит.

– Ну, и кто пойдет? Кто сможет преодолеть?

– Кто у нас самый здоровый, тот и пойдет, – Кефир показал рукой на Кума. – Жердь нужно втыкать между камнями на дне и, опираясь на нее, идти. Но нужно удержаться на ногах. Если собьет, унесет мгновенно. Да еще и о камни пару раз приложит.

– Ну что, Кум? Пойдешь? – спросил Седой.

– А куда деваться? Попробую, – ответил двухметровый Кум и начал раздеваться.

На его плечи набросили крест-накрест две веревки, а самого обвязали страховочной обвязкой, прикрепив к ней карабин. Конец обвязки на всякий случай привязали к дереву.

Войдя в реку, Кум, часто тыкая шестом в дно, начал медленно двигаться к противоположному берегу, удерживая тело шестом. Пенные буруны, закручиваясь у его ног, перехлестывали его тело, доставая до груди и обжигая ледяной водой. Два-три раза казалось, что – все, не удержится, но Кум каким-то образом восстанавливал равновесие и снова упорно шел вперед.

Разведчики с замиранием сердца следили за борьбой своего товарища с необузданной стихией. И когда он, совершенно обессиленный, упал на камни противоположного берега, все облегченно вздохнули.

На переход реки шириной не более десяти метров Кум затратил без малого полчаса.

Отдохнув, он поднялся и закрепил веревки на стволах прибрежных деревьев. Сняв с себя страховочную обвязку, привязал к ней концы веревок и дважды дернул свой конец. Кефир тут же потащил веревки на свой берег. Бешеный напор реки пытался вырвать веревки из рук разведчика, закручивал их в тугой узел, и тогда за веревку ухватились Филин и Качок. С трудом удерживая в шести крепких руках веревки, они все-таки вытащили их на берег, и Кефир пошел к группе деревьев крепить их.

Натянув веревки, Кефир навесил на них карабины и крикнул: «Можно!»

– Снайперы, идите первыми! – крикнул Седой. – Отойдите метров на сто и смотрите там! Нам не нужны проблемы на том берегу. Одежду Кума возьмите: накупался в ледяной воде…

Снайперы разделись и, запаковав одежду и оружие в непромокаемые мешки, которые были у каждого разведчика для переправ через реки и транспортировку оружия через водные преграды, по одному вошли в воду. Удерживаясь обеими руками за веревки, они преодолели реку минут за десять, хотя оба были среднего роста и в иные моменты буруны накрывали их с головой.

– Следующая двойка – Филин и Макосей, – скомандовал Седой. – Приготовиться: Кефир и Мухин. Кефир, присмотришь за капитаном, как бы его не сорвало с его ранением. Он сейчас послабее нас всех.

Мухин, с суеверным ужасом ожидавший переправы, с благодарностью взглянул на Седого, но в темноте никто его взгляд не заметил.

– Капитан, я зацеплю тебя двумя карабинами за обе веревки и пристегну к себе. Старайся только идти в ногу со мной, в одном темпе. Потому что расстояние между нами будет расстоянием веревки – полтора метра. Не отставай и не приближайся ко мне!

– Понял. Я буду стараться! – прокричал Мухин, стараясь всеми силами преодолеть свой страх перед переправой.

Через час переправились все. Много времени отнял переход Мухина с Кефиром. Последнему пришлось изрядно потрудиться, подгоняя темп передвижения под шаг капитана и всячески стараясь удержать его от срыва на короткой веревке… Когда переправилась последняя двойка – Седой с Батоном, Кефиру пришлось еще возвращаться, чтобы отвязать веревки и скрыть их следы на берегу. Через реку он шел, сматывая на ходу веревки и удерживаясь только за них…

Одевшись в сухое на другом берегу, разведчики немного отдохнули, и Седой повел их скорее подальше от реки, туда, где их точно никто искать не будет.

Согреваясь на ходу, разведчики с ужасом вспоминали переправу, пока шум реки не затих вдали.

Стараясь не отставать от других, Мухин бодро шагал в ночи и думал: «Господи, неужели я это сделал? Неужели это был я в этой ужасной ревущей реке? Как же мне это удалось?» В конце концов он даже зауважал себя, хотя до этого ни разу не пытался оценить свои мужские качества с точки зрения мужества и отваги, даже в условиях боя…

Глава 25

До точки привала дошли за час, хотя двигаться пришлось по глухому лесу, натыкаясь в темноте на толстые стволы буков, скользя берцами по годами слежавшейся, влажной под верхним слоем листве и падая, сбивая ноги о невидимые коряги, цепляясь за корневища. В лесу Седому все чаще и чаще приходилось сверяться с картой и компасом, поскольку идти по прямой в лесу невозможно.

Переход отнял последние силы, и до точки на карте, облюбованной Седым для привала, дошли уже на пределе.

Небольшая поляна, выбранная для привала, оказалась старой вырубкой, сплошь покрытой замшелыми пнями. Круглая на карте, она оказалась какой-то неопределенно-трапециевидной формы. Но самое плохое было то, что к вырубке вела довольно широкая просека, а по краю поляны было полно свежих пней. Значит, лес рубили и продолжали вывозить…

– Ладно! – вслух сказал Седой. – Ночью лес никто не рубит, а перед рассветом мы уйдем. Привал!

Разведчики облегченно вздохнули: каждый подумал, что, раз поляна посещаема, Седой даст команду идти дальше, а сил на это уже не было.

Быстро разобравшись с постами, разведчики раскинули коврики и, накрывшись плащ-палатками, провалились в сон, который был крайне необходим, ибо все находились на пределе физических возможностей. Уже сутки шли без еды; хорошо хоть запасы воды пополнили в Аксае…