Человек со стороны

— Я знаю, кто такой Деллакроче.

— Тогда тебе, возможно, известно, также о связи между Деллакроче и Кармине Апра?

— Нет.

— Ну, разумеется, нет. Кстати…

Халлер повернул голову в ту сторону, куда показал рукой Каларно. На гребень склона кольцевой дороги, где двигались фигурки полицейских.

— Там еще один.

— Один кто?

— Труп, — уточнил Каларно. — То есть то, что от него осталось. Мы до сих пор не нашли голову. Может, крысы утащили. Такое впечатление, что в этого несчастного идиота пальнули из пушки… или из гранатомета М-79, калибра 40. — Каларно улыбнулся. — Хотя пока не могу утверждать это с точностью.

Халлер сжал зубы. Он знает! Знает о М-79!… Слоэн! Он и Слоэн!

— Посмотри-ка на это, агент. — Каларно бросил ему что-то. — Может, это поможет тебе установить новые поразительные связи.

Халлер поймал брошенное на лету. Это был американский паспорт, съежившийся от огня. Фото владельца обгорело, но имя читалось хорошо: Нешер, Ари Нешер.

— Этого ты, конечно же, тоже не знаешь? — глядя ему прямо в глаза, спросил Каларно.

— Нет.

— Очень жаль. Это меня разочаровывает… Даже если и не удивляет. Возьми его себе, и положи среди своих реликтов, агент. — Каларно усмехнулся. — У нас в городском полицейском управлении не считают зазорным делиться информацией с зарубежными коллегами.

Майкл Халлер, он же Ричард Валайн, смял остатки паспорта в кулаке. Затем резко повернулся и пошел через площадь к месту, где Ари Нешер завершил свой бег. Каларно кивнул своим, чтобы подошли.

— Слушаем, шеф. — Палмьери улыбался. — Как вы думаете, найдет наш ковбой недостающие детали от этой задницы?

— В задницу мертвяков, ребята.

С лица Каларно исчезла насмешка. Он обвел взглядом площадь, полицейских экспертов, Гало, о чем-то разговаривающего на повышенных тонах с армейским майором у догорающих автомобилей.

— Меня интересуют живые, а не мертвые. Для начала: нас здесь не было, и я с вами не разговаривал. Ясно?

Все трое разом кивнули.

— Пойдем дальше. Скьяра, найди бригадира Макки из комиссариата Кадамосто. Он парень толковый и знает дело. Я хочу, чтобы вы сидели на пятках этого американского барана все двадцать четыре часа.

Скьяра кивнул еще раз.

— Де Сантис, мне понадобится база. Квартира, склад, все, что ты найдешь. Только не номер в гостинице и не апартаменты. Ничего, что можно контролировать. Мне нужно место, куда не сунет нос ни одна сволочь.

— У меня есть пара таких мест, шеф.

— Отлично. Как только устроишься, позвони сержанту Патрукко…

— Из технического отдела?

— Ему. Он мне кое-чем обязан. Попроси его установить компьютер. Самый быстрый и надежный, не подделку из третьего мира. Мне понадобится также четыре телефонных линии плюс еще одна, скоростная, для выхода в Интернет, а также факс и принтер. Скажи также, чтобы установил телевизор и два видеомагнитофона. Не один, Де Сантис, мне нужны два. Пусть все подключит и проверит работу.

— Сделаем, шеф.

— Палмьери, куда ты дел видеокассеты, что принесли из суда?

— Они лежат в Центральном управлении, в сейфе отдела особо тяжких преступлений.

— Я хочу, чтобы ты достал их оттуда как можно скорее. Лучше немедленно. Забери их, спрячь понадежнее и привези мне, как только будет готова база.

— Никаких проблем, шеф.

— И последнее. Никаких рапортов, никаких протоколов, никаких записей. Абсолютно ничего. С этой минуты я беру на себя всю ответственность за все и за всех вас. — Каларно обвел взглядом троицу. — И еще, ни одного слова никому, и главное, судейским.

Полицейские обменялись серьезными взглядами и за всех ответил Скьяра.

— Вы подозреваете кого-то из них, шеф?

— Правосудие — дама с повязкой на глазах, поэтому машет мечом наобум. — Каларно улыбнулся. — Нам предстоит указать ей, куда нанести удар.

21.

Она вступила в темноту прихожей. Вытащила ключ из замочной скважины и спиной захлопнула дверь.

— Развлекаемся, чича?

Лидия остолбенела посреди прихожей, рука ее оставалась в кармане замшевой куртки. Из темноты гостиной послышался скрип. Потом звяканье льда в стакане. Вспыхнул абажур.

Утонув в кожаном диване, со стаканом виски в руке Джулия Веноста разглядывала дочь. Она была в боевом наряде: пеньюар из черного шелка с огромным декольте, высокие каблуки, породистые длинные ноги. Увидь ее сейчас Лана Тёрнер или Дза-Дза Габор, сдохли бы от зависти.

Джулия отхлебнула из стакана.

— Куда ты его спрятала?

Лидия сняла куртку, повесила ее на плечики.

— Куда спрятала что?

— Не что, моя сладость, а кого. Я говорю о том хахале, который провел в нашем доме две ночи.

Лидия почувствовала, как сороконожка поползла по ее спине. Она знает! Каким-то образом в какой-то момент ночи она услышала бредящего Дэвида.

Лидия вошла в гостиную, выдержав взгляд матери. Спорить к ней в таких случаях во сто крат хуже.

— Завидуешь?

Джулия поставила стакан на пол и поднялась, шелковый пеньюар красиво скользнул по бедрам. Какая жалость, что здесь не было мужчин!

— Следи за словами, Лидия!

— Мама, два часа ночи. Жутко спать хочется.

— Скажи мне, кто он. Этот кретин на «порше»?

— Нет, не этот кретин на «порше».

— Я хочу знать, кто этот человек. — Голос Джулии гневно зазвенел.

— Тебе-то что?

— Мне решать, что.

— Ладно, мама. Но потом не жалуйся, если то, что скажу, тебе не понравится…

— Перестань валять дурака! Кто он, Лидия?

— Профессиональный киллер.

У Джулии отпала челюсть.

— Что ты сказала?

— Что слышала: он из тех, кто убивает людей за плату. И если ты будешь слишком им интересоваться… — Лидия сложила вместе указательный и средний пальцы в форме пистолета. — То банг-банг… и адью!

— Забавно. Очень забавно. — Джулия облизнула чересчур накрашенные губы. — Лидия, ты, разумеется, совершеннолетняя, имеешь право голосовать, и, вероятно, имеешь право трахаться, с кем хочешь…

— Абсолютно верно, мама. Поэтому, раз уж я имею на это право, — Лидия пошла к выходу, — то нет смысла обсуждать больше эту тему.

— Решаю я, есть смысл обсуждать или нет. — Джулия схватила дочь за руку. — И мне решать, нравится мне или нет, что ты приводишь мужиков в мой дом!

— Это не твой дом. Если ты об этом забыла, напомню: эта квартира записана на мое имя.

— Еще одна чудная идея этого идиота, твоего папочки…

Лидия с ненавистью посмотрела на нее. Сейчас она больше не беспокоилась, что мать начнет говорить о Дэвиде, та была просто вне себя от самой ситуации.

— Видишь ли, мой цыпленок, — продолжила Джулия уже спокойнее, — если бы ты делала свои делишки и только, куда ни шло, я бы могла смолчать. Но ты на этом не останавливаешься, ты лезешь в мои, читаешь мне мораль… Ты позволяешь себе учить жизни свою мать!

— Тебя просто бесит, что ты больше не единственная пчелиная матка в нашем улье, ведь так, мамулечек?

Джулия залепила ей пощечину.

— Ах ты, дрянь!

Она выскочила в прихожую, схватила ключи с журнального столика.

— Почему бы нам не пригласить его сюда, а, Лидия? Кто знает, может быть, я тоже понравлюсь твоему полуночному киллеру…

— Мама, нет!

Джулия вышла в коридор и остановилась перед соседней дверью. Подбежавшая сзади Лидия вцепилась ей в руку.

— Мама! Там никого нет!

Джулия яростно оттолкнула дочь. Та, потеряв равновесие, ударилась спиной о стену. Джулия вставила ключ в дверь и открыла ее.

— Добрый вечер, паренек!

Вступила в темную прихожую и остановилась на пороге. Лидия влетела следом, горло ее горело, стук сердца отдавался в висках. Дэвид убьет ее, а потом…

В квартире никого не было. Джулия и Лидия стояли в пустой комнате. Не считая кресла-качалки в углу.

Исчезло все, не только Дэвид: раскладушка, кожаная сумка, переносной телевизор, пузырьки с лекарствами, тарелка со свечными огарками. Не квартира, а камера-дезинтегратор.