Тридцатого уничтожить!

— Ехать долго? — спросил Савелий своего соседа, но в ответ тот даже не повернулся, словно был глухонемой. — До места, говорю, долго добираться? — снова повторил Савелий. И снова никакой реакции.

— Порядочно. Бог даст, к вечеру доберемся, — отозвался сиплый.

— Знал бы, пожевать купил, — вздохнул Савелий.

— Предусмотрено, — хмыкнул снова сиплый и бросил Савелию на колени фирменную коробку.

Савелий раскрыл ее и увидел там галеты, сок, конфеты и разнообразные пакетики с едой.

— Ого! — воскликнул он и начал дурачиться: — Ничего, что я без бабочки? Нет? Спасибо! Ничего, что я к вам лицом? Нет? Спасибо!

— Слушай, парень, ты не утомился? — повернулся к нему сиплый.

— Я думал…

— Здесь есть кому думать! — обрезал он и бросил водителю: — Поехали!

— Понял, не дурак! — согласно кивнул Савелий и откинулся на спинку. Он закрыл глаза и почти сразу же память вырвала последний час расставания с Ланой.

Они выехали в аэропорт намного раньше, чем было необходимо, решив заехать в какое-нибудь кафе. По дороге она вспомнила одно симпатичное кафе и заверила, что там отличная рок-группа и приличное питание.

Лана не преувеличила: группа из трех гитаристов и одного ударника действительно играла профессионально и с воодушевлением. Официанты были красиво одеты и вежливо-предупредительны, а бармен — настоящий виртуоз.

Они с Ланой заняли свободный столик у дальнего окна, выпили немного и долго молчали, не решаясь прервать молчание, которое каждому из них говорило больше, нежели слова. Нарушил его Савелий:

— То, что происходит сейчас у нас, я думал, что уже никогда не будет у меня. Но меня мучит один вопрос: что я могу тебе дать?

— Глупенький мой, ты даже не представляешь, что уже дал мне!

— Сегодня я улечу, и все будет только воспоминанием. Я очень боюсь тебя потерять!

— Как же так, милый? — казалось, что она вотвот заплачет. — Куда же мне писать тебе?

— Ланочка, мне сообщили только то, что я тебе рассказал. Думаешь, мне легко? — обидчиво проговорил он.

— Хорошо еще, что хоть пленку напел мне — буду слушать и вспоминать тебя, твои глаза, руки, твой запах.

— Нашла Карузо! — грустно вздохнул Савелий.

— Напрасно ты о себе так уничижительно! Ты очень здорово поешь! Если откровенно, то я даже не ожидала. Но не в этом дело: хорошо или плохо. Голос и память — вот главное! Я и сама еще не осознала, что произошло со мной. Но знаю, что это очень и очень серьезно! — она говорила тихо, проникновенно, не отрывая взгляда от его глаз. Потом решительно сняла свой золотой медальон с изображением коксита сказочной птицы с рубином вместо глаза, и надела на шею Савелия. — Это мой тебе талисман! Он оградит тебя от любой беды, и ты не сможешь забыть меня! Обещай мне, что он всегда будет при тебе!

Савелий прикоснулся губами к медальону и тихо сказала

— Он всегда будет со мной! — Потом наклонился к Лане и поцеловал в губы. — Мне очень трудно расставаться с… — неожиданно он услышал какое-то движение и открыл глаза.

Сиплый взял в руки «Уоки-токи» и повернул рычажок.

— Внимание Двадцать пятому! Внимание Двадцать пятому! Здесь — Пятый!

— Двадцать пятый слушает! — отозвался сиплый.

— В двадцать втором квадрате передать пассажира Двенадцатому!

— Вас понял, в двадцать втором квадрате передать пассажира Двенадцатому!

— Все! — выдохнул голос, и сиплый положил трубку в бардачок, затем повернулся к водителю. — Все понял. Двадцать седьмой?

— Так точно. Двадцать пятый, двадцать второй квадрат.

Савелий усмехнулся, но ничего не сказал. Ничего себе, конспирация. Он снова закрыл глаза, пытаясь вызвать образ Ланы, но на этот раз он просто уснул, и ему ничего не приснилось.

На базе

Савелий открыл глаза, когда машина остановилась. Как и было приказано, через пару часов после вызова по рации его пересадили к другим трем мужчинам, ожидавшим на трассе в открытом джипе.

Савелий перекусил и снова уснул. Было уже темно, и часы показывали двадцать два часа.

Яркий свет фар высветил мощные железные ворота, рядом с которыми стояла небольшая будка. Из нее вышел верзила под два метра ростом, с автоматом в руках. Савелий очень был удивлен странной его экипировкой: защитного цвета шорты, светлая футболка, высокие кроссовки фирмы «Адидас» и шляпа воинского покроя.

Держа автомат наготове, он с опаской подошел ближе.

— А, свои, — узнал он сидящего впереди парня и повернулся в сторону будки. — Открывай, свои! — крикнул он.

Из-за будки вышел еще один часовой и тоже с автоматом. Он подошел к воротам и сунул в электронный замок пластиковую каргу.

— Готово!

Первый часовой подошел к будке и что-то нажал на щите. Ворота начали медленно раздвигаться в разные стороны.

Их джип тронулся вперед, и Савелий успел заметить на столбе телекамеру, направленную в пространство между воротами.

Когда машина вошла внутрь, ворота тут же вернулись на место.

Территория за мощным бетонным забором с колючей проволокой, напоминавшая Савелию зону, была тускло освещена, но по углам забора стояли вышки с мощными прожекторами.

После сотни километров бескрайних песков казалось фантастичным увидеть за этим забором роскошный оазис. Ровные аллеи ухоженных и аккуратно подстриженных деревьев и кустарников. Среди зеленых насаждений были видны разнообразные странные сооружения, напоминающие собой входы в деревенский погреб, но больших размеров и сделанных из железобетона.

Все дорожки были заасфальтированы, вдали поблескивала вода, и все это действительно казалось миражам посреди бескрайних песков.

На специальной площадке под навесом, укрытым маскировочной сетью, стояли разнообразные машины: легковые и грузовые иностранных фирм, бронетранспортеры, шикарный шестидверочный «линкольн» серебристого цвета.

— Нет, господа, это не Азия! — неожиданно воскликнул Савелий и торжественно добавил: — Это — Америка!

Сидящие с ним никак не отреагировали на его шутку. Савелий пожал плечами и продолжил свой осмотр. Ни одного приличного строения он не заметил, кроме входов, ведущих под землю, выполненных из железобетона с металлическими дверями. На каждой стоял номер, нарисованный белой краской. Как и навес для техники, они были тщательно прикрыты маскировочными сетями.

Их джип остановился у одного такого входа с цифрой «1», более внушительной, чем остальные.

Сидящий рядом с водителем плотный мужчина обернулся к Савелию и коротко бросил:

— За мной!

Савелий подхватил свою спортивную сумку и двинулся следом, но его окликнул тот, что сидел рядом с ним:

— Сумочку оставь здесь!

— Надо же! — удивился Савелий. — Заговорил наш немой! — Он усмехнулся и бросил сумку на сиденье.

Двенадцатый подошел к мощным железным дверям, вставил в электронный замок пластиковую карту, набрал на кнопочном циферблате несколько цифр: послышались звуки незатейливой мелодии, и мужчина открыл дверь. Издал негромкий скрежет, металлические двери, напоминающие сейфовые, открылись, и они оказались на лестнице, ведущей вниз. Мужчина закрыл дверь за ними и кивнул Савелию:

— Спускайся! Савелий усмехнулся:

— Ворота-то смазывать надо! Тот невозмутимо пожал плечами, и Савелий пошел вниз. Они прошли два пролета, и Савелий заметил, что каждый поворот просматривается установленными сверху телекамерами.

— Мы что, в денежное хранилище идем-топаем? — ухмыльнулся Савелий, кивнув на телекамеру.

— Вперед! — хмуро бросил тот. Наконец они уперлись в металлическую дверь, и спутник Савелия нажал на кнопку, укрепленную у двери. Через несколько секунд послышалась такая же мелодия, что и раньше, и дверь раскрылась: перед ними стоял высокий парень восточного типа. Его голова была совершенно лысой.

— Пассажир доставлен, Шестой! — четко доложил спутник Савелия.

— Свободен, Двенадцатый! — отозвался тот, и сопровождавший Савелия пошел обратно.

Шестой был одет несколько иначе: пятнистые брюки с многочисленными карманами, хлопчатобумажная безрукавка с вышитой на груди надписью поанглийски «вперед», на поясном ремне болтался в открытой кобуре «Кольт», с другой стороны — автоматный штык-кинжал. Сверху был надет жилет с укрепленной на груди металлической цифрой «6».