Поп-звёздные войны (Поцелуй змеи)

– Так вы говорите, что не видели того кто в вас стрелял? – спросил Молчанов у Татьяны.

– Не видела, – ответила она, – я же сидела спиной ко входу. А потом спряталась под столом, а киллер убежал.

– Из персонала ведь тоже никто четко не видел убийцу, – продолжил старший лейтенант, – охранник у входа помнит только маску-шапочку с прорезями для глаз, остальные же, как и вы, Татьяна, сразу же после первого выстрела спрятались под столами. Только один ваш отец видел и описал убийцу, сказал, что он был одет в светло-серую куртку и черные джинсы, затем преследовал его и застрелил. Но того ли кого надо он застрелил?

– А у вас есть какие-то сомнения по этому поводу? – парировала Татьяна. – Я сама подозревала, что Прохоров работает по заданию Милены Дольской. Между прочим, при втором покушении отец, схватившись с ним, почувствовал запах одеколона "Шипр", если вам это что-то говорит.

Молчанов в ответ на ее слова акцентировал внимание на том факте, что опять только один Краб почувствовал запах одеколона, а Татьяна в очередной раз ничего не видела и не слышала. То есть, опять свидетель только один. Молчанов недоверчиво покачал головой и вернулся к тому, что Татьяна назвала заказчицей покушений известную поп-диву.

– У вас есть какие-то доказательства причастности Дольской к этим трем покушениям? – спросил он. – Или все это только ваши предположения?

– Конечно, у меня нет прямых улик против нее, – ответила Татьяна, – но я знаю, что она меня ненавидит! И ее нужно срочно арестовать и она сознается!

– Она вас ненавидит? – переспросил старший лейтенант.

– И желает моей смерти, – продолжила Татьяна, – отец свидетель.

Молчанов отчего-то усмехнулся, видимо оттого, что опять лишь отец единолично был свидетелем, и сказал:

– Я как-то был на вашем сайте в Интернете, Татьяна, и там прочитал много нелестных высказываний в ваш адрес, понял, что вас не только Дольская, вас многие ненавидят. Это люди из Москвы, из Краснодара, из Сибири. Многим вообще-то не нравится то, что вы делаете. Так что, вы всех их будете подозревать в организации покушения на вас и предложите мне всех их упечь за решетку?

– У меня много не только недоброжелателей, – сказала Татьяна, – но и поклонников. И поверьте на слово, вторых гораздо больше. Просто еще вчера на вручении "Хита эфира" прямо на сцене я ударила Дольскую…

Молчанов, перебив Татьяну, сказал, что о том, что произошло на церемонии ему уже известно, но вряд ли даже этот поступок Татьяны может служить достаточным основанием для того, чтобы поп-дива смогла "заказать" человека. Он согласился с тем, что, возможно, они не всё знали о деятельности своего коллеги Прохорова, возможно, майор даже занимался и тем, что "подрабатывал" киллером – все это еще нужно доказать. Но одно ясно – Дольскую они трогать ни при каких обстоятельствах не будут, потому что даже косвенных улик ее участия в этих трех покушениях нет. А вот отца Татьяны им придется задержать сейчас же за незаконное хранение и применение огнестрельного оружия. Татьяна услышав это, вскочила и возмутилась:

– А что нам было делать, если на меня покушались, в меня стреляли? Блинами с семгой в киллера кидаться или же мясными расстегаями?

– Кидаться у вас тоже метко получается, – прищурился Молчанов, – слышал я об истории, когда вы в ту же Дольскую метали пирожные. У вас просто взаимная неприязнь, а "заказчика" покушений мы найдем, не беспокойтесь.

– Найдете вы, – покачала головой Татьяна, – искал один, а оказалось, что это он в нас и стрелял!

Молчанов сердито нахмурился на эту фразу Татьяны, нацеленную в сторону Прохорова и косвенно упрекающую милицию в несостоятельности и спросил:

– Откуда у вашего отца пистолет?

– Мы изъяли его у бандитов, чтобы сдать… – начал было пояснять Краб со своего места, но старший лейтенант прервал его.

– Я не с вами разговариваю сейчас, – сказал он, – помолчите пока.

– Папа правильно говорит, – продолжила Татьяна, – на нас напали бандиты, один из них был вооружен пистолетом и отец отобрал его у бандита. А потом эти же бандиты за нами гнались, стреляли в нас и разбились на машине.

– Прямо не жизнь у вас получается, а какой-то триллер, – усмехнулся старший лейтенант, – боевик прямо таки. Так кто за вами гнался и где это случилось?

Татьяна поняла, что про погоню она зря сболтнула – видимо милиции было неизвестно за какой именно машиной гналась бригада Ромы. Но слово не воробей, вылетит – не поймаешь. И Татьяна рассказала всю от начала до конца историю о "ледовом" побоище на катке и о последующей погоне. Но на этот раз Татьяне хватили благоразумия не рассказать Молчанову о том, что отец стрелял по колесам бандитского "БМВ", а сказала, что они сами вдруг отстали и потом врезались под мостом в стену. Молчанов выслушал все от начала до конца и сказал, что и эта история ему известна – он в курсе всех событий, происходящих в Москве. В этой аварии, сказал он, погиб один из лидеров кунцевской преступной группировки и с ним трое его приближенных.

– Так это за вами они гнались? – с интересом спросил он. – Пистолет хотели назад забрать?

– И пистолет тоже, – хмуро ответила Татьяна.

Она поняла, что лучше бы она молчала. Старший лейтенант сказал, что как бы там не было, но отца Татьяны придется задержать за хранение и применение огнестрельного оружия.

– Но это же была самооборона, – взмолилась Татьяна, – меня же без отца точно убьют. Посадите меня тогда тоже в камеру лучше, я одна не останусь!

– А кого вам теперь опасаться? – спросил вставая Молчанов. – Киллер мертв, стрелять в вас больше некому.

– Но "заказчик"-то пока на свободе! – вскрикнула Татьяна. – А нового исполнителя найти – пара пустяков!

Молчанов был непоколебим, Краба взяли под прицел автоматов, вывели из трактира и усадили в "воронок". Татьяна осталась одна среди разгромленного интерьера и ей стало нестерпимо жутко. Вернулся Молчанов и сказал, что поручил группе ППС доставить Татьяну домой. Она даже не взглянула на него, просто послала его про себя куда подальше.

Глава 11

Много раз в своей жизни Краб шел с матрасом по тюремному коридору в сопровождении конвоира и никогда не знал что ждет его впереди – в какую камеру он попадет. Обычно обитатели камеры уже знали по тюремной почте, что за птицу к ним подсадили и относились соответственно. Если шел "первачок" – прессовали, прописывали, если бывалый, то встречали как дома, если, конечно, человек сел не за подлянскую статью. В СИЗО, куда Краба упекли немного другие правила. СИЗО не зона, не тюрьма, в ней люди сидят в ожидании суда, народ постоянно меняется – одних сажают, другие уходят на этап, оттого самый беспредел творится именно в СИЗО, если, конечно, "кум" – начальник, это допускает.

Когда за Крабом захлопнулась железная дверь, он очутился в душном и жарком помещении на потолке которого горела тусклая лампочка, засиженная мухами, а воздухе витал запах пота и вонючей баланды. Камера была переполнена, поэтому несмотря на позднее время кое-кто сидел за столом, играя в домино, а кто-то спал на нарах. Все заключенные повернули головы и посмотрели на Краба.

– Куда, начальник, тут итак не протиснуться! – крикнул молодой коротко стриженый парень с низким лбом.

Но никто из-за двери на крики его никак не отреагировал. Краб, который много раз в своей жизни уже входил в камеры и в бараки сразу поинтересовался – кто "смотрящий" за "хатой"? Обитатели ответили ему не сразу, на какое-то время повисла пауза, но потом из-за двух дальних нар с занавесочной высунулась лысая голова и Крабу велели подойти. Он бросил матрас по дороге у стены, потому что свободных нар не было и прошел к "блатным" местам у окна.

– Ну, я смотрящий за "хатой", – сказал пожилой здоровый татуированный дядька с большим пузом, которое обтягивала серая майка, – у тебя, вижу, ходка не первая, законы знаешь.

– Не первая, – согласился Краб.