Поп-звёздные войны (Поцелуй змеи)

Они вошли в фойе, где уже толпились знаменитости. Возле фуршетного стола рыскали популярные журналисты, сильно падкие на халявную жратву, поглощали бутерброды с икрой, запивая их красным вином и водкой. Звезды первого ранга к фуршетному столу не подходили, от предложений официантов "выпить-закусить" отказывались, не поворачивая головы, держа свой статус на высоком уровне. Крабу показалось, что он очутился среди каких-то небожителей – сплошь и рядом попадались лица, которые он хоть раз да и видел по телевизору. Встретив на рауте подобного себе по рангу, "звезды" выдавливали на лице радостную улыбку, аккуратно, чтобы не попортить костюм, обнимались и целовали друг друга в щеку без различия полов.

Крабу почему-то вспомнилась песня дочери: "Ты целуешь меня, но это губы не твои, ты целуешь меня поцелуем змеи". Очень похоже было. Если к "звезде" подходил и здоровался какой-то малораскрученный артист, то на него внимания не очень обращали, а он и сам был рад повилять хвостиком перед знаменитостью. Татьяна ни перед кем не лебезила, мало с кем обнималась, ушла в самый угол и присела на диван. От предложенного ей коктейля не отказалась. Отец посмотрел на нее укорительно – это был уже третий алкогольный коктейль за сегодняшний день. Татьяна взгляд заметила и сказала:

– Не осуждай меня, папа, тошно мне тут как не в своей тарелке. Не дадут они мне долго на плаву держаться. Посмотри, здесь же сплошное кумовство – папы, мамы, дочки, племянники, в этой тусовке все меньшинства собрались – и национальное, и сексуальное – и стали "большинствами". Хорошо, хоть зоофилов пока нет. Я здесь чужая.

– Может быть, поэтому тебя и хотят убить? – спросил отец подсаживаясь.

Татьяна пожала плечами. Зато всеми здесь любимый Бальган был явно в своей тарелке. По его довольному лицу нельзя было сказать, что у него вчера чуть не погибла жена. Он со всеми обнимался, целовался, выпивал и хохотал, прихлопывая в ладоши. Прикладывался и к спиртному. Фуршет затянулся – выступали какие-то люди, кто-то пытался петь, брали интервью. Подходили и к Татьяне, но она от интервью отказалась, а одного назойливого папарацци Крабу пришлось вытолкать из закутка, где они с Татьяной примостились, взашей. Наконец, всех пригласили в зал.

Церемонию вел вездесущий Андрей Вальш – он был натужно весел и бодр, стараясь расшевелить зал. Но в зале сидели одни "амбиции" и "самомнения", поэтому веселого не получалось – зал на шутки Андрея реагировал слабо. Сначала начали оглашать спонсоров конкурса, которые поднимались в зале и раскланивались, потом оглашали победителей в разных номинациях. На сцену выходили артисты, а призы – позолоченные статуэтки, крайне непохоже изображающие морскую позолоченную волну, а более похожие на большой рыболовный крючок им вручали то спонсоры, то "старшие товарищи" – мэтры российской эстрады. Дошла очередь и до Татьяны. В номинации "Самый стремительный прорыв" ведущий назвал ее имя и пригласил выйти на сцену.

– Получу приз и уходим, – сказала Татьяна, поднимаясь с места.

Краб вышел вслед за ней, встал возле кулисы и внимательно осмотрел весь зал и отдельно каждого внимательным взглядом, опасаясь очередного покушения прямо на церемонии. От этих людей можно было ожидать чего угодно. Словно издеваясь над Татьяной, для вручения ей статуэтки с ехидной улыбкой вышла Милена Дольская. Татьяну словно током ударило когда она ее увидела. Поп-дива протянула Татьяне "волну", Татьяна, ошарашенная происходящим, приз приняла.

Андрей Вальш зааплодировал – овации подхватил весь зал, Дольская с широкой улыбкой встала от ведущего справа, а Татьяна стояла слева. Такая диспозиция забавляла – только вчера поп-дива на передаче популярного ведущего поливала грязью стоящую рядом с ними Татьяну, а теперь они улыбались и она должна была тоже улыбаться, а потом сойти со сцены. Но победительница в номинации по традиции должна была "произнести речь". Татьяна взяла у телеведущего радиомикрофон и стала говорить:

– Вчера в телепередаче Андрея Вальша на всю нашу страну Милена Дольская оскорбила меня, назвала проституткой и протеже уголовников. Мне, честно говоря, наплевать на то, что вылетает из ее поганого рта, но из-за ее гадкого языка вчера чуть не погибла моя подруга – Марина Бальган. И эту подлость я не могу не оставить без ответа!

По залу прокатился гул неодобрения – до этого все было так пафосно, так показушно, а тут такая "речь", совсем не вписывающаяся в правила поведения в условиях церемонии! Раздался даже свист. Возможно, если бы в зале были поклонники Татьяны, то реакция была бы другой, но поскольку в удобных креслах расположились только деятели шоу-бизнеса, для которых Татьяна была чужой выскочкой, то им не понравилось, что Татьяна позволила себе внести в церемонию элемент самоуправства. Милена с видом пренебрежения, развернулась на каблуках и захотела уйти.

Но Татьяна не позволила ей этого сделать. Она догнала поп-диву, развернула ее за плечо и с размаху врезала ей такую пощечину, что Дольская закрутилась, как веретено и шлепнулась на попу прямо на сцене. Все замерли. Андрей Вальш зажмурился – ведь это именно в его передаче из уст Милены лилась с экрана вся эта грязь, поэтому телеведущий вполне заслуженно ожидал оплеухи, но ему пощечины не досталось – Татьяна уже шла вниз со сцены по ступенькам. Внизу к ней подскочил Бальган и прошипел:

– Эта выходка на глазах у всего бомонда тебе просто так с рук не сойдет, ты это понимаешь?

– А чем меня может напугать "бомонд"? – спросила Татьяна, остановившись. – В меня уже два раза стреляли? Что еще? Бомонд теперь попробует раздавить меня подъемным краном или катком?

– Я же тебе добра желаю, – прошептал продюсер.

– Вот в этом я как раз и не очень уверена, – сказала Татьяна и направилась к выходу.

Поскольку церемония награждения шла не в прямом эфире из трансляции сцену с оплеухой поп-диве по указанию бомонда полностью вырезали. В трансляции остался только маленько находящийся не в себе Андрей Вальш, вначале программы улыбчивый, а после появления Татьяны моргающий испуганными глазенками и заикающийся.

Но трансляция вручения премии "Хит эфира" случилась гораздо позже, а в день проведения церемонии Татьяна и ее отец покинули со скандалом место собрания столичного бомонда и подъехали к своему дому на такси, поскольку "Лексус" остался на стоянке возле дома, а до места назначения они добирались вместе с Бальганом на лимузине. Расплатились с водителем, Татьяна вылезла, остановилась, но Краб подтолкнул ее к подъезду и прикрыл своим телом. Татьяна не поняла что происходит и спросила.

– Мне показалось, что за нами "хвост" был, – ответил Краб, держа руку на рукоятке пистолета Макарова, который был у него за поясом, – "Жигули" за нашим такси ехали все время.

В округе было тихо, уже стемнело, фонари как обычно не горели и нигде никаких "Жигулей" видно не было. Мирно шли с работы граждане, везли на санках детей из садика – нигде ничего подозрительного Краб не заметил.

– Устала я, – сказала Татьяна, – не могу больше. Не хочу ничего – ни славы, ни денег, ни песен, ни концертов. Хочу в глухую избушку в лесу и чтобы никого не видеть…

– Это пройдет, – сказал Краб, – пойдем домой?

– Давай в трактир сходим, – предложила Татьяна, – тут недалеко. Там все под старину сделано, баян играет, медведь сидит на цепи, кружки деревянные и подают еду на тяжелых таких подносах. Я выпить хочу.

– Это не выход из ситуации, – ответил Краб, – алкоголь не самый лучший антидепрессант.

– А что самый лучший антидепрессант? – спросила Татьяна.

– Работа, дело какое-то, которое отвлекает и время, которое проходит, – ответил отец, еще раз огляделся и согласился, – хорошо, пойдем, посидим в твоем трактире. Но только недолго.

Они пошли по тропинке, ведущей между домами и отец сказал Татьяне:

– А ведь Дольская и Вальш тебя специально спровоцировали на этот поступок, чтобы повелась на него и сделала так, как им было нужно.