Сезон охоты

– И вы таки мне будете рассказывать про американцев! Да они скорее негра президентом выберут, чем еврея…

Человека, сидящего за рулем, звали Леня, и, подобно большинству бывших советских граждан, он обожал говорить о политике. Причем политика интересовала его, начиная с уровня глобальных межгосударственных отношений, все остальное казалось мелким и не заслуживающим внимания.

Следующей по важности темой в монологах водителя были кошмарно высокие цены, и только потом – арабские террористы и погода.

– Это – банановые плантации… Вы ведь знаете, что такое бананы?

– Знаю.

– В России их можно свободно купить?

– Можно, – кивнул Виноградов. – Да же не членам профсоюза можно!

Колонна машин впереди начала притормаживать – и довольно резко даже для такой великолепной автострады. Леня в сердцах шлепнул ладонями по рулю:

– Чтобы его… маму! – но вслед за остальными принял влево.

Вдоль обочины неторопливо перебирал колесами трактор с прицепом. Трактор был желтого цвета, прицеп – голубой, а груз укрывала оранжевая непрозрачная пленка. Вместе все это напоминало еще не снятую с витрины детскую игрушку и очень отличалось от того, что повидал на российских проселках Владимир Александрович.

Поравнявшись с открытой кабиной, Виноградов разглядел за рулем молодого паренька в футболке и обязательной кипе на голове. Уши его были заняты маленькими наушниками, а голова подергивалась в такт воспроизводимой плейером музыке. Разглядеть, не прикрыл ли он от удовольствия глаза, оказалось невозможно – мешали темные очки.

А вот оружие висело у тракториста на самом виду, в специально, видимо, оборудованных зажимах.

– Кибуцник! – прокомментировал Леня. – В России есть кибуцы?

– Нет, – хмыкнул Виноградов. – Чего нет – того нет…

– Вот видите! – поднял палец водитель. Какой смысл хотел он вложить в восклицание, не ясно, но на всякий случай Владимир Александрович кивнул.

Про кибуцы, которые сами израильтяне называют «последней остановкой перед коммунизмом», он уже слышал. Это не просто сельскохозяйственные общины, как сразу же объяснили гостю, – это практическое воплощение утопических идеалов вековой давности. Руководствуясь известной формулой, в кибуцах получают от каждого по способностям – и имеют высшую в мире производительность труда, удойность, урожайность. И все остальное, что позволяет нескольким процентам населения кормить остальных своих соотечественников и половину Европы в придачу. Насчет того, чтобы при этом каждому «товарищу», как они сами себя называют, доставалось по потребностям, Виноградов очень сомневался, но в конце концов… На то они и потребности, чтобы всегда опережать возможности.

Во всяком случае этот тракторист подавленным не выглядел.

– Вам солнце не мешает, нет? – поинтересовался водитель. Это было сказано таким заботливым тоном, что при положительном ответе он, наверное, выключил бы светило.

– Все в порядке, – успокоил пассажир, и Лене осталось только подправить козырек над лобовым стеклом. Машина, успевшая уже набрать порядочную скорость, при этом вильнула, и Владимиру Александровичу осталось только поблагодарить Господа, что цифры на спидометре в километрах, а не в милях. – Н-да-а… Вы в Союзе кем работали? На такси?

– Нет, – смутился водитель. – Я делал коммерцию! И неплохо жил, при том дефиците… А здесь все делают коммерцию – и никакого дефицита. Поэтому пришлось садиться за руль.

Справа и слева, по обе стороны трассы, пейзаж неожиданно сменился: заборы, колючая проволока, вышки…

– А что вы хотите? – порадовался поводу сменить тему таксист. – Мы же постоянно воюем! Евреям никогда не давали жить спокойно… Вы думаете – как? Да на следующий же день после провозглашения независимости на нас напали сразу шесть арабских стран! Это шуточки, вы считаете? Я так не считаю. Никто еще ничего не успел сообразить, как-никак вчера был праздник – и на тебе… Но мы их все-таки даже тогда вые… победили!

Леня снова чуть не воткнулся в багажник идущей впереди «субару».

– Нет, ну что за баран! Совсем ездить не умеет…

– Ничего, я не тороплюсь.

Действительно, на тот свет не опаздывают, поэтому Владимир Александрович предпочел бы менее патриотичного и более профессионального водителя.

– А вы сами – не еврей? Просто вывыглядите как очень интеллигентный и воспитанный человек, вот я и подумал… Скажите, в России еще остались евреи?

– Остались, – успокоил его Виноградов.

– Я так и думал!

Очередной бетонный забор кончился, и за рядами колючей проволоки мелькнули: полоса препятствий, несколько зданий казарменной архитектуры и вполне приличный стадион. Почти сразу же их сменили идеально стройные ряды зачехленной техники: многоосные грузовики, бронетранспортеры, какие-то клыкастые то ли бульдозеры, то ли планетоходы… От уютного штабного коттеджа во все стороны вытянулись провода и щетинистый ряд антенн.

– Патруль?

Впереди, на обочине, возникли высматривающие что-то в потоке машин фигуры. Видны они были издалека, и Виноградов успел разглядеть пыльную, мятую форму и фиолетовые береты, засунутые под погон. У одного из солдат шнуровка тяжеленных высоких ботинок доходила едва ли до середины, другой же просто уселся на свой вещевой мешок, уперев длинноносую автоматическую винтовку «М-16» между коленей. Третьей оказалась девушка – невысокого роста пухлая блондинка в таком же почти, как у сослуживцев, обмундировании. Положенный по штату пистолет-пулемет «узи» кокетливо висел у нее на плече наподобие дамской сумочки.

Тот, что стоял, неожиданно поднял вверх руку с оттопыренным большим пальцем.

– Это нам?

Но Леня, не снижая скорости, уже миновал людей у обочины:

– Не-ет… Это просто ребята в город добираются – как правильно? Да, в увольнение… Дивизия «Гивати», армейский спецназ. Они здесь часто попутки ловят.