Рэмбо на Сонг-Бо

Глава 3

Щитовой дом, который Рэмбо принял с вертолета за казарму или полевой штаб, и на самом деле оказался штабом планирования операции. Здесь к ней готовились серьезно, что Рэмбо понял сразу: такого количества электроники, собранной вместе, он не видел ни разу. Аппаратурой были заставлены все стены — от пола до потолка. И самое простое, что он увидел и с чем познакомился еще на спецкурсах, были радары, компьютеры и ультракоротковолновый передатчик. Обо всем остальном он не имел никакого понятия. Мигали разноцветные лампочки, ползли по молочным экранам ломаные и волнистые линии, на разные голоса гудели зуммеры, щелкали тумблеры. И Рэмбо стал с любопытством осматривать все это, стараясь понять, какую пользу или какой вред может принести человеку это нагромождение техники. Но поскольку, как он догадался, все это должно работать только на предстоящую операцию, а значит — на него, то прежде всего и подумал о себе. И все стало ясно. Нет, не стоит вся эта куча блестящего дерьма и одного удачного выстрела. Опусти тогда Траутмэн ствол на три дюйма ниже, и не помог бы ему никакой компьютер и никакие радиоволны. Но Траутмэн не опустил ствол, потому что он был и остается человеком. Своим человеком. Порядочным парнем, а не машиной с электронными мозгами и лампочками вместо глаз. А этот надутый индюк Мэрдок, видно, и в самом деле думает, что Рэмбо в восторге от всех этих стекляшек и жестянок, которые будто бы должны помочь ему выжить. Тогда какого черта они тащили его сюда через десяток стран, если могут обойтись своими игрушками!

— Рэмбо, идите сюда, — Мэрдок разложил на столе карту и нагнулся над ней так, что китель готов был лопнуть на его толстой спине. Он внимательно вглядывался в одну точку.

Траутмэн стоял рядом — прямой, невозмутимый, и видно было, что карта совсем не интересовала его: он давно знал ее наизусть. Рэмбо неторопливо подошел к столу и мельком бросил взгляд на карту. Господи, он облазил этот район вдоль и поперек, на черта ему нужна эта карта! Мэрдок мог бы поговорить и по-человечески. Но Мэрдок там никогда не ползал на животе, его не сосали пиявки и не грызли за пятки бамбуковые крысы, потому он очень надеялся на карту, линейку и циркуль. Тыча циркулем в карту, Мэрдок воображал себя сейчас по меньшей мере генералом Эйзенхауэром.

— Вас перебросят через Лаос и Аннамский хребет в район Сонг-Бо.

— В район Черной речки, — сказал Рэмбо, глядя в потолок.

— Правильно, — кивнул Мэрдок. — Прыгать будете с высоты триста футов. Устраивает?

— Вполне.

— Поскольку вы летите один, вам придется взять технического снаряжения больше, чем обычно. Так что не очень-то хватайтесь там за свой тесак. Здесь за вас будет работать техника, — Мэрдок помолчал и недоверчиво покосился на Рэмбо. — И вообще постарайтесь забыть о войне. Думайте только о задании — иначе вам не выжить.

— Один раз я там уже выжил, — Рэмбо начинал надоедать этот нудный разговор.

Но Мэрдок словно не расслышал его замечания.

— Трудно поверить, — продолжал он, — но все эти приборы, — он обвел вокруг рукой, — будут работать только на вас. Впечатляет?

Рэмбо давно это понял и поэтому промолчал.

— Это поможет тебе, Джони, — вставил Траутмэн, но по его тону Рэмбо понял, что полковник тоже не слишком высокого мнения о всей этой технике.

Почувствовав поддержку, Мэрдок улыбнулся и ободряюще посмотрел на Рэмбо.

— Так что, Рэмбо, можете чувствовать себя спокойно. Наше оборудование — самое совершенное оружие в мире!

— Я всегда считал, что лучшее оружие — это голова.

— Времена меняются, — упрямо сдвинул брови Мэрдок.

— Для кого как, — Рэмбо отвернулся к одному из экранов, на котором его заинтересовала пляшущая кривая, быстро бегающая слева направо: в самом деле, что бы она могла значить?

— Вернемся к плану операции, — продолжал Мэрдок. — В месте выброски вас будет ждать наш местный агент. Он проведет вас в район Ван-Ен…

Рэмбо продолжал с интересом наблюдать за пульсирующей линией. И Мэрдок взорвался.

— Полковник, — он поднял голову к Траутмэну, — он совсем не слушает меня!

— Агент будет сопровождать меня в район Ван-Ен, — повторил Рэмбо слова майора и добавил: — Это опять на Сонг-Бо — на Черной речке.

Мэрдок сел и вытер красным платком пот, обильно выступивший у него на лице.

— Знаете, полковник, — сказал он устало, — я боюсь, что он еще не упокоился после войны… Если он попадется в этом аду, я не ручаюсь за него: он может не выдержать и наговорит лишнего.

— Не выдержит? — Концы губ Траутмэна опустились, что придало его лицу презрительное выражение. — Рэмбо — лучший солдат, какого я только видел в деле. Это боевая машина, которая хочет выиграть войну, проигранную другими. И если для этого нужно умереть, он умрет без страха и сомнения. И еще, майор: все, что вы назвали адом, он называет домом.

Рэмбо посмотрел на полковника. Да, это настоящий парень. Лучше было бы иметь дело с ним, чем с этим напыщенным индюком Мэрдоком. Он ему сразу не понравился.

Глава 4

Траутмэн стоял у задней стены палатки и смотрел, как Рэмбо тщательно отбирает и укладывает в сумку оружие. Лук со стрелами, на которые навинчивались взрывные устройства, он вложил в брезентовой чехол и крепко замотал его манильской веревкой. Кажется, все. Рэмбо посмотрел на часы, потом на Траутмэна.

— Я готов, сэр.

— Тридцать шесть часов тебе должно хватить, Джони. Так что не зевай там. И если что-нибудь пойдет не так, пробирайся к точке эвакуации.

— Не беспокойтесь, полковник, все будет о'кей.

— Я так и думаю, сынок.

Траутмэн выключил свет, и они вышли из палатки. Небо было усеяно крупными звездами. Неподалеку тихо тарахтел моторами самолет. Они подошли к нему, и Рэмбо забросил в открытую дверь сумку и чехол с луком. Траутмэн протянул руку и нащупал жесткую в бугристых мозолях ладонь Рэмбо.

— Удачи тебе, сынок.

— Спасибо, сэр, — Рэмбо помолчал, а потом спросил: — Помните, Мэрдок говорил, что он командовал 2-м батальоном под Хандумом?

— Да.

— 2-й батальон сражался под Тайсуном, и командиром у них был парень что надо. Потом он погиб… Так что я верю только вам, полковник.

И Рэмбо исчез. Заскрежетал о борт самолета железный трап, дверь захлопнулась, и самолет взревел моторами.

Траутмэн проследил глазами, как он набрал скорость, уменьшился в размерах и, мелькнув на горизонте черной точкой, слился с темнотой ночи.

Мэрдок сидел рядом с оператором против зеленого экрана радара и внимательно наблюдал за вращающейся по кругу стрелкой. Увидев входящего Траутмэна, он поднялся и подошел к нему.

— Все нормально, полковник?

— Да. Как вы думаете, он найдет их?

— В этом лагере вряд ли. Но люди задают вопросы, и их нужно успокоить.

Траутмэн посмотрел на порозовевшие кончики ушей Мэрдока.

— Мне показалось, что вам все это безразлично, майор.

— Я здесь ни при чем, полковник, — поморщился Мэрдок. — И никто не заставит меня заглаживать чужие ошибки.

— Но ведь мы говорим о наших людях.

— Их посылали туда тоже наши люди. И оставим этот разговор, полковник. Мне нужно работать.

Мэрдок повернулся, прошел к радару, сел и уставился на вращающуюся стрелку с таким внимание, будто от ее вращения зависела вся его жизнь.

Траутмэн посмотрел ему в толстую жирную спину и вышел. Было душно. С раскаленного за день плато наплывал тяжелым ватным одеялом теплый до тошноты воздух. Траутмэн вспомнил, что в холодильнике должна быть вода, и направился к ангару. Он знал, что не уснет в эту ночь, — неясное чувство тревоги охватило его.