Пылающий горизонт Юго-Восточного фронта (СИ)

Пара штурмовиков, заходя на вираж, приближалась к нам. Пузатый мужчина, подбегая к лежавшим на земле парням, хватая их за шиворот, по одному оттаскивал в подъезд.

Пролетев над нами, штурмовики, выпустив несколько ракет, стали набирать высоту. «НУРСы¹³» легли за забором, от взрыва осыпалась кирпичная кладка одного из пролётов.

К тому времени мы уже спустились в подвал комендатуры, который был оборудован под бомбоубежище. На потолке горела тусклая лампочка, из мебели стоял только ободранный диван, возле которого лежала огромная куча книг и журналов советского периода. В углу за диваном стояло ведро вероятно для отправления естественных надобностей.

В подвале на поломанном стуле сидела женщина лет тридцати с белыми, уложенными назад длинными волосами. Когда штурмовики, зайдя на второй заход, выпустили по комендатуре ещё несколько ракет, мы по привычке отреагировали на взрывы. Кто-то пригнулся, кто-то закрыл уши руками, и только она продолжала спокойно сидеть на стуле. Как будто бы для неё было привычным делом сидеть здесь и слушать взрывы ракет. Она лишь поглядывая на часы, что-то шептала.

Изумившись такому спокойствию, я спросил у неё:

– Вы куда-то торопитесь?

– Конечно, тороплюсь, у меня же там двадцать литров первого на плите стоит, вот уже собиралась снимать, а тут – эти черти налетели, посмотрев прямо мне в глаза, ответила она.

– Наверно их не таким вкусным супом кормят, если они в обед летают.

– Да брось ты, широко улыбаясь, ответила она.

Когда не стало слышно гула штурмовиков, Серёга-24 вышел из подвала и, осмотревшись, приказал нам выходить.

Мы не спеша покинули подвал. Некоторые ребята, не решаясь выйти на улицу, задерживаясь в дверном проёме, смотрели на небо.

Авиация имеет колоссальное значение для подавления психики новобранцев, особенно если рядом нет средств для борьбы с ней. Только ощутив на себе подавляющую панику толпы, можно понять причину огромного количества отступающих в дни Великой Отечественной Войны, – когда бесчисленные дивизии Люфтваффе Германии бомбили захваченных в врасплох советских солдат.

На улице нас уже встречал начальник комендатуры, широко улыбаясь, он ободрял нас:

– Ну же, ребята, выходите живее, смелее, смелее. Укры с вами поздоровались, а вы уже все раскисли.

Когда все вышли и вновь построились по группам, он, пересчитав нас, сказал:

– «Бронегруппа» к Тору, выходим и идём на улицу через проход, нигде не останавливайтесь. На улице вас уже ждут два «БТРа», забирайтесь на броню и вперёд!

Примерно через полчаса, забрали группу связи.

– Я отойду ненадолго, а вы не стойте, располагайтесь во дворе, – сказал Серёга-24.

Подойдя к боксу, предназначенному для ремонта грузовых автомобилей, я лёг на землю, облокотившись на железные ворота.

Рядом со мной присел паренёк.

– Шершень, – сказал я, протянув ему руку.

– Сергей. Надоело ждать, уже скорей бы увезли в подразделение, там хоть накормили бы.

– Сергей, а ты из Краснодарского края?

– Да, кубанец я, а как ты понял?

– Говор у вас особенный, служил я у вас, поэтому кубанцов, от ростовчан различить смогу. Тебя в какую группу зачислили?

– На «грады». Я в армии заряжающим был.

– Повезло, артиллерия – Бог войны! По полям бегать не нужно, отстрелялись и тикать!

– Да не скажи, я с пареньком общался, он говорит, там ответка постоянно прилетает. Вчера батарею ополченцев накрыли, три «града» сожгли вместе с экипажами, только один водитель выжил, успел одну машину спасти.

– Да уж, похоже на войне нет хороших мест. Ну, кроме тыла.

– В тылу пусть женщины служат, это их дело – пряники перебирать.

Сергей посмотрел печально на небо и закурил сигарету.

Подойдя ко мне, Серёга-24, вручив мне список, сказал:

– Остаёшься здесь старшим, у меня больше нет времени с вами оставаться.

– Удачи вам, ребята!

– Я думаю, это тебе, – сказал я, протягивая список Уральцу.

– Ох, ну спасибо, – улыбаясь, ответил он, забирая листок.

После обеда забрали группу «грады». И мы, оставшись в полном одиночестве, пролежали во дворе до трёх часов дня.

– Ну что, лежебоки, поднимайтесь, нашли и для вас помещение, – сказал нам начальник комендатуры.

Мы с радостью восприняв эту новость, проследовали за ним в комендатуру. Нас разместили на первом этаже в большой комнате, заставленной кроватями и раскладушками, на которых лежали матрацы без простыней и подушек. Через несколько минут в дверь заглянул начальник.

– Ребята, вот вам листок, запишите в нём свои фамилии, чтобы я вас на довольствие поставил.

– Ребята, у кого почерк хороший? А то мои каракули не разберут, – спросил Уралец.

– Я запишу, – ответил я.

Взяв в руки листок с ручкой, я записал всех парней: Митяй, Помор, Король, Сосна, Уралец, Лёва.

Отдав Уральцу листок, я откинулся на кровать, чтобы как-то притупить острое чувство голода, я залпом выпил почти всю бутылку воды.

Оборвав мой «полёт на небеса», в комнату заглянул юноша. Обнаружив нас лежащими на кроватях, он удивился.

– Вы хто? – с недовольством в голосе, спросил он.

– Новое пополнение, нас здесь разместили, – ответил ему Уралец.

– Нечего, сейчас мы это исправим, – сказал паренек, захлопнув за собой дверь.

Через несколько минут в дверь вошёл начальник и, улыбнувшись, сказал:

– Ребята, тут такое дело – это… В общем, собирайте вещи и за мной, в другом месте вас положим.

Быстро собрав свои вещи, мы последовали за ним по длинному коридору.

– Вообще в той комнате ребята ночуют, но они вернулись раньше обычного, раненые у них, кто же знал, что так получится…

Не договорив, он заглянул в одну из комнат и, войдя в помещение, закрыл за собой дверь.

Остановившись в коридоре, мы словно бедные родственники, чувствуя себя здесь лишними, покорно ожидали заселения.

В гардеробной послышался смех, топот и чья-то возня. Вскоре в коридоре показались бойцы. Первыми шли ополченцы, нёсшие на себе тяжёлое оружие: «шмели¹⁴», «РПГ-7», «ПК¹⁵», «мухи¹⁶». Проходя мимо нас, они, окидывая нас взглядом, улыбались. Вид у нас был не военный, из всех ребят только я один стоял в камуфляже, остальные были одеты в гражданскую одежду, причём Сосна вообще носил штаны от заводской робы. Замыкали колону два парня, тащившие на себе «ПТРД¹⁷». Весело шутя, они зашли в комнату, из которой нас попросил выйти начальник.

Рядом со мной стоял Король, повернувшись к нему, я тихо сказал:

– Посмотри, они и вправду здесь противотанковыми ружьями воюют, которые с Великой Отечественной Войны остались.

– Да это же бред, из такого железа по танкам стрелять, к тому же малоэффективно, – ответил Король.

Выйдя из комнаты, хозяин вновь позвал нас следовать за ним. Нам выделили место в противоположной части здания. До войны там располагалась регистратура, за несколько дней бывшая поликлиника превратилась в комендатуру. Пройдя мимо двух маленьких подсобных комнат, мы оказались в небольшом зале.

«В таком помещении троим-то тесновато будет, не говоря уже о семерых».

Кинув свои вещи на две тумбочки, стоявшие возле смотровых окошек, я стал сооружать из них место для ночлега. Наконец, когда все расположились на стоявших тумбочках и столиках, наступила тишина, воспользовавшись которой, я попытался уснуть.

– Помор, а почему у тебя такой позывной, – нарушил тишину Сосна.

– Сосна, – это ты удивляешься моему позывному? – рассмеявшись, ответил Помор.

– Я просто, спрашиваю – слово не знакомое, – закартавил Сосна.

Среди нашей группы уже сформировавшихся личностей, Сосна выделялся своим по-детски наивным любопытством. Не смотря на то, что ему было около тридцати лет, он напоминал мне подростка с окрепшим телом, но ещё блуждающим разумом. Проехав почти пол России в рабочих штанах и чёрной футболке, покрывшейся катышками, он жаждал общения со всем миром, а взамен дарил свою дружбу и открывал всем дверь к своей душе нараспашку.