Предел терпения

Он упал, как подкошенный ветром тростник,

Возле двери "паджеры" дырявой.

Не его в том вина - так уж карта легла,

Ведь он не был по жизни раззявой.

Там вдали, у метро, уж погасли огни,

В небе ясном заря догорала.

Молодая жена с малышом на руках,

Вновь и вновь телефон набирала.

Все, блатной репертуар подошел к концу - ну не знаток я таких песен, что ж тут поделать. И хрен с ним. Как говорил в меру упитанный мужчина, в самом расцвете сил: продолжаем разговор. Встав в полный рост, выпустил из "Глока" последнюю обойму и вновь заныкался. Писец, остался только дробовик. Подмигнув Жанке, проорал в полный голос:

- Эй, шпана залетная, подходи по одному. Никого не обделю, для каждого "маслина" найдется.

Кажется, обиделись, во всяком случае, стрельба возобновилась с новой силой. Да, похоже, я лупил в белый свет, как в копеечку, во всяком случае, ни в кого не попал. Теперь точно пора. Достав из кармана патрон, взял в руки "Глок" и зарядил. Бросил взгляд на девушку: она все поняла правильно и ободряюще кивнула головой. Я поднял пистолет, прицелился и...

Бах! Бах! Бабах! Так, я чего-то не понял. Это точно не автомат - так бухает охотничье ружье. Бах! Ну, точно, двенадцатый. Причем, судя по звуку, стрелял не один человек, около десятка точно. Как там говорил Булдаков? И что это было? А хрен его знает!

Взревел мотор, взвизгнули шины, лязг металла о металл и... тишина. А затем:

- Эй, Андрюха, ты живой там? - трубный бас Иваныча разнесся по округе. - Не вздумай шмалять - тут только свои. И, пожалуйста, больше не пой, а то наши нежные, ранимые души еще раз такого не выдержат.

Не понял. Это что, героическая смерть откладывается на неопределенный срок? А я только настроился. Абыдно, да?! Взяв дробовик наперевес, вышел на улицу, едва не споткнувшись о двух "жмуриков", перегородивших проход в сенях.

Во дворе стоял кузнец, в окружении жителей села. Они что, нас пришли спасать? Не ожидал, честное слово. Вот так просто, взять ружья и встрять за практически незнакомого человека! Охренеть!

- Иваныч, вы-то здесь откуда? - спросил я.

- Стреляли, - ухмыльнулся кузнец.

Саид, блин, бледнолицый! Но как же я рад их всех видеть. Захотелось поблагодарить, обнять, но сначала... Осмотрел трупы. Черт! Марата нет - свалил, гад. Впрочем, иного наивно было ожидать.

- Ты чего там ищешь? - спросил Иваныч.

Не успел ответить, как тишину разорвал рев мотора и к дому, вереща тормозами, подъехала "таблетка", из которой выскочили Яр и трое незнакомых мне парней. Все в камуфле, берцах, бронежилетах. В руках калаши. И опять охренеть! Явление Христа народу!

- О, Ярик прибыл, - хмыкнул кузнец. - К шапочному разбору.

- Ну ты даешь, Иваныч, - возмутился Ярослав. - Ты когда со мной связался? Минут двадцать назад? Я ж тебе не на реактивном самолете летел, на этом "рыдванчике". Хотя, как вижу, можно было не спешить?

- Дак это не мы, Андрей постарался. Трое из этих семи точно его.

- И еще двое в сенях, - добавил я. - Марат, правда, ушел, падла. А теперь мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит? Я уже ничего не понимаю.

- Позже, а сейчас собирайся, поедешь с нами, - произнес Яр и кивнул в сторону машины.

- А я?

Обернувшись, увидел стоящую в одной ночной рубашке Жанну. А ведь и правда, куда ее?

- Иваныч, спрятать сможешь? - поинтересовался я.

- Нет, - отрицательно качнул головой кузнец. - Не потому, что не могу или не хочу. Она не согласится. Повезло тебе с женой, Андрюха, береги ее. И уезжайте отсюда побыстрей. Мы тут приберемся, дом подремонтируем, чтобы, когда все закончится, вам было куда возвращаться.

Черт, черт, черт! Явился непонятно откуда, притащил кучу проблем, а они, вместо того, чтобы проклясть, помогли и предлагают вернуться. Вот это люди. Настоящие!

- Спасибо, спасибо вам всем, - произнес я, скрывая слезы. - И простите меня.

- Ну что, сопли закончились? - вновь вклинился Ярослав. - Тогда три минуты на сборы и выдвигаемся.

Куда, на мифическую заимку? Ну-ну. Посмотрим, какой ты егерь.

И кивнув, отправился в дом собираться.

Глава восьмая.

Пошла вторая неделя, как я практически живу в лесу. Маугли, блин, вот только у последнего не было с собой "Винтореза", спального мешка, армейского сухпая, да и не приходилось ему дневать в "могиле", пережидая пока бдительные охранники, чрезмерно озабоченного собственной безопасностью банкира, едва ли не с лупами в руках облазят близлежащий бор. После предыдущего, завершившегося неудачей покушения, этот товарищ отсиживался в своём загородном особняке под усиленной охраной. Территория дома и близлежащие окрестности контролировались сверхчеткими видеокамерами, плюс датчики движения по периметру, настроенные таким образом, что реагировали исключительно на человека, игнорируя прочую живность. Стекла в особняке пуленепробиваемые, да пожалуй и не всякий гранатомёт справится. Нет, был бы у меня "Аглень", можно было бы попробовать, а так... Хотя и от него толку немного - из-за деревьев особо не постреляешь, а выходить на открытое место смерти подобно. Враз положат и пикнуть не успею, не то что выстрелить.

Вот и приходится куковать здесь, ломая голову над тем, каким образом выманить из дома этого мудака хотя бы на минуту. А в том, что он мудак, сомнений не было. Через его "Западно-европейский банк", точнее не его - он всего лишь возглавляет один из филиалов, разбросанных по всему миру - отмывались наркодоллары для последующей отправки в "колыбель демократии". Достать этого урода пытались уже несколько раз, но его как будто хранит их западный бог, в лице чёртовой дюжины телохранителей, экипированных по последнему слову. Одни бронежилеты чего стоят - СВД не всегда возьмёт, а уж про средства связи, вкупе с прочими прибамбасами, от одного взгляда на которые наши спецслужбы исходят слюной от зависти, я вообще молчу. Но все равно, он своё получит, я в этом уверен, пусть пока и не знаю как...

На заимку нас привезли поздней ночью и, чтобы не заморачиваться, определили во временно пустующий домик почти без мебели - в комнате стояла только кровать. Армейская односпальная, хорошо хоть постельное белье имело место быть. Хотя в том состоянии, в котором мы находились, это не имело большого значения. Чудом, в лице селян, избежав смерти, мы все ещё были накачены адреналином по самое не могу.

А затем пришёл "отходняк"... Мы с Жанной набросились друг на друга, словно безумные, празднуя победу жизни над смертью. Страсть изливалась из нас бешеным потоком, смывая малейшие остатки цивилизации. Ногти в лоскуты рвали мою спину, но я, не чувствуя боли, не мог оторваться от девушки ни на секунду, в тщетной попытке изгнать страх потерять ещё и ее. Тогда, в доме, находясь на грани, я готов был спустить курок, но всю дорогу до заимки, вспоминая этот момент, покрывался холодным потом и сильней сжимал ее нежную ладонь, покоящуюся в моей. Уснули мы только утром, когда за окном забрезжил рассвет, точнее погрузились в тревожный сон, так и не разжав крепких объятий.

Несколько дней мы провели на заимке, стараясь особо не мелькать. Ни меня, ни Жанну не тянуло общаться с живущими здесь, исключение делалось лишь для Яра и тётки Агриппины. Но рано или поздно придётся выйти из дома и я это прекрасно понимал. Так почему не сегодня?

Утро выдалось на удивление тёплое - даже традиционный осенний туман сегодня не окутал землю. Я сидел на завалинке, с наслаждением вдыхая настолько чистый воздух, что даже не хотелось портить его привычной утренней сигаретой. Бросить, что ли? Это вряд ли, уж слишком мне нравится ароматный табачный дым. Или просто привык, за столько-то лет. Кто его знает.

Жанка ещё спит и это хорошо: недавние события и так подействовали на неё далеко не в лучшую сторону, а тут ещё обстоятельства втянули в едва ли не антиправительственный заговор. Это кого угодно выбьет из колеи, что уж говорить про молодую, наивную девчонку? Пускай поспит немного ещё - ей это сейчас нужно.