Месть — штука тонкая

Глава 15

В обеденное время губернатор Бобров сидел в своем кабинете мрачнее тучи, никого к себе не допускал, трубку телефонную не поднимал. В него никогда в жизни еще не стреляли, и тот факт, что сегодня его могли запросто убить, вызвал в нем жесточайший приступ депрессии. До этого случая с покушением он чувствовал себя защищенным и всемогущим, этаким полубогом, который волен делать то, что пожелает. Но оказалось, что это всего лишь фикция, миф. Он так же подвергается смертельной опасности, как и любой человек. Если не больше. Зазвонил телефон секретарши, и Бобров нехотя поднял трубку.

— Иван Петрович, к вам прокурор Власов, как вы просили, — сказала она дрожащим от волнения голосом.

— Проси, — буркнул в трубку губернатор.

Он действительно приказал явиться к нему лично Власову и доложить о ходе расследования покушения на свою персону. И хотя прокурор области имел весьма косвенное отношение к расследованиям, по приказу Боброва ему пришлось заняться этим делом вплотную. Он явился с большой папкой и постоянно утирал потеющее лицо белым платком. Усевшись за стол, разложил свои бумаги и спросил:

— Разрешите начать?

— Валяй, — ответил губернатор.

Он пытался быть невозмутимым, но руки его предательски подрагивали.

— Значит, чердак мы проверили, нашли винтовку, — начал свой доклад Власов, — снайперская винтовка Драгунова с хорошей оптикой. Была спрятана в вентиляционной шахте, но наши спецы нашли металлоискателем. Преступник попытался стереть отпечатки пальцев, но по глупости одной рукой стирал, другой держал приклад. По базе данных проверили, такого человека у нас в картотеке нет. Будем искать.

— Почему его сразу не поймали? — спросил Бобров. — Почему он успел уйти раньше, чем вы оцепили место? Я вас спрашиваю?

— Иван Петрович, снайпер не был дилетантом, — ответил Власов, — он заранее подготовил пути для отхода. Но я обещаю, что вскоре мы найдём его.

На самом деле прокурор лукавил. Было ясно, что работал дилетант. В «гнезде», откуда стрелял, он натоптал, оставил кучу следов, образцов слюны и мочи, отпечатков на ручке двери. Так что даже если бы не было отпечатков на винтовке, хватило бы и этого материала. Заставить весь город поголовно писать в баночку и плевать в пробирку, конечно, милиция не могла, но по отпечаткам стопроцентно опознать преступника можно. Нужно только поймать хотя бы штук десять подозреваемых. Говорить о том, что на губернатора покушался какой-то «самострел», было бы оскорбительно для самого Боброва. Даже киллера нормального не нашлось на такого значительного человека. Какой-то халтурщик работал, даже попасть не смог! Или не хотел! На это намекнул майор, который вел следствие, но тогда прокурор пропустил намек мимо ушей, а сейчас он поразил его, как молния.

— Иван Петрович, — пробормотал Власов, — мне кажется, что киллер намеренно промазал и попал в колесо машины.

— Как так? — не понял Бобров.

— Посудите сами, «СВД» — это винтов ка, разработанная специально для меткого поражения живых целей противника. Кроме того, пуля, которую мы извлекли из колеса, была тоже снайперской со стальным сердечником. У них практически нет отклонения от траектории выстрела и очень большая кучность. А промах, который дал стрелок, составил около трех метров. Это подозрительно. Если бы он целился в вас и хотел вас убить, но дал промах, то расстояние отклонения вряд ли могло быть более метра. Скорее всего, он намеренно выстрелил именно по колесу.

— Для чего это? — спросил удивлённый Бобров.

— Наверное, для того, чтобы вас напугать, — ответил Власов. — Тому, кто стрелял, а вернее, заказчику, нужно было, чтобы вы, Иван Петрович, испугались за свою жизнь. Этот выстрел как предупреждение, что вас могут убить. Но при этом им нужно, чтобы вы оставались живы. Позвольте мне предположить, что вас кто-то склоняет к какому-то решению, от которого вы отказываетесь. И этот кто-то пытается таким образом надавить на вас.

— Ты чего городишь? — изумился Бобров. — Кто меня может куда-то склонять? Я сам кого хочешь склоню! Никто меня ни к чему не принуждал!

— А если все-таки подумать? — осторожно спросил Власов. — Тогда бы нам легче было найти заказчика. Ведь даже если бы мы взяли снайпера, то вряд ли он раскололся бы и выдал того, кто дал ему заказ.

Иван Петрович нахмурил брови и стал вспоминать. Нет, ничего такого вроде не было. Да и когда? Он только вчера вечером прилетел из Парижа. Во Франции его никто ни к чему не склонял, кроме парочки проституток, которых он сам склонял к минету. Цель его поездки была сугубо развлекательной — он ездил перенимать опыт французской мэрии по уборке собачьего дерьма на тротуаре. Нет, Франция отпадает. Тогда надо припомнить, что же было до поездки. И тут его осенило! Как же он сразу не вспомнил? А Рябиновский? Эта сволочь хитрожопая! Это же он подсовывал ему документы на состав с локомотивом за тысячу рублей! Не может быть!!! Неужели это он? Ведь и раньше многие наглые начинания Ко-Ко застревали на столе у Боброва. Мог ли он так поступить? Это надо обдумать. Нельзя так сразу выдавать эту информацию прокурору. Власов заметил, что губернатор сначала побледнел, а потом сделался красным. Глаза его заблестели попеременно то гневом, то страхом.

— Нет, — наконец произнес губернатор, — этого я тебе пока сказать не могу. Мне надо хорошенько подумать, прежде чем выносить суждение. Я не хочу запятнать подозрением честных людей.

Прокурор едва не расплакался от этой патетики. Он и так выглядел взволнованным и грустным. Губернатор неожиданно вспомнил забавный случай, который ему рассказала Настя, связанный с сыном Власова. Он задорно и весело, чтобы прокурор увидел в нем человека мужественного и остроумного даже в таких ситуациях, спросил:

— Ну, как сынуля твой поживает? Что-то он к моей Насте последнее время зачастил! Смотри, держи его в строгости! Хоть он парень хороший, но моей Насте не же них!

Внезапно лицо Власова перекосилось, губы предательски задрожали, а из глаз хлынули крупные слезы. Прокурор устыдился и быстро закрыл свое лицо папкой с документами. Из-за нее послышался громкий вой.

— Ты чего Власов? — удивился Бобров такому проявлению чувств прокурора. — Будет тебе расстраиваться, найдет он себе другую невесту! Еще лучше. Хотя лучше Насти нет, конечно, но не такую, а чуть по хуже. Ну, посуди сам, зачем ему Настя? У меня, пойми, состояние поболее твоего будет и власти намного больше! Я такой влиятельный, и дочь вся в меня! Ну, они поженятся, и будет она им помыкать. Пусть лучше найдет себе какую-нибудь хорошую девушку из семьи со средним достатком и будет в доме хозяином, чем на побегушках бегать у капризной женушки.

Власов убрал папку от лица и сказал тихо:

— Я не из-за этого… Извините, нервы не выдержали… Сегодня утром моего Валеру нашли мёртвым. Его застрелили прямо в голову.

— Как? — Бобров едва не поперхнулся. — Кто?!

— Вы правда не знаете об этом происшествии? — жалобно спросил Власов.

— Откуда мне знать? — сердито ответил губернатор. — Меня самого чуть сегодня не кокнули!

Здесь необходимо сделать небольшое отступление и рассказать о принципе ввоза наркотиков в область. Контролировал его лично прокурор Власов под командованием которого находился авторитет Фофан, занимавшийся непосредственно сделками. Снятые с этого дела «сливки» делились в неравных долях между влиятельными людьми региона, от которых зависело беспрепятственное прохождение и распространение того количества «дури», которой требовал «рынок». Получал с этого дела свои дивиденды и господин Бобров. Сначала, когда Рябиновский предложил ему участие в этом преступном бизнесе, Бобров встал в позу буквы X, а руки сложил буквой Ф и воскликнул:

— Не позволю травить народ, мне под властный, всякой дрянью!!!

Но Рябиновский мягко убедил его, что народ, который уже подсел на зелье, не разубедить и даже не вылечить. Поэтому если они запретят наркотики вовсе и объявят им снимать дивиденды с этого бизнеса будут чужие незнакомые люди. А если поставить все по уму, то можно будет контролировать точки сбыта «дури», быстро выявлять чужаков, пытающихся влезть на их территорию, и, естественно, «рубить» на этом «лаве», как говорится, среди прогрессивной молодежи. Далее Рябиновский обрисовал схему, которая выглядела так.