Алмазный остров

– Двадцать пять тысяч.

– Что ж, – немного насмешливо промолвил покупатель. – Для скрипки великого мастера это не так уж и дорого. – Он сунул оторопевшему и пока не поверившему в несказанную удачу лавочнику сто пятьдесят крон и добавил: – Ровно через час я принесу деньги.

Двадцать пять тысяч! Матка боска!

Ладони у хозяина лавки мгновенно вспотели, и он машинально вытер их о пухленькие ляжки.

Десять тысяч навара! Вот уж и правда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. А ведь он поначалу не хотел брать эту скрипку у того высокого мужчины в берете! И выставил ее в витрине скорее по инерции, нежели по умыслу.

Умопомрачительно! Десять тысяч сверху!!!

Следующую четверть часа лавочник соображал, как он будет объясняться с первым покупателем, молодым, просившим оставить скрипку за ним.

Конечно, он рассыплется перед ним в извинениях. Вернет залог. Возможно, присовокупит к залогу еще пятьдесят… нет, сто крон «отступного». В общем, что-нибудь придумает. А когда придет хозяин скрипки, он отдаст ему его пятнадцать тысяч, разумеется, за вычетом комиссионных, и останется с прибылью десять с лишком тысяч!

Что он с ними сделает? Ведь это целое состояние! О-о, можете не сомневаться, он придумает, как распорядиться такими деньгами…

– Простите, вы очень заняты? – отвлек хозяина лавки от сладких раздумий вежливый голос.

– Что? – машинально спросил лавочник и поднял глаза. Перед ним стоял, виновато улыбаясь, высокий человек в поношенном сюртуке и берете с кисточкой.

– Я спрашиваю вас, пан, не могли бы вы мне уделить несколько минут внимания? – произнес Артур, придав голосу озабоченность.

– Да, слушаю вас, – ответил лавочник.

– Обстоятельства складываются так, – начал Артур, – что я вынужден срочно уехать. – Он немного помолчал, выдерживая паузу. – И я вынужден забрать у вас скрипку.

– Как? – удивленно раскрыл рот лавочник.

– Так, – ответил Артур и развел руками. – Сколько я вам должен за ваши услуги?

Небо треснуло оглушительными раскатами грома. Солнце, до этого светившее весело и ярко, почернело и приобрело зловещий лик. Земля гибельно разверзлась, и в нее полетели дома и целые улицы, и весь мир окутал ядовитый туман, от которого останавливалось дыхание и переставало биться сердце.

Но даже если бы все это было так, то оно не шло бы ни в какое сравнение с потерей десяти тысяч крон, которые хозяину лавки уже оттягивали карман. Этот удар был почище любого другого. Помнится, когда он был еще в нежном возрасте и его ударили коленом в пах, и носок ботинка пришелся аккурат по сакральному месту – да так, что посыпались искры из глаз, а дыхание на время остановилось, – даже тогда было не столь болезненно, как сейчас.

Десять тысяч крон пролетали мимо, как косяк журавлей, собравшихся на юг. А допустить этого никак было нельзя.

Лавочник уставился на владельца скрипки и целую минуту не мог ничего сказать. Только хлопал глазами и молча открывал рот.

– Так сколько я вам должен за услуги? – вежливо переспросил Артур.

– Нисколько, – выдавил наконец слово из себя хозяин комиссионной лавки.

– Это весьма благородно с вашей стороны, – произнес Артур, искоса поглядывая на лавочника. – Так что, мне можно забрать мою скрипку?

– Нет, – прохрипел хозяин.

– Почему? – вполне искренне удивился высокий человек в берете.

– Потому что… я покупаю ее у вас.

Сказав это, лавочник облегченно вздохнул: решение все-таки нашлось! Конечно, он выкупит скрипку у ее хозяина за пятнадцать тысяч, а продаст второму покупателю, который придет в лавку буквально через полчаса, за двадцать пять. Он теряет только комиссионные, зато оставляет за собой десять тысяч чистой прибыли!

– Вы не могли бы подождать меня буквально одну минуту, пан? – спросил лавочник и, получив согласие, стремглав бросился к себе домой.

– Что случилось? – всполошилась супруга, когда лавочник, влетев в квартиру, стал лихорадочно искать деньги.

– Где шкатулка с деньгами? – почти зарычал он.

– В спальне. А что случилось?

– Мне срочно нужны деньги!

– Зачем?

– У меня нет времени объясняться, – буркнул владелец лавки. – Давай шкатулку!

Приняв от жены шкатулку, он выгреб из нее все деньги и, отсчитав пятнадцать тысяч крон – почти все, что у них имелось на «черный день», – покинул квартиру.

Высокий человек в поношенном сюртуке и берете терпеливо дожидался его у прилавка.

Лавочник, запыхавшись, извинился, что заставил пана ждать, и выложил ему пятнадцать тысяч крон.

– Вы уверены, что я вам ничего не должен? – спросил Артур.

– Уверен, – ответил лавочник, посматривая на часы. Ведь буквально с минуты на минуту должен был заявиться второй покупатель, готовый выложить за скрипку Страдивариуса двадцать пять тысяч…

– Как вам будет угодно, – сухо промолвил человек в сюртуке и в берете с кисточкой и сложил деньги во внутренний карман сюртука. – Прощайте, сударь.

– Прощайте, прощайте, – скороговоркой ответил лавочник, поглядывая в окно.

Когда бывший владелец скрипки удалился, владелец лавки немного успокоился. Сейчас придет покупатель, он отдаст ему скрипку и положит в карман двадцать пять тысяч.

«Да-а, выдался денек, ничего не скажешь, жаркий, – обмахнул он лицо листком бумаги. – И принесло же этого в берете, будь он неладен. Впрочем, ничего еще не потеряно – разве какое-то количество нервных клеток, которые, как говорит пан доктор Штраус, не восстанавливаются…»

Человек с достатком не появляется, хотя миновало уже более часа.

Потом прошло еще полчаса. Покупателя, готового выложить за скрипку двадцать пять тысяч, не было.

«Неужели раздумал?» – холодея только от одной этой мысли, замер в ожидании лавочник.

Время от времени он покидал лавку и выходил на улицу, высматривая прохожих, но сегодняшнего покупателя среди них не было.

Напевать куплеты веселого Флоридора пропало всякое желание. Как не хотелось есть, пить, посещать веселое заведение пани Ираиды Скворжецкой и вообще радоваться жизни.

«Не придет», – решил про себя владелец лавки и стал поджидать первого покупателя – того, с одухотворенным лицом и, несомненно, с творческой профессией.

Когда минуло два часа пополудни, лавочник перестал кого-либо ждать. Он закрыл лавку и пошел к знакомому антиквару, который при первом же осмотре скрипки заявил, что это никакой не Страдивариус, а обычная скрипка, причем довольно подержанная и утерявшая чистоту звучания. И еще старый антиквар сказал, что цена такой скрипке от силы четыре с половиной кроны.

И снова оглушительными раскатами грома треснуло небо. Солнце почернело и приобрело зловещий лик. Земля разверзлась, и в нее полетели дома и целые улицы, и весь мир окутал ядовитый туман, от которого останавливалось дыхание…

Глава 8

СЫЩИК

В варшавском полицейском управлении были фотографические карточки только Соньки Золотой Ручки. Из дам и барышень более никого не имелось – ну, разве что убивицы собственных мужей, которые коротали свои неласковые дни на высылках и дальних российских поселениях под надзором надзирателей.

Имелось, правда, несколько фотографических карточек революционэрок, преимущественно боевой организации эсеров, но их лица не вызывали никакого эстетического удовольствия. «Баронесса» же, так мастерски «облапошившая» ювелирный магазин пана Полторацкого, по показаниям всех свидетелей, мало-мальски ее видевших, была крайне привлекательной особой. Помимо этого, она обладала располагающим к себе (и валившим с ног нестойких мужчин) обаянием и каким-то замечательным, возможно, магнетическим взглядом. Посему частный пристав Щелкалов, испросив на то разрешение господина полицеймейстера, послал запрос в Департамент полиции с просьбой выслать копии фотографий всех имеющихся в центральной картотеке женщин аферисток и мошенниц в возрасте от двадцати пяти до сорока лет. Что и было исполнено по истечении трех недель.