Алмазный остров

– И это все? – почти возмутился Артур. – Ты же видишь настоящий раритет!

– Чего я вижу? – тихо спросил парень.

– Ты видишь редкую и ценную вещь, – повторил Артур, чтобы было понятнее для простого карманника. – Весьма ценную.

Парень еще сильнее поднял брови и приоткрыл рот.

– Черт побери! – воскликнул Артур. – Ну, ты же не дебил! Зачем ты открыл рот?

– Чтобы изобразить удивление, – ответил парень немного обиженно. – И это, как ее… одухотворенность.

– Для этого совсем не обязательно раскрывать рот. – Артур вздохнул и уныло посмотрел на парня: – Ладно. Давай так: ты владелец лавки, я – прохожий. Готов?

– Ага, – ответил парень.

Артур сунул руки в карманы и неторопливо прошел мимо парня. Затем оглянулся, остановился. Еще раз прошел мимо. Вернулся. Остановился возле воображаемой витрины, которую заменяла ладонь парня.

Пристально всмотрелся в ладонь. Слегка поднял бровь. Сделал неопределенный жест пальцами, коснувшись лица, что явно означало раздумье. Затем спросил:

– Прошу прощения, эта скрипка продается?

Парень сморгнул:

– А что я должен отвечать?

– Ничего, – ответил Артур. – Ты следил за моими действиями?

– Следил, – кивнул головой карманник.

– Повтори.

Парень кашлянул, приосанился и, отойдя на несколько шагов от Артура, начал изображать прохожего. Он прошел мимо Артура. Вернулся. Прошел еще раз, а затем заинтересованно стал рассматривать ладонь «графа». Какое-то время потоптавшись возле нее, спросил:

– Прошу прощения, эта скрипка у вас продается?

Артур удовлетворенно хмыкнул:

– Вполне приемлемо.

– Правда? – облегченно промолвил маравихер.

– Да, – ответил Артур. – А теперь слушай, дружище, что надлежит делать дальше…

В течение последующих полутора часов аферист и карманник весьма оживленно беседовали, причем один больше говорил, а другой главным образом слушал.

Было разыграно еще несколько сценок, после чего маравихер был отпущен из нумера с поручением отыскать к завтрашнему вечеру еще одного «ассистента».

– Есть такой на примете? – спросил его Артур.

– Есть, – ответил парень, преданно и с восхищением глядя на «графа».

– Тогда вот тебе двести пятьдесят крон, – протянул Артур деньги парню. – Их вы будете использовать в качестве залоговых сумм. Да, если будет искушение присвоить эти деньги и больше передо мной не появляться, советую вспомнить, что гонорар за работу вам обоим по пять сотен… Арифметику знаешь?

– Разумею, – осклабился парень. – Можете не сомневаться, не сбежим.

– Вот и славно. Подельника своего сюда не приводи, приходи послезавтра один, и если все выгорит, получишь тысячу крон. Ну, все, – Артур протянул парню руку. – Удачи.

Утро следующего дня, если полдень еще можно назвать утром, началось для Артура хождением по комиссионным магазинам. В одном нужной ему вещи не оказалось. В другом было две, но слишком новые, а новую вещь он мог бы купить в любом магазине музыкальных товаров.

Наконец, в Старом городе на средневековой улочке имени Болеслава Хороброго он нашел что нужно: весьма подержанную скрипку с облупившимся в нескольких местах лаком.

– Сколько стоит вот эта скрипка? – спросил Артур у приказчика магазина.

– Пятнадцать крон, – не моргнув глазом, ответил приказчик.

Артур, не торгуясь, купил скрипку и такой же подержанный футляр к ней и вернулся в гостиницу. Там он облачился в некогда дорогой, но поношенный сюртук, такие же брюки и надел берет с кисточкой, который обычно носят люди искусства, дабы их могли отличить от всех остальных.

Магазин, куда Артур решил пристроить скрипку, он уже выбрал. Это была, скорее, лавка с большой стеклянной витриной, куда обычно выставлялись наиболее интересные и ценные вещи, принятые на комиссионную продажу.

Ближе к вечеру, когда над Краковом посерело небо и солнце, спрятавшись за горизонтом, уже намеревалось отойти ко сну, Артур, напустив на себя озабоченно-усталый вид, прошел в лавку. За прилавком находился сам хозяин, который, вопросительно взглянув на посетителя, сразу определил, что вошедший господин имеет творческую профессию, что подтверждало наличие в его руках скрипки. Определил он и то, что в данный момент жизни господин творческой профессии испытывает материальные затруднения, хотя, если судить по дорогому костюму, раньше он жил вполне благополучно. К тому же господин со скрипкой явно обременен тяжкими заботами, отягощающими его и без того нелегкую жизнь. Произвести такое впечатление как раз входило в планы и намерения Артура, и, заметив оценивающий взгляд хозяина лавки, он печально вздохнул.

– Я принес вам скрипку, – усталым голосом произнес он.

– Вижу, – ответил хозяин.

– Я хочу, чтобы вы ее продали… У меня, – добавил Артур убито, – возникли финансовые проблемы.

– Хорошо, – промолвил хозяин лавки, поглядывая на Артура. – Покажите ваш инструмент.

При слове «инструмент» Артур нервически вскинул голову.

– Вы сказали инструмент? – произнес в неизбывной печали.

– Да, – недоуменно ответил лавочник.

– А вы знаете, что это за «инструмент»?

– Скрипка, надо полагать, – ответил хозяин.

– Вы правы, это скрипка, – каким-то замогильным голосом заключил Артур и добавил: – Это скрипка Страдивариуса.

– Вот как! – невольно вырвалось у хозяина лавки. – Позвольте посмотреть?

– Ради бога, – ответил Артур, передавая скрипку лавочнику.

Тот покрутил ее в руках, потрогал ногтем облупившийся в нескольких местах хрупкий лак, чем едва не вызвал стон у Артура, и вернул скрипку хозяину.

– Я не специалист по антиквариату, – ответил хозяин. – Отнесите ее в антикварную лавку, там ее оценят по достоинству и продадут для вас.

– Я уже был там, – убито произнес Артур. – Они оценили ее в такую сумму, за которую ее никто не купит. Ведь знатоков скрипок Страдивариуса не так уж и много, а человек, не знакомый с искусством, вряд ли выложит огромные деньги за старую вещь. – Артур печально потрогал корпус скрипки. – И я останусь без денег, а у меня… у меня… – он с трудом проглотил комок, подступивший к горлу, – очень больна жена, и требуется много денег на ее лечение.

Он с надеждой посмотрел на хозяина лавки.

– Может, вы просто выставите скрипку в витрине? – умоляющим тоном произнес Артур. – С надписью, что это скрипка великого мастера Страдивариуса. Уверяю вас, – «граф» чисто и ясно посмотрел в глаза лавочника, – за небольшую цену ее у вас оторвут с руками!

– А сколько вы за нее хотите?

– Восемнадцать тысяч крон, – быстро ответил Артур.

– Сколько? – брови хозяина взлетели вверх.

– Ну, пятнадцать. Пятнадцать тысяч крон. Столько необходимо для лечения моей дражайшей супруги…

На сей раз лавочник раздумывал довольно долго.

С одной стороны, он торговец подержанными вещами, но никак не раритетными предметами, стоящими огромных денег. Ведь даже беря редкости на хранение, за них приходится отвечать.

С другой же стороны, чем он, собственно, рискует? А вдруг и правда найдется покупатель на скрипку? Если это случится, он получит свои комиссионные, что с пятнадцати тысяч будет весьма ощутимой суммой, каковую ему не набрать и за целый год. К тому же высокий господин в берете и в поношенном сюртуке не просит аванса, так что никаких денежных трат, собственно, и не предвидится. А кроме того, помочь человеку, у которого тяжело больна жена, – это вполне по-христиански, и, возможно, зачтется, когда придется предстать перед судом Божьим.

– Хорошо, – лавочник постарался придать голосу снисходительные нотки. – Я приму вашу скрипку… условно.

– Что значит условно? – робко спросил человек в берете, у которого тяжело болела жена.

– Это значит, что я выставлю скрипку в витрине, но на комиссию не возьму, – пояснил Артуру хозяин лавки. – Купят скрипку – хорошо, не купят – ни вы мне, ни я вам ничего не должен. В таких случаях вам не полагается аванс, зато я не возьму с вас денег за ее хранение. Вас устраивают такие условия?