Смерть ей к лицу

— Да вот представьте — нету, — насупилась я.

— Как же вы работаете? — У него уже начали возникать сомнения относительно моей квалификации. Так-с. Я начала падать в его глазах. Это непорядок. Не могла же я ему сказать, что в частных сыщиках совсем недавно. Что до этого вроде обходилась без «колес», а если уж приспичивало, то брала на время машину у своего юриста-пройдохи, хотя тот и был недоволен, но не отказывал.

Этого всего я сказать не могла. Зато могла соврать. Что и сделала, посчитав это неплохим выходом.

— Моя прежняя машина пришла в негодность после выполнения последнего заказа. — Я нахмурилась, показывая всем своим видом, что побывала в изрядной передряге.

Лазутин вмиг изменился. Подобрел лицом. Откашлялся, как бы винясь, что сморозил нечто неприличное при даме, сдвинулся с места и подошел к столу. Для видимости порылся на нем, а затем повернул голову в мою сторону.

— Так что вы хотите мне сказать?

— Я подумала, что вы можете мне помочь с транс портным средством, — нагло заявила я.

— Но я же вам дал денег, — изумился он.

Деньги не главная ценность — хотелось съязвить мне. Но я сдержалась, намереваясь провести беседу на высшем дипломатическом уровне.

— Я посчитала, что мою проблему вы решите на много быстрее, чем я сама. И драгоценное время не будет потеряно.

Теперь уже фыркнул он, оценив мою ловкость в делах.

Наклонился над столом и нажал на кнопку селекторной связи.

— Семён? У нас там есть «Ауди». Свободная. Сейчас к тебе приведут человека. Дашь ключи и оформишь все бумаги на него. То есть на неё… Да, машину отдашь.

Он повернулся ко мне и посмотрел очень пристально, будто собирался прочесть все мои потайные мысли, но слаб оказался. Тяжело вздохнул, сел за стол и вытащил из тумбы стола телефонную трубку сотовой связи.

— Возьмите. Мне кажется, что у вас, кроме транспортного средства, это также отсутствует.

Каково! Может, думал, что я обижусь? Вот уж и не дождешься, дорогой. Я, как само собой разумеющееся, приняла щедрый дар, засунув трубку мобильной связи в передний карман джинсов.

— Можете не беспокоиться. Номер этого сотового свободный. Никто о нем не знает.

— Ну, вы-то должны знать, что даете, — пропела я. — Ведь это в ваших интересах.

— Угу. — Он почесал затылок и как-то скептически посмотрел на меня: — Может, и оружием вас обеспечить?

Вот этого я уже не могла выдержать.

— Спасибо. Стволов своих хватает, — с обидой заявила я и тут же добавила: — А если я вам чем-то не угодила, уже не угодила, можете обратиться в крупное агентство. Имеющее в своем арсенале всевозможные прибамбасы.

— Мне не нужны прибамбасы. Мне нужен хороший человек, — изрек он свою старую мысль. — А ваш юрист говорил, что вы стоите целого агентства.

— Я смотрю, он много чего вам наговорил.

— Плохого ничего. Если это вас обрадует. И если это всё, то вас сейчас проводят к моему человеку, который все уладит с машиной.

— Ну нет, — дернула я плечом. — Почему всё? Считаете, что я не могу вам еще ничего сообщить посути?..

Он как-то вмиг напрягся, точно волк со стажем, учуявший добычу и готовящийся перегрызть ей глотку.

— Это было бы хорошей новостью, — дипломатично ответил он, зачем-то оглядывая кабинет, будто пытался обнаружить затаившегося врага. Но, разумеется, кроме нас двоих в комнате никого не могло быть.

И все же я решила уточнить:

— Боитесь, что нас могут подслушать?

— На этот счёт можете не волноваться. Здесь безопасно… Так что вы хотели мне сообщить? — подогнал он меня.

— Во-первых, по поводу вашей жены.

Лазутин сразу же сник. Жена его волновала постольку, поскольку. Все-таки самой важной и главной он считал свою первую проблему.

— Её лунатизм не выражался когда-нибудь в смене одежды? — не стала я менять тему.

— В смене одежды? Не понимаю…

— Объясню. Ваша жена часа два назад вышла издому, села в «Фольксваген»…

— Это её машина, — перебил меня тут же Лазутин.

— Я не оспариваю этого. Я просто констатирую факты. Вы ведь хотели, чтобы я за ней понаблюдала? Ну так слушайте. Она села в «Фольксваген», подъехала к некоему универмагу, зашла туда и вышла буквально через полчаса. Но в совершенно иной одежде. Туда она входила в платье, плаще, туфлях, вышла в джинсах, блузке, со спортивной сумкой…

Я запнулась. Вот чёрт! Как же это я? Такой момент упустила! Она вышла с сумкой. А входила без. Интересно, что она в ней выносила и от кого получила? Камеры хранения в таких местах вроде нет.

— То есть вы хотите сказать, что она зашла в магазин, переоделась и снова вышла, — прокомментировал Лазутин сей факт без видимого интереса.

— Именно. Она вышла, села в машину и укатила.

— Так, — показал свою догадливость Лазутин. — В магазине что-то купила, в новых шмотках вышла и уехала домой, а в сумку прежнюю одежду сложила. Что тут особенного?

— «Новая» одежда на ней по виду была не совсем новой, — урезонила я его. — И уехала она не домой. Хотя, может, я и ошибаюсь. Может, и домой. Только не одна.

— Что за ерунду вы ещё говорите?

— То, что видела, то и говорю. Она села в «Форд-Таурас», за рулём которого находилась особь мужского пола. К сожалению, проследовать за ними мне было не на чём. Что вам известно…

Он нахмурился, потом побелел, потом забрался в своё кресло и нервно забарабанил пальцами по столу. Я не ожидала от него такой импульсивности. Складывал ось впечатление, что он даже представить себе не мог, что у его жены мог быть друг или любовник.

— Вы не ошибаетесь? — спросил он дрогнувшим голосом.

— Нисколько. И я по-прежнему хочу услышать от вас относительно переодеваний. Не симптом ли это её заболевания?

— Ничего такого не было. И она никогда не садилась в чужую машину.

— Ну, это вы так думаете.

— Подождите. — Он неожиданно встрепенулся, достал из кармана пиджака свой сотовый телефон и быстро нащёлкал по кнопкам номер. — Марина? Это я… Ты где?.. Ах, уже подъезжаешь… Угу… Нет, нет — всё в порядке. Тебя пропустят, да, да.

Даже по этим словам я все поняла. И мне стало неуютно. Очень так неуютно. А затем Лазутин довольным тоном проговорил:

— Посмотрите в окно. Посмотрите же.

Уголки губ у меня дрогнули. Я нехотя подошла к окну и выглянула на улицу. К стоянке подъезжал знакомый мне «Фольксваген». Припарковался, а затем из машины вышла не менее знакомая мне фигура в развевающемся при ходьбе плаще. Черт! Вот это да. Когда же она успела? Чёрт знает что.

— Я договорился с женой, что она подъедет. У неё неожиданно закончилась кредитная карточка, и я хотел её пополнить.

Да. Это была Марина. Она опять переоделась. И взяла свою машину. Но черт побери, слишком уж быстро. Слишком.

— Вы по-прежнему будете настаивать на своем?

Я повернулась в сторону банкира и твёрдо произнесла:

— Ещё как буду.

Он тяжело вздохнул, затем посмотрел на меня взглядом человека, который спрашивает: как можно подвергать сомнению очевидное?

— Когда вы просили меня последить за женой, вы имели в виду только ее болезнь? — Я продолжала держаться своего.

Он нахмурился, выбрался из-за стола, засунул руки в карманы брюк и, покачиваясь с носок на пятки, произнес:

— Вы о том мужчине, к которому она якобы подсела в машину?

— Не якобы. Она села. Вы либо будете доверять мне, либо ищите нового детектива.

Он расплылся в довольной улыбке, а затем разом погрустнел.

— О любовнике я думал в последнюю очередь, — заявил он.

— А о чём же? О чём-то ведь вы ещё думали?

Он не ответил. Он промолчал, словно не желая либо не зная, что сказать.

— Я просил вас просто понаблюдать за женой…

— Я знаю, — отмахнулась тут же я, перебивая его. — Чтобы иметь прикрытие для вашей основной просьбы. Но только ли это?

— Я тревожусь за неё.

— И всё? — Я была настырной.

— Повторю то, что уже сказал: я вас просил просто за ней понаблюдать, — жёстко повторил он. — Пока только это.