Стальная тень

— Может, отобьюсь?

— Не валяй дурака!

На физиономии Лемберга появилась гримаса. То ли боли, то ли раздражения.

— И все-таки? — продолжил я.

— Не надо, Валя…

— Вот что, Лемберг. Приказ оберегать Жукова мне никто не отменял. Поэтому я его буду выполнять… Тебя, кстати говоря, этот приказ тоже касался.

— Валя, ты идиот! Ты даже не представляешь, с кем мы связались! Будешь упрямиться, ни тебя, ни меня, ни Жукова в живых не оставят! Не будь дебилом!

— Не злись, Саша. Прекрасно ведь понимаю, что в угол меня загнали. Точнее, в яму, — примирительным тоном заговорил я. — Но есть одно обстоятельство. Жуков живым не дастся.

— Он нужен живым, — кивнул Лемберг.

— А у него несколько ампул. Одна, скорее всего, во рту, в пломбе…

Про такую ампулу я читал в какой-то шпионской книжке. В зубы Жукову я не смотрел, но чем черт не шутит, вдруг имеется у него такая «пломба»?

— Щелкнет зубами Жуков, ампула раскроется, и нет его.

— Ты… серьезно? — засомневался Саша.

— Нет, дурака перед смертью решил повалять! Ты свою жизнь сумел выторговать, теперь моя очередь. Если Жуков мертвым окажется, на тебе и на мне отыграются, можешь не сомневаться.

Саша в который раз умолк. Мои слова заставили его крепко задуматься. Он лучше меня знал, с кем теперь имеет дело.

— Если Жуков сгодится мертвым — иди, бери его прямо сейчас! — демонстративно кивнул я в сторону отеля.

— Откуда ты знаешь насчет ампулы? — дергая скулами, спросил Лемберг.

— Саша… Если бы ты знал подобные вещи лучше меня, то командиром группы назначили бы тебя. Я профессионал, только и всего.

Кажется, мне удалось уесть Сашкино офицерское самолюбие. Ничего, пусть знает свое место. Он ведь в спецназе был «приемным сыном», окончил в свое время не Рязанское десантное и не спецфакультет, а обычное Ульяновское танковое.

— Ну и что предлагаешь? — Саша, кажется, вновь признал во мне командира.

— Предлагаю живого и невредимого Жукова. Но в обмен на жизнь и некоторую сумму денег, — ничего иного в голову мне уже прийти не могло.

— Подумать надо, — тяжело вздохнул Саша и как-то тоскливо посмотрел на мебя.

А я прочитал в его взгляде следующее: был ты командиром, матерым псом войны, зверюгой, но присягу чтил выше всего. А теперь прижали тебя, чуть прижали, и все — таким же, как многие другие оказался. Собственная жизнь плюс деньги — ради этого никого и ничего не жалко! Сашку самого сломали, может, чем серьезным обработали, хоть он и говорит, что пальцем не тронули. А я вот так, в пять минут… Какие пять, не больше трех прошло с начала разговора.

— Думай-думай, — напел я, поднявшись с камня.

Оглядевшись вокруг, я отметил, что Лемберга никто не прикрывает. Или замаскировались на редкость грамотно?

— Я пойду, — теперь ничего другого произнести мне не оставалось.

— Отдашь Жукова?

— Я же сказал. Через двадцать минут встречаемся на этом месте.

Саша подавленно кивнул. Казалось, он не верит ни одному моему слову, но возразить при этом не пытается. Не позавидуешь — между двух огней оказался, и я ему помочь теперь мало чем могу. А посему — спасение утопающих дело рук самих утопающих.

Выслушав меня, Жуков лишь привычно покачал головой. Это был присущий ему жест, показывающий озабоченность.

— Спасение утопающих — дело рук самих утопающих, — подвел итог я той же фразой, которой мысленно попрощался с Сашей Лембергом.

— Сдаваться нельзя. Мне нельзя… А ты, Валентин, как хочешь. Только меня им не отдавай, потом сам себе этого не простишь, — только и произнес Жуков.

— У меня был приказ, — отозвался я.

Жуков кивнул за окно. Я лишь молча пожал плечами. Слежки за нами не наблюдалось.

— Смотри, что получается, — заговорил Жуков. — Ты считаешь, что этот Степаныч изначально был внедрен в группу охраны. Он выдал нас при первом покушении… А вот кто выдал, что мы здесь?

— Ты сам говорил, что дежурный в аэропорту должен куда-то там сообщить.

— Это верно, но получается, что уж больно скоро информация дошла. А теперь смотри — Люба здесь случайно оказаться не могла. А она приехала сюда за несколько дней до нас…

— Выходит, нас здесь ЖДАЛИ? — на сей раз перебил я Жукова.

— Вот именно! — кивнул он. — Но нашего появления тут Степаныч предвидеть не мог.

— А кто мог?

— Комбриг.

Далее повисло молчание. Слов, гипотез, предположений ни у меня, ни у Жукова не было. И он, и я считали Комбрига покойником.

— Понимаешь, у меня концы с концами не сходятся, — нервно дернул лицом Жуков, прерывая паузу. — Люба, Комбриг, теперь этот Лемберг, Степаныч…

В голове у Жукова — сюр, неразбериха. У меня ничуть не меньше. При этом оружия у нас нет, натасканные профи просто придут и возьмут нас голыми руками.

— Жуков, ты по крышам лазить умеешь? — спросил я, прервав следующую затянувшуюся паузу.

10

На крыше отеля мы оказались быстро, через балкон, находящийся в коридоре. Этот балкон надежно был прикрыт высокими деревьями, похожими на пальмы. Жуков оказался на редкость проворным, с помощью брючного пояса, превращенного в альпинистское снаряжение, вслед за мной очень быстро взобрался на чуть покатую железную поверхность.

— Хочешь пересидеть здесь? — спросил меня он.

— В полный рост не вставай, — напомнил я. — Прыгать обучен?

— Обучен, но со второго этажа… Как минимум переломаем ноги и позвоночник.

— Правильно, — кивнул я. — Прыгать будем вон на ту пальму, — я кивнул в сторону дерева, растущего с противоположной стороны крыши.

— Это не пальма, это… — Жуков произнес мудреное название, но более ничего возражать не стал.

Пальма (или как ее там называют?) находилась в очень удобном месте. Ее верхушка немного высилась над крышей отеля, но, главное, под ней рос достаточно высокий кустарник, под прикрытием которого можно было выйти либо к морю, либо к дорожке, ведущей на выезд из курортного комплекса.

— Ноутбук давай сюда, — протянул руку я. — Не разобью, будь спокоен.

В свое время мне приходилось прыгать и с рюкзаком, и с рацией за плечами.

— Прыгать в институте имени Андропова научился? — спросил я, когда мы на полусогнутых почти миновали кустарник.

— Именно, — кивнул Жуков. — Куда дальше?

Кустарник кончился. Мы осторожно вылезли из него, тут же укрылись за железным строением, в котором по утрам что-то выдавалось напрокат. Или не выдавалось, но хранилось.

— Меня тут на яхте приглашали покататься, — сообщил я.

— Ирма? — переспросил Жуков.

— Да, — кивнул я.

— Жарко здесь… Ну точно, как в реакторе.

Про реактор, это у него, видимо, поговорка такая. Что ж, ничто человеческое Жукову не чуждо.

— Ну, пошли, — произнес Жуков, — Из огня да в полымя получается.

Он обернулся, бросил прощальный взгляд в сторону отеля.

— Смотри! — вдруг крикнул он, дернувшись всем телом.

Я поднял голову на окна отеля и увидел в этих окнах две яркие вспышки. Обе они были аккурат с двух сторон нашего номера. Далее из окон показались рыжие языки пламени, повалил дым. Не стал меня ждать Саша Лемберг. В самом деле, из огня в полымя…

— Смотри, как здорово рассчитали! — произнес Жуков, когда мы, отдышавшись, сидели на камнях, около яхты друзей Ирмы.

Те нас не видели, поскольку мы предусмотрительно укрылись за валуном, и пока не торопились расшифровываться.

— Нашли способ. В отеле начинается пожар. Стану я в этом случае глотать ампулу? — продолжал Жуков.

— Нет, — дернул плечами я.

— Правильно! В отеле начинается паника, местная служба безопасности до приезда пожарных организует спасательные работы, — Жуков аж щелкнул пальцами. — Крепкие умелые ребята подхватывают под белы руки постояльцев номера четырнадцать, ведут якобы в медпункт. А по пути одному нож под левую лопатку, второму разжимают пасть, сковывают руки, фиксируют в таком положении и увозят…