ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА

    - И раз уж я тебя разбудил, раз уж ты приедешь сюда...

    - Что еще?

    - Позаботься о моей машине. Я бросил ее ночью... Как бы не угнали. Позаботишься, ладно? - Я выделил голосом слово

   «позаботишься», надеясь, что Макс уже окончательно проснулся и понимает, что мое положение достаточно серьезно, иначе

   бы я не стал его беспокоить. Я старался не загружать окружающих своими проблемами.

    - Позабочусь, - буркнул Макс. - А где она?

    - Где обычно, - сказал я и повесил трубку. Сглотнул слюну и посмотрел на следователя. Хотелось надеяться, что тот

   пропустил большую часть разговора мимо ушей, не вникая в интонации. Судя по выражению его лица, так все и случилось.

    Но тип в плаще не собирался успокаиваться.

    - Так где же все-таки машина? - осведомился он с ухмылкой. - Нам бы хотелось на нее посмотреть. Вы же провели там

   бурную ночь? Может, та девка забыла в машине губную помаду?

    - Или трусы? - в тон ему отозвался я. - Могу точно сказать: лифчик она не потеряла, потому что лифчика на ней не было.

   Не волнуйтесь насчет машины. Вы же слышали - мой шеф пригонит ее сюда. Он человек ответственный. - Я вложил в это

   слово особый смысл.

    - Ну и ладно. - Следователь, похоже, окончательно утомился и желал как можно скорее остаться в одиночестве. - Козлов,

   отведи его в камеру.

    - Счастливо оставаться. - Я пожал немного ошарашенному следователю руку, но Козлов бесцеремонно вытащил меня в

   коридор.

    - Сейчас прогуляешься на интересную экскурсию, - пообещал он, слегка постукивая кулаком по моему невезучему

   позвоночнику.

    - Мне кажется, там нет ничего интересного, - сказал я. - Разве что вы теперь ставите в камеры цветные телевизоры и

   финскую сантехнику.

    Переступив порог камеры и услышав за спиной лязг закрывающейся двери, я осмотрелся и вздохнул. Финской

   сантехникой здесь и не пахло.

    Здесь пахло совсем другим.

   Глава 15

    В самой дерьмовой ситуации можно при желании выискать свои положительные стороны. Сейчас была именно такая -

   особенно по запаху - ситуация. И я решил использовать ее для того, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов.

    С некоторым сожалением я постелил на пол куртку - очень трудно потом будет отстирать - сел на нее и привалился к

   холодной стене. И закрыл глаза.

    Сначала мне казалось, что я вот-вот засну, и я терпеливо сидел с закрытыми глазами, ожидая желанного момента. Но сон

   не шел.

    Может быть, в этом была виновата не слишком располагающая к отдыху обстановка, может быть, я слишком

   переволновался, ведь причин для волнения была масса - Сидоров, моя машина, Макс... Может быть, мне мешали заснуть

   соседи по камере. Их было четверо. Один спал, но не крепко - периодически вскрикивал, бормотал что-то, размахивал

   руками, потом просыпался, осматривался ошалевшими глазами, вспоминал, где находится, и укладывался снова. Второй

   рассказывал анекдоты, причем делал это довольно своеобразно: он излагал сюжеты нудным, еле слышным голосом, словно

   наказание за провинность. Его слушали двое - бородатый старичок бомжеского вида и широкоплечий мужик в ватнике.

   Старичок то и дело взрывался отвратительным визгливым смехом, а мужик в ватнике тупо смотрел в пол и совершенно не

   реагировал - ни смехом, ни мимикой.

    При каждом очередном смешке бородатого старика я вздрагивал. Примерно через час я понял, что заснуть мне не

   суждено. И я принялся изучать надписи на стенах камеры. Они привели меня в философское настроение. Захотелось

   порассуждать о бренности всего земного, о тщетности и суетности бытия. И зафиксировать вывод афоризмом: «Все бабы -

   бляди. Особенно Нинка-официантка».

    После десяти утра моих соседей стали по одному вызывать на допросы. К одиннадцати я остался один и совсем уж

   собрался затосковать, когда дверь открылась, в проеме возник милиционер:

    - Кто тут Шумов?

    Я оглядел камеру, не увидел других претендентов и поднялся. Меня привели в ту же комнату. Теперь, кроме следователя в

   черном свитере и сурового парня в плаще, здесь присутствовали Макс и Гарик. Гарик был в форме, он меланхолично жевал

   резинку и сдержанно поприветствовал меня кивком головы. Макс, напротив, дал чувствам волю.

    - Ты так хреново выглядишь! - воскликнул он, оглядывая меня с ног до головы, включая испачканную куртку, которую я

   осторожно нес на согнутой руке. - Это просто здорово!

    - Что я хреново выгляжу? Это здорово?

    - Конечно. Я испытываю от этого моральное удовлетворение, - признался Макс. - Ты мне постоянно устраиваешь

   головную боль, да еще и с утра пораньше... Я искренне рад, что и ты неважно себя чувствуешь.

    - Вы за этим меня вызвали? - устало спросил я, щурясь от яркого света люстры.

    - Не только, - улыбнулся следователь. - Оказывается, Игорь вас хорошо знает...

    - Да уж, - сказал Гарик. - Имею удовольствие.

    - И ваш начальник, - последовал кивок в сторону Макса, - дал нам кое-какие объяснения...

    - Насчет карбюратора?

    - И про него тоже. Мы также осмотрели вашу машину...

    Я покосился на Макса, но тот уставился в окно и вообще вел себя так, будто оказался в кабинете случайно.

    - Там не найдено ничего подозрительного... - буднично произнес следователь, и у меня отлегло от сердца. Макс сделал

   свое дело.

    - Но там не найдено также ничего, что подтверждало бы совершение в машине полового акта, - резанул правду-матку

   Козлов. Макс вытаращил глаза:

    - У кого там был половой акт?!

    - Не волнуйся, у меня, - сказал я.

    - Это не так уж важно, - перебил следователь. - Как-никак, существует презумпция невиновности. И раз у нас нет никаких

   серьезных оснований полагать, что господин Шумов причастен к нападению на «Европу-Инвест», то...

    - Я могу быть свободен?

    - Не совсем, - уклончиво ответил следователь. - Я тут придумал еще парочку вопросов...

    - А потом можешь гулять на все четыре стороны, - подал голос Гарик. Он выглядел в капитанской форме непривычно

   солидно, подавляя официозным видом и следователя, и Козлова. Но глаза его оставались прежними - грустными, карими,

   совсем не милицейскими.

    - Да, тем более что машина ваша стоит возле Управления, - поддакнул следователь. - И наша беседа не займет много

   времени.

    - Хорошо, я не возражаю.

    - Вот и отлично, - обрадовался следователь, обводя присутствующих взглядом. Козлов был угрюм, Макс ехидно мне

   подмигивал, а Гарик задумчиво смотрел в окно, где над крышами домов нависало низкое серое небо. Только я один

   улыбнулся следователю. Мне пришлось приложить определенные усилия, чтобы растянуть уголки губ. Кожа на лице словно

   одеревенела.

    - Короче, жду тебя на работе, - сказал Макс и вышел.

    - Из-за тебя я влез в спецгруппу по расследованию этого нападения, - печально сообщил Гарик, проходя мимо меня.

   Козлов молча уселся на свой табурет.

   Глава 16

    Следователь не соврал - он действительно сумел придумать только два новых вопроса. Не могу сказать, что они

   показались мне особенно изощренными.

    - Нам рассказывали о вас как о ближайшем друге Сидорова. Но вам он ничего о готовящемся ограблении не сказал. Так?

    Я согласно кивнул.

    - Может быть, вы назовете нам имена других знакомых Сидорова, с которыми он мог быть более откровенен?

    - Вряд ли. В основном Сидоров общался с теми же мужиками, с которыми работал.

    - Мы начали их допрашивать, - заметил следователь.

    - Вот видите... И еще одно. Для меня вся эта история с налетом на «Европу-Инвест» - полная неожиданность. Ничего