Комбат в западне

– Надевай спортивный костюм, бездельник и пьяница, – послышалось из гостиной.

– Нет его у меня, – злорадно ответил Андрей.

Борис Рублев такого ответа не предвидел. Два дня он еще мог наплевательски относиться к собственному здоровью и к здоровью младшего брата, но на третий, когда нужно уже отъезжать из Питера в Москву, он решил преподать Андрею урок.

– Что-нибудь у тебя да есть.

Он распахнул встроенный шкаф и тут же увидел сумку с торчащей из нее ручкой теннисной ракетки. Заскрипела молния, и Борис вручил Андрею его теннисный костюм – шорты, тенниска и стеганая безрукавка.

– Ты что, очумел, Борис? Дождь на дворе, а я в шортах побегу?

– Беги голышом, если тебе так больше нравится.

– Мне никак не нравится.

– Забыл, небось, как в армии служил. Там тебя никто не спрашивал.

– Я не в армии.

– А мне какая разница: банкир ты или салага?

Борис присел и почесал Дика за ухом. Пес тут же разомлел, приоткрыл пасть, вывесил длинный розовый язык и радостно завилял хвостом.

– Вот и ему радость.

«Почему я не пошлю его к черту? – думал Андрей. – Хочет бежать, пусть бежит. От таких утренних пробежек не столько здоровья наберешься, сколько насморк подхватишь или инфаркт приключится».

А Борис уже шутя наносил Андрею удары в плечо, в грудь, не больно, а лишь фиксируя прикосновения.

– А ну, защищайся!

– Ты видишь, я же полумертвый.

– Оживешь.

Борис Рублев распахнул дверь, сгреб в пригоршню ключи и вышел на площадку. Андрей единственное что успел сделать, так это снять с вешалки намордник с поводком и подчиниться старшему брату. Пока они ждали лифта, Андрей надел на нежелающего слушать его Дика намордник, защелкнул карабинчик на шее и оказавшись в кабинке, тут же привалился к белой пластиковой стене. Гудение лебедки подъемника отдавалось во всем теле, тошнота подкатывалась к горлу.

«Мне сегодня после обеда, – подумал Андрей, – еще столько дел предстоит в банке! Нет, я точно умру».

Створки лифта разошлись, и Борис трусцой выбежал на площадку. Дик повизгивая, – лаять ему не давал тесный намордник, – бросился вслед за Рублевым-старшим. Поводок натянулся и Андрея буквально выволокли из лифта.

– Пошел, пошел! – торопил его Борис.

На улице, как показалось Андрею, свирепствовал ветер, мелкий дождь тут же заставил втянуть голову в плечи. Внешне неторопливо и размеренно, но на самом деле очень быстро Борис Рублев побежал. Дик держался рядом с ним и Андрею ничего не оставалось как двигаться следом, хоть ему и казалось, что еще пара шагов и он упадет лицом на асфальт. Ноги тут же покрылись гусиной кожей, а лицо испариной.

Борис завернул в арку и вот они уже бежали по пустой в раннее время улице. Дик путался под ногами, норовил обкрутить поводком бегущего Андрея. Затем он присмотрел себе дерево – старую в наплывах липу – и остановился возле нее, задрав заднюю лапу.

– Погоди! – крикнул Андрей Борису.

– Чего? – тот остановился, но продолжал бежать на месте.

– Собака нужду справить хочет.

– Догонит.

И не успел Андрей возразить, как Борис Рублев нагнулся, отстегнул поводок от ошейника и снял с Дика намордник. Тот благодарно залаял. Лай гулким эхом разнесся по еще спящей улице.

– Нельзя, – пытался образумить Бориса Андрей, – милиция встретит, оштрафует.

– Собаку мучить нельзя, ей на воле побегать хочется, а с милицией я говорить буду…

Собаке конечно хотелось побегать на воле, а вот Андрею – нет.

Но что сделаешь, старший брат и есть старший брат.

Привык слушаться его в детстве, приходится слушать и теперь, хотя есть все возможности послать его к черту.

Ощутив свободу, пес понесся по тротуару, разбрызгивая воду из луж, успевая засунуть свой длинный любопытный нос в каждую щель, обнюхать каждое окно подвального этажа. У Андрея закололо под ложечкой, но он не рискнул сбавить темп, боясь отстать от старшего брата. Пот уже заливал глаза, тенниска стала насквозь мокрой. Сверху ее промочил дождь, изнутри – пот.

– Чувствуешь, как выходит отрава? – Борис Рублев побежал рядом с братом.

– По-моему, это из меня уходит жизнь, – мрачно отвечал тот мучителю, надеясь, что издевательство закончится, когда они обегут квартал.

Но его ожиданиям не суждено было сбыться. Борис пробежал перекресток и дорога пошла в гору. Темп увеличился. Сперва Андрей не понял почему, но затем увидел впереди бегущую девушку в облегающем трико, причем, так туго, что ясно виднелись все складки на ее теле. А лишних складок не было – ровно столько, сколько положено природой.

Девушка обернулась, заслышав за собой мерное сопение Комбата. Острые соски ее небольшой груди рельефно выпирали из искрящегося ликрой трикотажа.

На лице Комбата засияла немного глуповатая, но вполне милая улыбка.

Дик сразу же понял замысел брата своего хозяина, к которому за эти два дня успел проникнуться безграничным доверием, и тут же, опередив девушку, побежал прямо перед ней, словно бы хотел немного придержать ее, не дать ей свернуть или двигаться немного быстрее.

Так, наверное, поступали его далекие предки, завидев отбившуюся от стада овечку. Трогать не трогали, но подгоняли к пастуху.

– Доброе утро, – пробасил Комбат, абсолютно забыв о своем несчастном брате, с которого сходил уже седьмой пот.

Бежавшая чуть посторонилась, но Дик тут же оказался возле ее ног и громко тявкнул, предупреждая, что таких мужчин, как Борис Иванович, обижать не стоит.

– Доброе утро, – холодно отвечала любительница утренних пробежек и тряхнула волосами.

Тысячи мелких капелек полетели в стороны, вспыхнув в неярком утреннем свете. Дик тоже встрепенулся, и точно так же засверкали капельки. Не удержавшись, девушка засмеялась.

– Хороший пес, добрый.

– У хорошего хозяина и собаки хорошие.

– Да, наверное, – глубоко вздыхая после каждого слова, отвечала она. – Правда, бегать я предпочитаю все же в одиночестве.

Борис Рублев пожал широкими плечами и, немного повернув голову, скосил глаза. Андрей, к которому уже пришло второе дыхание, держался вполне сносно, отстал всего лишь шагов на двадцать, не больше.

– Часто бегаете?

– Каждое утро.

– Наверное, не всегда спокойно проходят пробежим?

– Что вы имеете в виду?

– Вы такая красивая, соблазнительная в этом наряде. Может найтись кто-то.

– Я умею бегать очень быстро. И вы, кстати говоря, не первый, кто пытается ко мне пристать.

– Дик, слышишь, она думает, что мы хотим к ней пристать, – пожаловался псу Комбат, хотя, по большому счету девушка была права.

– Честно говоря, я не вижу в этом ничего плохого, пока дело не доходит до действия, а говорить можно обо всем. Хотя, по-моему, вы не особый любитель разговоров.

– Почему вы так решили?

Наконец-то бегунья заметила и Андрея, криво усмехнулась.

– Наверное, ваш Друг не очень большой любитель здорового образа жизни.

– Это мой младший брат.

Андрею сделалось обидно вдвойне. Борис вытащил его на пробежку, хотя он этого абсолютно не желал, а теперь еще заводит знакомство с хорошенькой бабенкой.

«А мне-то что с этого обломится?» – подумал Андрей, прикидывая в уме сколько они пробежали.

Получалось никак не меньше километра.

"А все-таки спиртовая отрава и впрямь из организма выходит, – Рублев-младший чувствовал, как пульсирует кровь в теле, как с потом выходит вся гадость, от которой болела голова. Мышцы живота, которых он обычно не ощущал, сделались сейчас упругими и даже временами приходилось подтягивать короткие шорты, ставшие несколько тяжеловатыми от впитавшегося в них дождя.

– По-моему, вы меня совсем не боитесь, – сказал Комбат.

– Естественно. Опасаться нужно тех, кто пытается сразу же обращаться на «ты». Да и собака у вас милая.

Кобель?

– Пес не мой, брата. И вообще я не питерский.

– Про вас я не спрашивала.

Комбат хоть и был грузен с виду, но не внушал девушке никаких опасений. Ей почему-то казалось, что мужчина, совершающий утренние пробежки, не способен к мерзостям, во всяком случае, во время бега. Ведь это для него наверняка святое.