Сокровище

Приблизившись, Топильцин отчетливо увидел, что римский легионер – обычный манекен, наряженный в музейные одежды. На его лице была намалевана безжизненная улыбка, а нарисованные глаза не выражали ничего. Пластиковые руки и ноги были потерты и покрыты щербинами.

Любопытство, приведшее Топильцина на вершину холма, постепенно уступило место беспокойству. Рассматривая манекен, он сильно вспотел, и его божественное одеяние покрылось пятнами влаги.

Потом из тени мескитовых деревьев выступил человек в высоких ботинках, хлопчатобумажных брюках и белом свитере. Он неторопливо прошествовал вперед и остановился за манекеном. Его пронзительные зеленые глаза были холодны, как арктический лед.

Топильцин решил, что имеет определенное преимущество. Не теряя времени, он заговорил на чистейшем английском языке:

– Зачем вы устроили это представление?

– Чтобы привлечь ваше внимание.

– Примите мои комплименты. Вам это удалось. А теперь, будьте так любезны, изложите мне предложения вашего правительства.

Незнакомец окинул мессию долгим внимательным взглядом:

– Вам кто-нибудь говорил, что ваше одеяние напоминает простыню, да к тому же не слишком чистую?

Глаза Топильцина потемнели.

– Ваш президент решил оскорбить меня, отправив на встречу клоуна?

– Думаю, здесь уместно будет сказать, что каждый получает по заслугам.

– У вас есть одна минута, чтобы изложить ваше дело, – Топильцин обернулся и показал на толпу, – прежде чем я прикажу своим людям возобновить шествие.

Питт тоже повернул голову и посмотрел вдаль, где за холмами тянулась многокилометровая равнина.

– И куда же вы намерены шествовать?

Топильцин проигнорировал вопрос.

– Вы можете начать со своего имени, титула и должности в американском бюрократическом аппарате.

– Меня зовут Дирк Питт, мой титул – мистер Питт, а должность – добросовестный налогоплательщик. Так что вы можете убираться к черту.

Глаза Топильцина угрожающе сверкнули.

– Люди умирали ужасной смертью, выказывая неуважение человеку, который говорит с богами.

На лице Питта появилась дьявольская улыбка, которому стало скучно слушать угрозы проповедника.

– Если вы хотите поговорить, лучше будет с самого начала расставить точки над "и". Вы можете обманывать невежественную мексиканскую бедноту, устраивая театральные представления и обещая новую жизнь, которую вы не можете им обеспечить. Вы мошенник с головы до ног. Поэтому смените тон и прекратите вешать свысока. Я не принадлежу к числу ваших поклонников-мусорщиков. Да и преступники вашего ранга, мистер Роберт Капестерре, никогда не вызывали у меня уважения.

Капестерре открыл рот и забыл его закрыть. Он отшатнулся, не в силах скрыть изумление и боясь поверить собственным ушам.

Довольно долго он смотрел на Питта округлившимися от удивления глазами, потом с трудом вернул себе способность говорить и хрипло прошептал:

– Что вам известно?

– Вполне достаточно, – ответил Питт. – Деятельность семьи Капестерре в настоящее время является предметом тщательного изучения в Вашингтоне. Когда же там узнали о кончине вашего братца, я имею в виду того, который объявил себя мусульманским пророком, в Белом доме открыли не одну бутылку шампанского. Согласитесь, символично, что он принял смерть от террориста, которого сам же нанял, чтобы похитить «Леди Флэмборо» и убить пассажиров.

– Мой брат... – Капестерре на какое-то время снова онемел, – мертв? Я вам не верю!

– Как! Разве вы не знали? – искренне удивился Питт.

– Я разговаривал с ним двадцать четыре часа назад! Пол... Ахмед Язид жив и отлично себя чувствует.

– Быть может, ходячий труп – его новое амплуа? – усмехнулся Питт.

– Чего ваше правительство хочет добиться, использую такую гнусную ложь?

Питт холодно взглянул на Капестерре:

– Я рад, что вы сами затронули этот вопрос. Суть заключается в том, чтобы спасти сокровища Александрийской библиотеки, а мы это сделать не сможем, если вы спустите с поводка свою свору и она ринется в хранилище. Ваши люди украдут те артефакты, которые, как им покажется, могут быть проданы или же обменяны на еду, и уничтожат остальные только потому, что они выглядят неприглядно. А книги и древние свитки им наверняка покажутся неприглядными.

– Они не войдут в хранилище, – твердо сказал Капестерре.

– Вы считаете, что сможете их остановить?

– Мои последователи делают только то, что я велю.

– Книги и произведения искусства должны быть каталогизированы и осмотрены опытными археологами и историками, – сказал Питт. – Если вы рассчитываете на уступки Вашингтона, то должны гарантировать, что будете относиться к сокровищам библиотеки как к научному проекту.

Капестерре смотрел и слушал Питта очень внимательно. Он уже успел взять себя в руки и для пущей внушительности демонстративно расправил плечи и выпрямился в полный рост. Но все равно он был сантиметров на десять ниже Питта. Самозваный мессия стоял, слегка покачиваясь, как кобра, готовящаяся к прыжку. Когда же он заговорил, в его голосе звучала неприкрытая угроза:

– Я не собираюсь давать никаких гарантий, мистер Питт. Не будет никаких сделок и уступок. Ваша армия оказалась несостоятельной и не смогла повернуть назад моих людей у реки. Я победил. Египетские сокровища принадлежат мне. Все юго-западные штаты, – в глазах Капестерре снова вспыхнул маниакальный огонь, – станут моими. Мой брат Пол будет правителем Египта. Наш младший брат когда-нибудь возглавит правительство Бразилии. Вот почему я здесь. Вот почему вы здесь – одинокий посланник мировой супердержавы, делающей последнюю, отчаянную попытку договориться. Но вашему правительству нечего мне предложить. Если будут предприняты шаги с целью воспрепятствовать вывозу сокровищ в Мексику, я прикажу все здесь сжечь.

– Отдаю вам должное, Капестерре, мыслите вы масштабно. Жаль только, что человечек вы ничтожный, – презрительно сказал Питт. – Но в психушке вы вполне смогли бы претендовать на роль Наполеона.

На физиономии Капестерре проступило раздражение.

– Прощайте, мистер Питт, вы злоупотребили моим терпением. Я бы с удовольствием принес вас тоже в жертву богам и отправил вашу кожу в Белый дом.

– Вы уж простите, что я не позаботился украсить себя татуировками.

Спокойное безразличие Пита до крайности раздражало Капестерре. С ним никто и никогда не позволял себе разговаривать столь неуважительно. Он отвернулся и поднял руку, призывая затихшую толпу к вниманию.

– А вы не хотите сначала посмотреть на свое новое богатство, – будничным тоном полюбопытствовал Питт, – прежде чем отдать его толпе? Подумайте, что скажет мировая общественность, если вы позволите своим босякам растащить на куски золотой саркофаг Александра Великого?

Рука Капестерре опустилась.

– Что вы сказали? – дрогнувшим голосом спросил он. – Гроб Александра Великого существует?

– Разумеется, и останки Александра тоже. – Питт кивнул в сторону тоннеля. – Пойдемте, я поработаю немного экскурсоводом, а уж потом вы отдадите артефакты обожающей вас толпе.

Капестерре кивнул. Стоя спиной к своим почитателям, он вытащил из-за пояса кольт и зажал в руке, прикрыв длинным рукавом. В другой руке он продолжат держать дымовую гранату.

– Учтите, если я замечу хотя бы малейшую опасность для себя, вы получите пулю в спину.

– Зачем мне подвергать вас опасности? – насмешливо удивился Питт.

– Куда подевались люди, работавшие на раскопках?

– Все умеющие держать в руках оружие были отправлены на реку.

Ложь, казалось, удовлетворила Капестерре.

– Поднимите рубашку и спустите брюки.

– Перед этими людьми? – улыбнулся Питт.

– Я хочу убедиться, что у вас нет оружия и микрофонов.

Питт молча выполнил требование. Никакого оружия или передатчиков на теле не обнаружилось.

– Вы удовлетворены? – поинтересовался он.

– Да, – ответствовал Капестерре и махнул револьвером в сторону входа в шахту. – Идите вперед, я последую за вами.