Валютные войны

Предварительные соглашения, достигнутые в Палаццо Корсини и на Азорских островах, были ратифицированы двумя неделями позже «Большой десяткой» – на собрании, проведенном в историческом красном замке Смитсоновского института, соседствующем с Национальной аллеей в Вашингтоне. Место проведения дало название последующему Смитсоновскому соглашению. Доллар был девальвирован примерно на 9 % по отношению к золоту, а крупнейшие валюты были ревальвированы между 3 и 8 % к золоту – с полным выравниванием в 11 и 17 %, в зависимости от валюты.

Наиболее важными исключениями стали Англия и Франция, фунт и франк которых не ревальвировались, однако поднялись на 9 % по сравнению с долларом из-за девальвации по отношению к золоту. Японцы наиболее пострадали от полного выравнивания в 17 %, что даже выше, чем у немцев, но они в самой меньшей степени получили сострадание от Конналли, так как их экономика росла на 5 % в год.

Подписавшиеся стороны согласились сохранять сложившийся паритет диапазона торгов в 2,25 % вверх или вниз – в общей сложности диапазон, таким образом, составлял 4,5 %, – и американцы согласились отменить всем ненавистный 10‑процентный дополнительный налог на импорт; и это сыграло свою роль. Не было дано ни одной возможности возвращения к конвертируемому золотому стандарту, хотя технически от золота еще не отказались. Как заметил один писатель: «Вместо того чтобы отказаться продавать золото по $35 за унцию, Казначейство просто откажется продавать… по $38 за унцию».

Смитсоновское соглашение, как и Никсон-шок четырьмя месяцами ранее, было очень популярно в Соединенных Штатах и привело к резкому росту акций, пока инвесторы размышляли о более высокой долларовой прибыли в сталелитейной, автомобильной, воздушной и киноиндустрии, а также в других отраслях, которые выиграли бы от возросшего экспорта или уменьшившегося импорта, или от того и другого. Помощник президента Питер Дж. Питерсон предположил, что девальвация доллара создаст по меньшей мере пятьсот тысяч новых рабочих мест за следующие два года.

К сожалению, эти радостные надежды вскоре были разрушены. Чуть меньше чем через два года США окажутся в наихудшей рецессии со времен Второй мировой войны, с падающим ВВП, стремительно растущей безработицей, нефтяным кризисом, рушащейся фондовой биржей и бесконтрольной инфляцией.

Урок о том, что нация не может девальвировать себе дорогу к процветанию, ускользнул от Никсона, Конналли, Питерсона и фондовой биржи в конце 1971 года, так же, как и от их предшественников во времена Великой депрессии. Видимо, этот урок трудно усвоить.

Как и в случае с важными международными валютными конференциями двадцатых и тридцатых годов, выгоды от Смитсоновского соглашения, как они есть, оказались недолговечными. Фунт стерлингов подвергся девальвации вновь 23 июня 1972 года, на этот раз в свободной форме, без причастности к Смитсоновским паритетам. Фунт тут же упал на 6 % и дошел до отметки 10 % к концу 1972 года. Также существовала обеспокоенность по поводу заразности девальвации фунта и ее последствий для итальянской лиры. Глава администрации Никсона доложил ему сведения относительно европейского валютного кризиса. Вошедший в историю ответ Никсона, записанный на пленку, был следующим: «Мне все равно. Мы ничего не можем с этим поделать. …Мне наплевать на лиру».

29 июня 1972 года Германия установила контроль над движением капитала в попытке прекратить паническую покупку марок. К 3 июля сюда присоединились швейцарский франк и канадский доллар. То, что началось как девальвация фунта, превратилось в разгром доллара, пока инвесторы стремились к относительной безопасности немецкой марки и швейцарского франка.

В июне 1972 года Джон Конналли оставил пост министра финансов, так что новый министр, Джордж П. Шульц, вошел в пучину долларового кризиса почти сразу, как занял этот пост. При помощи Пола Волкера (своего заместителя) и главы ФРС Артура Бернса Шульц смог привести в действие соглашения о свопах (представлявших собой, по сути, краткосрочные валютные кредиты) между Федеральной резервной системой и европейскими центральными банками и стал вмешиваться в дела рынков, чтобы обуздать долларовую панику. К данному моменту все «диапазоны», «грязные колебания курса», «ползущие привязки» и другие приемы, созданные для того, чтобы поддерживать некоторое сходство с Бреттон-Вудс, провалились. Ничего не оставалось, кроме как переместить все передовые валюты в систему свободно колеблющегося курса.

Наконец, в 1973 году МВФ объявил о конце Бреттон-Вудской системы, положил конец роли золота в международной финансовой системе и оставил стоимость валют в покое, то есть только наблюдал за их колебаниями по отношению друг к другу, как этого желали какие бы то ни было правительства и рынки. Закончилась эра одной валюты и началась другая, но валютные войны еще не были близки к завершению.

Век колеблющихся валютных курсов, начавшийся в 1973 году, одновременно с потерей долларом своего положения положил временный конец трагедиям девальваций, которые были в основе всех дел в международной валютной системе с 1920‑х годов. Ни центральные банки, ни министерства финансов мучиться по поводу нарушения паритета и отказа от золота перестали. Теперь рынки позволили валютам возрастать и понижаться каждый день, как они считали для себя нужным. Правительства вмешивались в дела рынка время от времени, чтобы возмещать то, что они видели как избытки или беспорядочные условия, но это имело обычно ограниченный и временный эффект.

В ответ на постепенную потерю Бреттон-Вудским соглашением своего статуса передовые западноевропейские нации отправились в 30‑летнее путешествие сближения валют, кульминацией которого явились Европейский союз и евро, которое было окончательно запущено в 1999 году. Пока Европа судорожно двигалась в сторону стабильности, бывшие якоря-близнецы мировой валютной системы, доллар и золото, от стабильности были далеки. Несмотря на ожидания роста и более высокой занятости населения, связанные с девальвацией доллара, Соединенные Штаты с 1977 по 1981 год пострадали от трех рецессий. В целом за эти годы произошел 50‑процентный упадок покупательной способности доллара. Цены на нефть увеличились вчетверо во время рецессии 1973–1975 годов и вдвое увеличились по отношению к этому новому уровню в 1979 году. Средняя годовая цена золота поднялась с $40,80 за унцию в 1971 году до $612,56 за унцию в 1980‑м, включая краткосрочный сверхскачок цены – до $850 за унцию! – в 1980 году.

По мнению многих, это был сумасшедший мир. Новый термин – «стагфляция» был использован для описания беспрецедентного сочетания высокой инфляции и роста стагнации, которые имели место в США. Экономический кошмар 1973–1981 годов был прямой противоположностью росту за счет экспорта, которого должна была достичь девальвация доллара. Сторонники девальвации еще никогда так не ошибались.

С верой в доллар накануне полного его краха стала очевидной острая нужда в новом руководстве и новом политическом курсе. Соединенные Штаты нашли и то и другое с назначением в августе 1979 года председателем Совета управляющих ФРС Пола Волкера (что осуществил президент Джимми Картер) и избранием в ноябре 1980 года президентом США Рональда Рейгана.

Волкер был заместителем министра финансов с 1969 по 1974 год и был непосредственно вовлечен в решения порвать с золотом и дать доллару колебаться в 1971–1973 годах. Теперь он жил с последствиями этих решений, но его опыт позволил ему быть очень хорошо подготовленным к использованию рычагов процентных ставок, операций на открытом рынке и своп-линий, чтобы обратить долларовый кризис вспять так, как он и Артур Бернс сделали это во время кризиса фунта в 1972 году.