Социализм. Экономический и социологический анализ

Свой второй способ обеспечения роста производства, а именно "экономию всякого рода", Каутский, по его же признанию, находит уже реализованным в современных трестах. Он особенно отмечает экономию материалов, транспортных расходов, сокращение затрат на рекламу и на связи с общественностью [169*]. Опыт показывает, что нигде нельзя встретить большей бесхозяйственности и расточительности в отношении труда и материалов всякого рода, чем на государственных предприятиях. В то же время именно частное предприятие побуждает своего владельца ради собственных интересов работать с величайшей экономией.

Конечно, социалистическое государство сэкономит все расходы на рекламу, все расходы коммивояжеров и агентов по продаже. Но более чем вероятно, что вся эта экономия будет существенно перекрыта за счет аппарата распределения. Военный опыт научил нас, сколь громоздок и дорог общественный аппарат распределения. Разве на деле издержки на карточное распределение хлеба, муки, сахара и других товаров были ниже, чем расходы на рекламу? Действительно ли гигантский аппарат, необходимый для осуществления карточного распределения, был дешевле, чем расходы на коммивояжеров и агентов по сбыту?

Социализм устранит розничных торговцев. Но на их месте он создаст центры распределения, которые не будут дешевле. Кооперативные склады используют не меньшее количество рабочих рук, чем современные магазины, и многие из них неконкурентоспособны до тех пор, пока правительство не дарует им освобождения от налогов.

Вообще говоря, недопустимо считать, что устранением каких-либо свойственных капиталистической экономике расходов можно обеспечить более высокую производительность труда в социалистическом обществе. Нужно сравнивать общие расходы и общие доходы обеих систем. Из того, что электромобиль не требует бензина, вовсе не следует, что он дешевле в эксплуатации, чем автомобиль с бензиновым двигателем.

Слабость аргументации Каутского очевидна, когда он утверждает, что "применением этих двух методов пролетарское государство сможет поднять производство на такой высокий уровень, что окажется возможным существенное увеличение заработков при одновременном сокращении рабочего времени". Это утверждение он и не пытается нигде доказывать. [170*]

Не лучше обстоит дело и с другими аргументами в пользу социалистической организации производства. Когда, например, доказывают, что при социализме каждый способный к труду будет обязан трудиться, они прискорбнейше заблуждаются относительно числа праздных людей в капиталистическом обществе. Напротив, можно утверждать, что при системе, которая не создает достаточных стимулов для преодоления тягостей труда, производительность труда неизбежно уменьшится. Но проблему производительности нельзя рассматривать только в рамках стационарных условий. Несравнимо важнее вопроса, увеличится ли производительность труда при переходе к социализму, вопрос, окажется ли при социализме возможным рост производительности труда и, следовательно, экономический прогресс. Это ведет нас к проблеме динамики.

Глава IX. Положение индивидуума при социализме

Социалистическое общество представляет собой поразительное авторитарное сообщество, в котором приказывают и подчиняются. Именно это и обозначают слова "плановая экономика" и "устранение анархии производства". Устройство социалистического общества легче понять, если сравнить его с армией. Многие социалисты и в самом деле предпочитали говорить об "армии труда". Как в армии, так и при социализме каждый зависит от приказов высшего руководства. Каждый приписан к какому-либо месту. Каждый должен оставаться там до тех пор, пока это считают нужным. Можно сказать, что человек становится пешкой начальства. Он растет только когда его продвигают. Он падает после разжалования. Описывать эти условия было бы пустой тратой времени. Они знакомы каждому подданному бюрократического государства.

Очевидно, что в государстве такого типа все назначения на должность совершаются в соответствии с личной пригодностью. Каждый пост должен занимать наиболее подходящий для этого индивидуум, если, конечно, он не нужен для более ответственной работы в другом месте. Таков фундаментальный закон всех систематически упорядоченных авторитарных организаций -- как государства китайских мандаринов, так и новейшей бюрократии.

Первая проблема, которая возникает при воплощении этого закона, -- назначение на верховные посты. Есть два подхода к решению этой проблемы -- монархическо-олигархический и демократический, но при этом возможно только одно решение -- на основе харизмы. Верховные правители (или правитель) выбираются благодаря достоинствам, которые им дарованы Божьей милостью. Они обладают сверхчеловеческими силами и способностями, которые поднимают их высоко над прочими смертными. Выступить против них -- это не только нарушить земной порядок, но и пренебречь волей Божьей. Такова основная идея теократии -- клерикальной аристократии с "Божьим помазанником". Но такова же идеология большевистской диктатуры в России. Призванные историей к выполнению своей возвышенной задачи большевики выступают как представители всего человечества, как орудие исторической необходимости, как исполнители, которым выпало окончательное устроение мирового порядка. Сопротивление им -- величайшее из преступлений, но к своим противниками они могут применять любые средства. Это просто старая аристократически-теократическая идея в новой оболочке.

Другой подход к решению проблемы -- демократический. Демократия отдает все в руки большинства. Во главе общества -- вождь или вожди, выбранные решением большинства. Но теория эта столь же харизматична. Только в этом случае благодать поровну дается всем без исключения. Каждый наделен ею. А глас народа является гласом Божьим. Это особенно отчетливо проявилось в "Городе Солнца" Томмазо Кампанеллы: народное собрание выбирает Правителя, который является также первосвященником, и имя его Метафизик [171*]. [156] В авторитарной идеологии демократия ценится не за свои общественные функции, а только как средство постижения Абсолюта [172*].

Согласно харизматическим воззрениям при назначении должностных лиц высшая власть наделяет их собственными достоинствами. Официальное назначение поднимает обычного смертного над уровнем масс. Он приобретает особый вес по сравнению с другими. Его ценность особенно велика во время выполнения им своих обязанностей. Недопустимы никакие сомнения в его достоинствах или способностях выполнять службу. Пост делает человека.

Если не учитывать апологетической ценности этих теорий, все они чисто формальны и ничего не говорят нам о том, как действительно осуществляется восхождение к высшей власти. Из них не узнаешь, пришла ли к власти данная династия или аристократия как счастливый победитель в войне. Они не дают представления о механизме партийной деятельности, который приводит к власти вождей демократии. Они ничего не сообщают о том, как действительно носители высшей власти осуществляют подбор должностных лиц из числа претендентов.

Но специальные правила для отбора должностных лиц должны существовать, поскольку без них способен обходиться только всеведущий правитель. Так как верховная власть не в силах делать все сама, то назначение на более низкие должности она делегирует подчиненным властям. Чтобы предотвратить их произвол, приходится вводить определенные ограничения. В результате отбор идет не по истинным способностям, а по соответствию неким нормам, по результатам экзаменационных испытаний, с учетом того, что кандидат обучался в определенной школе, что он несколько лет занимал подчиненную позицию и т. п. О такого рода методах может быть только одно мнение. Успешное ведение дела требует совсем иных качеств, чем успешная сдача экзаменов, даже если экзаменуют по предмету, прямо связанному с будущей работой. Тот, кто провел определенное время на подчиненной должности, еще долго будет чувствовать себя не на месте, став начальником. Неверно, что для того, чтобы выучиться командовать, надо научиться подчинятся. Возраст не заменяет способностей. Короче, система ущербна. Ее единственное оправдание в том, что ничего лучшего нет взамен.