Типичные ошибки государственного регулирования экономики

Если деньги хранятся в сберегательных или коммерческих банках, как мы уже видели, банки стараются дать их взаймы или инвестировать. Они не могут позволить себе иметь неработающие средства. Единственная причина, которая может заставить людей в целом увеличивать свои накопления в наличности или вынудить банки держать средства без движения и терять по ним проценты, это, как мы уже видели, или страх потребителей, что цены на товары упадут, или страх банков, что они будут брать на себя слишком большой риск по основной сумме. Но это означает, что признаки депрессии уже появились, что они спровоцировали создание тайников, а не наоборот, что припрятанные деньги вызвали депрессию.

Не касаясь этого незначительного создания запасов наличности, тогда (и даже это исключение можно рассматривать как прямые «инвестиции» в деньги) сбережения и инвестиции приводятся в равновесие таким же образом, как предложение и спрос на любой товар уравновешивают друг друга. Ибо мы можем определить сбережения и инвестиции как составляющие соответственно предложения и спроса на новый капитал. И точно так же, как предложение и спрос на любой другой товар уравниваются ценой, так и предложение и спрос на капитал уравниваются процентными ставками. Процентная ставка – лишь особое наименование для цены на заемный капитал. Это такая же цена, как и любая другая.

Эта тема столь сильно запутывалась в последние годы заумной софистикой и гибельной правительственной политикой, основанной на ошибках, что можно потерять надежду вернуться к элементарному смыслу и здравому подходу по этому поводу. Существует психопатический страх в отношении «чрезмерных» процентных ставок. Утверждается, что если процентные ставки будут слишком высокими, то для отрасли станет невыгодно брать деньги в долг и инвестировать их в новые заводы и оборудование. Эта аргументация была столь эффективной, что правительства повсюду в последние десятилетия претворяли в жизнь политику «дешевых денег». Но люди, приводящие подобные доводы, прежде всего заинтересованы в увеличении спроса на капитал, а о воздействии подобной политики на предложение капитала забывается. Это еще один пример ошибки, заключающейся в том, что рассматривается воздействие политики только на одну группу и забывается о ее воздействии на другую.

Если процентные ставки искусственно удерживаются слишком низкими относительно рисков, то произойдет сокращение как объема сбережений, так и объема предоставленных займов. Сторонники дешевых денег полагают, что сбережения продолжают поступать автоматически, вне зависимости от процентной ставки, поскольку богатым, по их положению, ничего другого не остается делать с их деньгами. Они непрестанно рассказывают нам, при каком точно уровне дохода человек сберегает фиксированную минимальную сумму вне зависимости от уровня процентной ставки или рисков, при которых он может дать деньги в долг.

На самом же деле, хотя объем сбережений очень богатых людей, вне сомнений, подвержен влиянию менее пропорционально, чем соответствующие сбережения умеренно богатых людей, от изменений процентной ставки, практически все сбережения каждого подвержены в некоторой степени этому влиянию. Аргументация, основанная на крайнем примере, что объем реальных сбережений не сократится при значительном снижении процентной ставки, подобна утверждению, что общее производство сахара не сократится при значительном падении на него цены, так как эффективные производители, с низкой себестоимостью производства, будут производить столько же, сколько и раньше. Эта аргументация не замечает не только малорентабельного сберегателя, но даже подавляющего большинства сберегателей.

Воздействие от искусственного поддерживания процентных ставок низкими в конечном итоге является фактически таким же, как и при удерживании любой другой цены ниже свободной рыночной. Это увеличивает спрос и сокращает предложение. Это увеличивает спрос на капитал и сокращает предложение реального капитала. Это создает экономические перекосы. Вне сомнений, искусственное снижение процентных ставок стимулирует увеличение займов. Это ведет фактически к стимулированию высокоспекулятивных рискованных предприятий, которые могут продолжать свою работу только в искусственных условиях, которые их и породили. С точки зрения предложения, искусственное сокращение процентных ставок дестимулирует нормальную бережливость, сбережения и инвестиции. Это сокращает накопление капитала. Это замедляет тот рост производительности, тот «экономический рост», ту «прогрессивную» деятельность, которые была призвана так сильно продвинуть вперед проводимая финансовая политика.

Денежные ставки могут искусственно поддерживаться на низком уровне лишь только при постоянных новых инъекциях валюты или банковских кредитов вместо реальных сбережений. Это может точно так же породить иллюзию существования большего капитала, точно также, как при доливании воды может возникнуть впечатление, что молока стало больше. Но это – политика непрерывной инфляции. Очевидно, это процесс, который включает в себя постоянно возрастающую опасность. Возрастет денежная ставка, и если инфляция обратится вспять, или будет остановлена, или даже будет продолжаться, но меньшими темпами, то разразится кризис.

Необходимо также указать на то, что поначалу новые инъекции валюты или банковских кредитов могут временно привести к снижению процентных ставок, однако постоянное обращение к этой системе способно в конечном итоге повысить процентные ставки. Это происходит именно так потому, что новые инъекции денег ведут к снижению покупательной способности денег. Дающие взаймы начинают понимать, что на деньги, которые они дают в долг сегодня, через год можно будет купить меньше, скажем, чем после их возврата. Поэтому к нормальной процентной ставке они делают надбавку, чтобы компенсировать эти прогнозируемые потери в покупательной способности их денег. Величина надбавки может диктоваться размером ожидаемой инфляции. Так, годовая процентная ставка по векселям британского казначейства выросла до 14 % в 1976 году; облигации итальянского правительства приносили 16% в 1977 году; дисконтная ставка центрального банка Чили взлетела до 75% в 1974 году. Политика дешевых денег, одним словом, в итоге приводит к появлению намного более жестких колебаний в бизнесе, чем те, которые они предназначены исправить или предотвратить.

Если не предпринимаются попытки вмешаться в денежные ставки через инфляционную правительственную политику, то тогда возросшие сбережения создают свой собственный спрос путем снижения процентных ставок естественным путем. Чем больше предложение сбережений, тем интенсивнее усилия ищущих инвестиции вынудить сберегателей согласиться с более низкими ставками. Но более низкие ставки также означают, что больше предприятий могут позволить себе занять денег, ибо их перспективы получения прибыли при помощи использования нового оборудования или заводов, которые они покупают с доходов, похоже, превышают те суммы, которые они должны платить по занятым средствам.

Теперь мы подходим к анализу последней ошибки, касающейся сбережений. Эта ошибка – распространенное предположение, что объем нового капитала, который может быть освоен, ограничен по своему размеру или что предел роста капитала уже достигнут. Просто невообразимо, что такой точки зрения придерживаются не только несведущие, но даже порой, и опытные экономисты. Практически все богатство современного мира, практически все, что отличает его от доиндустриального мира XVII века, заключается в его накопленном капитале.

Одна часть этого капитала состоит из многих вещей, которые лучше назвать потребительскими товарами длительного пользования – автомобилей, холодильников, мебели, школ, колледжей, церквей, библиотек, больниц, а также частных домов. За всю историю человечества всего этого никогда не было в достатке. Даже если и хватало домов, с точки зрения их простой численности, то качественные улучшения возможны и желательны неограниченно, включая самые лучшие дома.