Бремя идолов

«Один остается, когда другие изменяются и уходят».
Перси Бит Шелли, «Адонис».

Пролог

Когда тебе всего двадцать восемь, все в жизни кажется таким прекрасным. Он развернул газету, всматриваясь в свою статью. Сегодня утром она показалась ему очень даже толковой. Несмотря на растущую известность в журналистских кругах, несмотря на репутацию одного из многообещающих московских журналистов, он все еще по-детски радовался каждой своей новой публикации. Ему казалось, что его статьи читает и обсуждает вся Москва. Глядя на лица людей, уткнувшихся в знакомую газетную полосу в вагоне метро, в автобусах, троллейбусах, он пытался угадать, как они отнеслись к новой его статье, что подумали об авторе. Это было восхитительное чувство — ощущение собственной значимости. Впрочем, оно присутствовало в его душе даже вопреки мнению о нем других. Он и так знал, кто он такой. А когда в какой-то из газет ему случалось встретить ссылки или комментарии на свои материалы в статьях мэтров от журналистики, ему казалось, что он уже состоялся как профессионал высшей категории — свой среди своих.

Слава Звонарев был высок ростом, манеры имел чуть угловатые, и, несмотря на самомнение, он все еще был несколько застенчив в общении, хотя уже научился не краснеть в разговорах с малознакомыми людьми. Его бойкое перо, наверное, действительно чего-то да стоило, если он в сравнительно короткий срок сумел пробиться в число ведущих сотрудников такой популярной газеты, каким являлся «Московский фаталист». Всего шесть лет, как. начинающий журналист Слава Звонарев приехал завоевывать столицу, и вот он — острейшее перо московской журналистики. Хватка провинциала, всего добивающегося трудом и упорством, сослужила ему хорошую службу. Теперь у него двухкомнатная кооперативная квартира, пусть и в спальном районе, «девятка» цвета мокрого асфальта, он получает приличную зарплату и еще более приличные гонорары — полный джентльменский набор благополучного москвича.

… Закрывая за собой дверь квартиры, Слава не подозревал, что несколькими этажами ниже его уже ждут…

Когда-то в Воронеже, откуда он был родом, он мечтал о карьере тележурналиста. Но, приехав в Москву после окончания пединститута в родном городе, он быстро понял, что небольшой дефект в дикции и трудно преодолеваемая застенчивость в контактах с незнакомыми людьми помешают ему сделать успехи на «голубом экране». Начал он с внештатного сотрудничества в качестве репортера в небольшой газетенке с «желтым» уклоном, но поскольку газетку довольно широко читали в охочей до сенсаций столице, его заметили и профессионалы, да и «длинные ноги» и хороший слог, сочетание довольно редкое, его пригласили в «Московский фаталист» сначала попробоваться внештатно, а потом он стал постоянным сотрудником газеты.

… Перед выходом из дома он еще раз с удовольствием взглянул на лежащую перед ним на столе статью. Почти всю вторую полосу занимал его материал «А судьи кто?» — речь в нем шла о коррупции, укоренившейся в системе судебных и следственных органов