Неправильная сказка. Или какой запах у Любви!

- Язва... - был тихий и ласковый ответ. А я улыбнулась и добавила:

- Ты еще не представляешь, что тебя ждет! - и потерев затылком о его щеку, выдала первое требование. - А сейчас я хочу, чтоб твое тело натянуло что-нибудь на себя, и прикрыла неприличные оголенные части.

Было ощущение, что он забыл, в каком виде находиться и отпустив меня, стал быстро что-то на себя надевать. Я хихикнула. Раньше не замечала за собой излишней скромности, но вид, что представляло мне мое разыгравшееся воображение, грозил повторением всего заново и с не меньшим азартом. Поэтому, надо было все остановить.

- Ты оторвала мне все пуговицы на рубашке, - смеясь, заявил потерпевший.

Я повернулась кругом, и продемонстрировала ему свой наряд. Тогда мы рассмеялись вместе. Я уже сидела на коленях Макса в ласковых и нежных объятьях. Никогда не думала, что, будучи матерью двух взрослых детей, так приятно ощущать себя маленькой и беззащитной. Мой взгляд упал на простынь с кровавым пятном, которое вернуло меня в реальность. Заметив мое напряжение, Макс выдернул ее из-под себя и бросил, скомкав, в угол. Прижав сильнее, простонал:

- Ты же не жалеешь, правда?

- Ни секунды! - обняв его лицо ладонями, я заглянула в глаза, - Я счастлива, поверь! Но пойми, мои дети... Я не могу смириться с мыслью, что никогда не узнаю, что с ними. Это больно, потерять то, чем была наполнена вся сознательная жизнь.

Я не хотела его расстраивать, но с ним рядом я действительно становилась слабой. Уткнувшись в его плече, я тихо заплакала, наверное, прощаясь со всем тем, что было так дорого сердцу.

- Милая, прости, я бы все сделал, чтоб только не чувствовать твоего отчаяния. - он поцеловал в висок, крепко прижав, и я почувствовала запах! Запах его боли и сожаления. Сначала не поверила себе, но помедлив, сказала:

- Я чувствую тебя, Макс!

- И я тебя, малыш. - он не понял, о чем я ему сообщила.

- Нет, Темный, я опять слышу твой запах, запах твоих эмоций. Как это могло произойти?

Темный замер. Посмотрел мне в глаза. Я видела все, что происходит с ним сейчас, а запах усиливал эти ощущения.

- Может просто это любовь?! - произнес самый дорогой в этом мире мне человек. Его поцелуй был сладким и нежным и не давал мысли о другом ответе на мой вопрос.

Нам не дали до конца насладиться друг другом. Да думаю, нам не хватило бы и вечности. Появление гостей было не то, что неожиданным, скорее не желанным. Гость и гостья не стали комментировать то, что увидели.

- Максимус, - обратился к нему его отец, - Ты должен вернуться к себе. Если Забытый почувствует твое отсутствие, он прибудет раньше, а это вам не нужно.

- Я никуда отсюда не уйду, пусть явиться, я буду ждать.

Спокойно, не злясь, только сильнее прижал меня.

- Пойдешь! - я не допускала возражения. - Так надо. Нам надо все продумать. Нам нужно время.

Говоря, я не прекращала его обнимать. Терлась о щеку, как кошка и не хотела отпускать. Но сделать это было необходимо.

- Обещай мне, что я ее увижу перед приходом Забытого. - потребовал он у отца.

- Я приведу тебя завтра, вечером. Клянусь! - этого было достаточно, чтобы Макс меня отпустил и встал. Мне пришлось разжать руки, и почувствовала сожаление, от того, что он не обнял и не поцеловал на прощание. Наверное, он не хотел прощаться, но мне этого не хватало.

Мужчины исчезли, оставив нас с Дарой одних. Тигрица подошла и села у ног, с грустью глядя мне в глаза.

"Моя маленькая девочка, как же я хочу тебе помочь" - голос тигрицы в голове прозвучал как удар грома! И я плюхнулась на кровать, глядя на нее, то с ужасом, то с радостью. Она даже не поняла, что со мной твориться.

- Я слышу тебя! - одними губами проговорила, не сводя с нее взгляда.

Дара не шевелилась, она пыталась понять, что я ей сказала

- Дара, сестренка, я опять тебя слышу, я чувствую тебя! - я бросилась ей на шею, обнимая и целуя в морду, находящуюся в шоке.

Та от радости завалила меня на пол и слизала все слезинки с лица. Это было, как встреча двух сестер, долгое время находящихся в разлуке.

Но счастье длилось не долго.

***

В какой-то момент меня пронзила острая боль. Не знаю, что было причиной. То ли мои чувства, переполнявшие душу, то ли чувства Дары, нахлынувшие на меня. Я скорчилась на полу в позе эмбриона. Боль разрасталась и наполняла собой изнутри. Тигрица в испуге кружилась вокруг, не зная, как мне помочь. Ее танец и мельтешение перед глазами были не выносимы, я зажмурилась и закусила губу, чтобы не заорать. Но боль усиливалась с каждой секундой, она проникала повсюду, она была везде: в глазах, в ушах, стучала в висках, отдавала в затылок, растекалась по груди и животу. Я чувствовала каждый сустав, который выворачивали и отрывали, каждый кончик пальцев пронзали миллионы острых игл. Спина изгибалась, превращая меня в змею. Я испугалась! Я поняла, что не выдержу, поняла, что умираю. Я провалилась в бездну, так и не понимая, что происходит.

Чувства возвращались постепенно. Сначала пришло чувство что я лечу, вернее вешу, или парю, но опоры я не чувствовала ни руками, ни ногами, ни другими частями тела. То, что я в сознании, поняла не сразу. Открывать глаза было страшно. Я чувствовала свое тело, но боли уже не было, и висела все в той же позе, что и была на полу, обняв колени руками. Во всем теле была легкость и чувство наслаждения. Оно обычно всегда наступает, когда отступает боль. Где я и что со мной было очень интересно, но не до такой степени, чтобы посмотреть вокруг. Страх был сильнее. Неужели я умерла? Неужели моя душа на пути к перерождению?

- Открой сознание, Екатерина. Впусти меня. Я не причиню тебе зла.

Женский голос был приятным и низким. Только его интонация не выражала никаких эмоций. Я пересилила свой страх и открыла глаза. Мне стало еще хуже. Меня не было, и ее не было. Был мир, который я ощущала, как саму себя. Мир, который звал и проникал в мое сознание. Мир Вераллы!

- Посмотри, Екатерина, ты можешь стать частью этого. Ты можешь стать душой этого мира. Хочешь ли ты этого?

- Нет! - однозначно ответила, даже не задумываясь. Мне не нужен был целый мир, чужой мир. Мне достаточно было своего, маленького мира, с любимыми и родными рядом.

- Но тогда я должна отнять твой дар! Дар той, что читает души! - она пыталась напугать меня голосом, но я чувствовала ее безразличие. Она не ощущала от этого ни радости, ни горя, ни предвкушения, ни разочарования.

Хотелось ответить, что трудно испугать козла капустой, но сказала по-другому.

- Я буду тебе благодарна за это. Это слишком большая ноша для моей слабой душонки. Прошу, освободи меня от этой работы.

- Ты напоминаешь мне ту, какой я пришла в этот мир. - задумчивость в словах никак не сочеталась с голосом. - Этому миру требовалась душа, и я согласилась. Почувствовав твое рождение, я решила, что пришло твое время. Значит, я ошиблась. Что ж, будь по-твоему. Я освобождаю тебя от твоего предназначения, но обмен должен быть равноценным, и я знаю, что тебе дать!

Я даже не успела высказать свои пожелания, как опять вернулась боль. Меня сгибало пополам и выгибало в дугу. Кости трескались и хрустели, как ветви сухого дерева. Пальцы сводило судорогой. Мне показалось, что это уже длиться вечность. Ничего себе, равноценный обмен. Неужели мой дар настолько для нее болезнен, что я должна корчиться в мучениях всю оставшуюся жизнь. Если так, то верните все обратно. Молила, чтоб сознание меня покинуло, но именно теперь оно работало с удвоенной силой. Уже смирившись и не ожидая конца всему этому ужасу, я почувствовала легкость во всем теле и блаженство бесчувственности. Кажется, я потеряла сознание. Но разум работал. Разве так бывает? Я ощутила твердость пола, на котором лежала, но он был теплым и то, что мне не было холодно, говорило, что я еще в доме. Открыв глаза, медленно постаралась встать на ноги, но не получилось. Тело не слушалось, и все что мне удалось сделать, это сменить позу эмбриона, на стойку ползающего младенца. Руки и ноги тряслись, грозя обрушить мое тело обратно на пол. Голова висела, и, видя, что одежда повисла в районе живота как мешок, очень удивилась. Неужели и швы на комбинезоне полопались от гипперактивных упражнений, что я здесь недавно вытворяла. С трудом подняв голову, нос к носу столкнулась с мордой тигрицы, которая подозрительно разглядывала меня и обнюхивала.