Я не вернусь. 3, 4, 5 части. (СИ)

Нет, к его чести, Саша помогал какими-то действиями, но очень редко, и потом я даже жалела о том, что обратилась к нему. Однажды он помог заплатить мне за квартиру. А его мать узнала об этом и пропесочила. Естественно, я осталась крайней - кто бы мог сомневаться? Когда я приехала к нему в деревню - он меня прогнал. Сначала сказал: "Давай я тебя отвезу домой", а потом - взял и уехал к друзьям. Не отвез... я часа два на остановке стояла, кутаясь в зимнее пальто. Когда-то я к нему пришла домой - он меня с лестницы спустил, да так, что я чуть со ступенек не навернулась. Обидно? Это было очень обидно. Вот сейчас пишу об этом - и даже пальцы немеют при этих воспоминаниях. Да, во всем была виновата я... Когда я ему рассказала о том, что мне не выплатили зарплату - Саша устроил мне вынос мозга. Кто был в этом виноват? Начальник? Нет - я. Не помню причин, но точно я. Мне хотелось, чтобы он меня обнял, сказал что-то утешительное типа: "Нормально все будет" - а в итоге я будто в грязи извалялась. Саша действовал со мной по правилу: "Твои проблемы - вот и парься с ними сама".

Слышали песню группы "Znaki"? "Знать бы ту мать, что рожает проблемы..." Вот в то время эти слова из песни Алексея Юзленко полностью, напрямую совпали с моими внутренними ощущениями. В самом что ни на есть буквальном смысле, хотя фраза-то метафорческая. Я знала проблемы и знала ту мать, которая их создала. Вы знаете... если бы была хоть малейшая вероятность, что все изменится, и я смогу быть с любимым человеком - я бы на коленях просила Наталью Викторовну о помиловании. Да я бы в ногах у этой женщины стояла, если бы точно знала, что после этого Сашины метания прекратятся. Да, тут уже играет свою роль гордость по отношению к госпоже Вычеровой, но когда стоит выбор между гордостью и любовью - я всегда, при любых обстоятельствах выбирала любовь. Без гордости прожить можно, без любви - нет. Сама жизнь до боли в груди становится пустой и бессмысленной...

Ладно, не буду об этом, слишком трудно. Продолжу про Леху.

Козлов решил действовать своими методами. Без моего ведома забрал мой паспорт, который у меня хватило ума оставить дома - и, воспользовавшись связями, написал за меня заявление в ЗАГС. Я тогда такую панику подняла! Паспорт Леха не хотел отдавать, сказал: "Увидимся в ЗАГСе". Не знаю, может, я ему правда так сильно нравилась, может, у него какие-то другие виды были, но Козлов для меня был как тот нарыв на пальце. Мама моя какого-то своего знакомого попросила - и паспорт мне вернули. Я его потом чуть ли не в трусы прятала - так мне было страшно, что без моего согласия стану чьей-то чужой женой.

Кстати говоря, Леха еще один раз безуспешно пытался втюхать мне золотое колечко в красной коробочке. Примерно через неделю после аварии. Мне в тот момент было, мягко говоря, не до того, и я очень некрасиво послала парня в дальнее плавание. После этого разговора я его больше не видела, а до этого он чуть ли не каждый день по несколько раз звонил мне по телефону. Напрасно я ему объясняла, что вообще его не люблю и с ним не хочу быть. Козлов все время упорно доказывал, что ни я, ни малыш Саше не нужны. И он был прав.

Леша сделал для меня одно доброе дело. Он свозил меня в Москву. Да не просто на Кремль поглазеть, а в Покровский монастырь. Кто не знает - там находятся мощи и чудотворная икона Матронушки Московской. Я и в Белгороде ходила в церковь, но никогда не срывалась с места в карьер. Знаете, как иногда бывает? Поддаться порыву. Вот я и поддалась. Поехала просить о помощи. Видимо, я все же не до конца осознавала свое приближающееся материнство, поэтому в первую очередь просила сохранить в моей жизни Сашу. Нет, о здоровье малыша, беспроблемной беременности и нормальных родах я тоже просила, но все-таки на первом плане был Мистер Вычеров.

По дороге в монастырь я почему-то была на все сто уверена, что моя жизнь изменится к лучшему после этой поездки. Но когда мы с Лехой возвращались обратно в Белгород, никаких чудес не происходило. Саша по-прежнему меня игнорировал.

В больницу на сохранение легла - и это все, что изменилось.

Саша всегда полагался на мадам Судьбу. Я же постоянно с ним спорила и пыталась доказать, что человек строит свою жизнь сам. Я до сих пор не знаю, чье из наших постулатов правильное.

Наверное, я все же эгоистка. Когда Саша меня раз за разом прогонял от себя, я стремилась быть с ним иногда все-таки помимо его воли. Не всегда, но парочка моментов таких было. Первый раз - когда я пришла к нему на работу и очень долго, со слезами-соплями, пыталась убедить его поговорить со мной или хотя бы просто меня выслушать. Это случилось как раз незадолго того памятного разговора с его матерью. А второй - уже когда я была беременна. Мы стояли поздно вечером у подъезда, и я цеплялась за его куртку и просила только об одном: "Не уходи". А Саша очень хотел уйти, и я это видела. И все равно не могла отпустить. Потому что когда он уходил - мне становилось плохо, больно, тяжело. Невыносимо. А я не хотела этой боли. Я хотела быть с ним, и больше ничего не было важным. Да-а... все-таки я эгоистично думала о себе и своем спокойствии.

... Выписали меня перед Новым годом. Я надеялась, что Саша под бой курантов наденет мне кольцо на палец. Да, я продолжала надеяться! А что еще оставалось? Я жила в каком-то томительном ожидании, пока Саша просто-напросто тянул время. Он мне сказал, что до Нового года точно все решится. Каким образом, интересно? Каким бы не был Саша сильным, уверенным и мужественным, в первую очередь он был сыном своей матери. Знаете, в жизни каждого человека наступает момент, когда пора начать думать своей головой и не слушать ни-ко-го, даже если это лучший друг, любимая девушка или родная мать. Для Саши это был тот самый момент, но... он его упустил.

И Новый год тот я запомнила на всю жизнь. Столько недоверия ко мне от всех друзей-знакомых никогда больше не было. Единственный, кто поддержал меня в тот праздник - как ни удивительно, Паша Тарарыв. Сначала, правда, тоже недоверием чуть не сокрушил: "А правда ли...? А если я спрошу у кого-нибудь...?" и почему-то говорил про церковь. Призывал меня туда сходить и за что-то покаяться. При всем своем далеко не низком IQ я не могла понять суть его намеков. Ну, наверное, Паша тоже считал, что я обманывала про беременность. А потом я расплакалась после очередного Сашиного обвинения, хотя ни в чем не была виновата - он сказал, что я выдумала больницу... Как я по-другому должна была отреагировать? Да, заплакала, а Павел выслушал и... Не знаю, что он сказал Саше, но его настроение ко мне заметно поменялось. Он меня обнял, поцеловал, и снова во мне возросла уверенность, что все будет хорошо.

Зрительно я всегда была абсолютно невнимательной. В двух шагах от меня мог идти Брэд Питт, а я, погруженная в свои собственные мысли, не обратила бы на него никакого внимания. Или опять же в той самой задумчивости могла идти прямиком к открытому дорожному люку.

В этот раз мы с Сашей шли вместе, держась за руки и о чем-то воодушевленно споря. Я, стараясь доказать ему свою мысль, хоть и понимала, что не права - и несущегося прямиком на нас разъяренного медведя не заметила бы, не то что стоящую к нам полу-боком и разговаривающую по телефону госпожу Вычерову. Честно говоря, лучше бы это был дикий медведь-гризли... А вот Сашина мама нас заметила и махнула рукой. Понимая, что ничего хорошего из этой встречи не выйдет, я развернулась и уже было собралась пойти назад, лишь бы не общаться с этой женщиной. Я даже не задумалась о том, как глупо выгляжу со стороны.

-У меня автобус... электричка... опаздываю... - совсем не красноречиво объясняла я Саше, но он крепко держал меня, и вырваться из его крепкой хватки не получалось. В голове промелькнуло ударить его по коленке или применить приемы самообороны, которым меня когда-то научили - например, оттянуть ему нижнюю губу, но ни того, ни другого я не сделала. Никогда бы не смогла причинить боль Саше - ни физическую, ни моральную.