Что такое поэтическое мышление (СИ)

Великий физик XX века Лев Ландау, рассматривая физическую формулу прежде, чем проверить содержание ее вывода, нередко говорил так: "Эта формула настолько красива, что, вероятно, она правильна". Категория "правильность" на уровне фундаментального мышления в этих словах остается, как это и положено, доминирующей. У Эйнштейна математическое изящество приобретало даже гносеологический смысл, поскольку, по его мнению, красивая теория всегда наиболее правильно отражает действительный мир. Авиаконструктор Туполев оценивал самолет перед первым вылетом такими словами: "Красивая машина. Наверное, взлетит".

Прочтите теперь пятый стих Пушкина из серии "Подражания Корану". Пушкин живо интересовался текстами "Корана", а тему своего первого стиха из этой серии развил в знаменитом "Пророке", где дал свой алгоритм поэтического миропостроения, побудительной причиной которого служат слова "Духовной жаждою томим..." Пятый стих начинается со слов "Земля недвижна; неба своды, / Творец, поддержаны тобой..." Прочтите его полностью. К нему Пушкин сделал примечательный комментарий: "Плохая физика, но, зато, какая смелая поэзия!"

"Плохая физика", т.е. "неправильная" фундаментальная логика, как мы видим, совсем не препятствие для поэзии. Поэт всегда прав и потому его стих всегда всепозволительно бесстыден, и потому повторим вслед за Блоком: "Не называйте поэтов пророками... Достаточно называть их тем, что они есть, - поэтами" - и вспомним пушкинское: "Ты сам свой высший суд".

Прочитав пятый стих, мы могли бы добавить - какая красота! Но красота, над которой так много колдовали древние греки, а Достоевский в своей прозе для ее постижения ставил эксперименты на людях, проводя их по самым бесовским уголкам души, - красота, как и категории "правильность", "логичность", не является в поэзии конечной, желанной истиной. Поэтические мироздания - воздвигнуты ли они на дантовских кругах ада или озарены улыбкой Беатриче, выплывают ли из мглистого мрака и возносятся в небеса над золотыми куполами у Блока, блещут ли парадными снегами у Ахматовой или прорастают на баррикадах цветами зла Бодлера - одинаково нам влекомы прежде всего новыми откровениями и чувствами, доселе неизвестными или едва очерченными в нашем сознание, словно зыбкие тени на песчаном речном дне, которые непрерывно появляются и исчезают.

Все же философия значительно дальше от поэзии, чем поэзия от философии, и причина такой асимметрии даже не в том, что философия обязана следовать дорогами и тропинками всяческих логик под аккомпанемент непротиворечивости, но скорее в инструментарии, которым располагают философы. Главным у философов всегда был и будет остро заточенный скальпель для разделки и препарирования природы и самого человека. Базаров в прозе Тургенева, разделывающий жаб и пугающийся любви, - гениальный тому пример. Даже в философии ценностей они остаются на ступени выяснения причин желаний, развивая при этом "биологическую логику желаний" или занимаясь размышлениями о том, как "увеличивать сумму удовлетворенности желаний, не нанося никому вреда" (Б. Рассел), вовсе не замечая, что сам поэт, чтобы вдохнуть жизнь в сотворение мира, каждый раз при написания стиха должен жертвовать своей, "проникновеннейшим образом осуществляя свое тождество с предметом..." (Гете, из письма К.Ф. Цельтеру). Послушайте, как это звучит у поэта:

══════════════════════════════════ ══════════════════════════════════════════════ Н. Заболоцкий

══════════════════════════════════ Как мир меняется! И как я сам меняюсь

══════════════════════════════════ Лишь именем одним я называюсь, -

══════════════════════════════════ На самом деле то, что именуют мной, -

══════════════════════════════════ Не я один. Нас много. Я - живой.

══════════════════════════════════ Чтоб кровь моя остынуть не успела,

══════════════════════════════════ Я умирал не раз. О, сколько мертвых тел

══════════════════════════════════ Я отделил от собственного тела!

══════════════════════════════════════════════ ...........................

══════════════════════════════════ Как все меняется! Что было раньше птицей

══════════════════════════════════ Теперь лежит написанной страницей;

══════════════════════════════════ Поэма шествовала медленным быком;

══════════════════════════════════ Мысль некогда была простым цветком;

══════════════════════════════════ А то, что было мною, то, быть может,

══════════════════════════════════ Опять растет и мир растений множит.

══════════════════════════════════ Вот так с трудом, пытаясь развивать

══════════════════════════════════ Как бы клубок какой-то сложной пряжи,

══════════════════════════════════ Вдруг и увидишь то, что должно называть

══════════════════════════════════════════════════════════════════════ Бессмертием....

══════════════════════════════════════════════════════════════════════ ═══════════════════════ (1937 г.)

Спаси и сохрани от намерений философов шагнуть в сапогах своей "биологической логики" на эти строчки или на пушкинское "Я вас любил..."!

В мастерской поэзии основным инструментом останется только мастерок. Поэзия не препарирует, а созидает. Философии недоступно воздвигнуть мироздание на основе всего одной строки, подобной пушкинской: "На свете счастья нет, но есть покой и воля". Все остальные строчки стихотворения "Пора, мой друг, пора..." являются только поддерживающей конструкцией. Попробуйте выбросить из стиха эту строку, и вы немедленно в этом убедитесь. Однако философы и критики с превеликим удовольствием "препарировали" это утверждение Пушкина, раскладывая его на онтологические сущности. В связи с этим стихом замечу, что сначала, скорее всего, была написана шестая строка "Давно завидная мечтается мне доля" как естественное продолжение первых, прежде всего, четвертой "Предполагаем жить... И глядь - как раз - умрем", а только потом эта пятая, влекущая своей свободой. Дело в том, что Пушкин всегда придерживался строгой рифмы (при этом его черновики представляют вид космической паутины из знаков, линий, слов, рисунков). Следовательно, он шел в своих размышлениях от рифмовки доля-воля, как наиболее точной, и только потом наполнял форму сначала утверждением первой строки "...Покоя сердце просит", а потом отрицанием счастья, равнозначным отрицанию мечты.

К. Паустовский говорил, что строгая рифма и красота всей поэзии Пушкина идет от природы осени, которую он любил, и которая обнажает резкий и ясный пушкинский рисунок. Такой же "техникой" мышления часто пользовался А. Блок. Вот, например, его типичная черновая запись предполагаемого стиха:

══════════════════════════════════════════════ И начиная восхожденье