Неправильная сказка. Или какой запах у Любви!

- Хорошо. - соглашаясь со мной или какими-то своими. мыслями, Макс встал на ноги - Нам пора. Кастрюлю с медом повезешь сама. - он вытряхнул из другой остатки углей и остального содержимого и прикрепил ее к седлу Грозного. - Поставь на землю, - указывая на кастрюлю в моей руке, он пояснил, - Я сначала подсажу тебя, потом подам мед.

Я молча поставила кастрюлю на покрывало и повернулась к Ветру, чтоб зацепиться и хоть немного облегчить работу Темного. Уже приготовилась к унизительной процедуре с хватанием моих интимных частей тела, когда за спиной услышала ласковый голос.

- Поставь ногу в стремя. - при этом он прижимался и держал меня за талию. И я подняла ногу, уперла ее в стремени. Он нежно рассмеялся мне прямо в ухо, - Не ту ногу.

Блин, вообще мозг отказывает, когда этот змей так близко. Я поменяла ногу, он же взял мою левую руку и переложил подальше на седло, нащупав что-то, заставил меня за это покрепче взяться. Потом так же ласково в ухо проговорил.

- Теперь просто подтянись на руке, отталкиваясь одновременно от земли ногой и выпрямляя ногу в стремени, закидывай себя в седло. Не просто ногу перебрасывай, - повторил он, - а старайся всю себя закинуть. Даже если ляжешь поперек, потом легко поправишь положение тела.

И он отошел от меня. А я попробовала выполнить все пункты плана последовательно. У меня получилось! С первого раза! Немного коряво, но я сделала это сама! Я даже не представляла, что испытаю от этого столько восторга. Даже Ветер одобрительно фыркнула. Я сидела гордая на лошади, а мой учитель с кастрюлей в руках стоял рядом и улыбался, по-доброму, без издевки.

***

Макс поднял кастрюлю, чтоб поставить передо мной. И тут она выскочила из его рук и покатилась по земле, соты вывались наружу. Я ничего не могла понять, только чувствовала, что на меня отпускается что-то тяжелое и темное. Макс моментально стал серым и в позе с поднятыми руками был похож на атланта, державшего небо. Во всем его теле и на лице чувствовалось напряжение. Лошади стояли, не двигаясь, как пришибленные. Я ничего не могла понять. Хотелось лечь и уснуть. Только вид Темного внушал опасность и не давала расслабиться. У Макса медленно стали сгибаться руки, потом он стал приседать на землю, и уже на коленях он что-то прокричал и произошел взрыв. Все оставалось прежнее, взорвался сам воздух, откидывая чью-то магию. Мне стало сразу легче, лошади тоже стали переминаться с ноги на ногу, только Макс так и стоял на одном колене с низко опущенной головой. Руки его свисали как плети

- Макс. - позвала его почти шепотом, со стороны его поза выглядела, как преклонение колена перед королевой. - Макс! - уже громче позвала я, но реакции не было, - Максимус, твою душу бога мать, не пугай меня! - я уже кричала. Но он так и стоял. Не знаю, как оказалась на земле. Я спрыгнула почти на него, не видя ничего, так как слезы уже застилали глаза. Задев Темного, я хотела услышать хоть что-нибудь. Пусть шипит, пусть рычит, пусть обзывает меня, как хочет, только пусть не молчит! А он молчал, а самое страшное, он повалился на бок и лежал, закатив глаза. Я так испугалась. Он был весь серый, я понимала, что он истратил всю манию, что он уходит за грань, я не знала, как ему помочь. Я начала паниковать. Взяв его нож с пояса, я надрезала запястье, не понимая, что я не могу ему помочь этим, я не сосуд и во мне нет силы. Но думать в этот миг не могла. Приподняла его голову к себе на колени и с силой прижала кровоточащую рану к его губам. Сначала никакой реакции не было, тогда я закрыла ему нос, чтоб перекрыть доступ воздуха. И тут, открыв рот, он присосался к моей руке. Он пил жадно, большими глотками, а я была счастлива, и даже засмеялась от счастья, хоть слезы предательски катились по щекам. Услышав мой смех, Макс замер и, отстранив мою руку, посмотрел на нее, и я на нее посмотрела. Теперь это была кисть старухи. Он рывком оказался на ногах и смотрел так, как будто перед ним приведение. Я его прекрасно понимаю, уснул красавец, глядя на молодую, пусть не первой свежести, женщину, а проснулся на руках старухи. Но за то Макс был теперь в порядке, пусть не такой яркий, как после Лили, но до Дома точно дотянет. А там уже сестра исполнит свой долг.

- Ты зачем это сделала? - как ему удается так рычать при отсутствии вспомогательных звуков. Надо как-нибудь попросить научить и меня.

- Тебе хватит сил залечить мою руку. - протянула ему все еще кровоточащее запястье и старалась на него не смотреть. Видеть в его глазах отвращение к моему виду было бы невыносимо.

Он взял за руку и потянул к себе, заставляя встать. Что я и сделала. Потом осторожно прикоснулся губами к ране, мне даже сначала показалось, что он просто еще не наелся. Но Темный просто поцеловал мое запястье, нет, не просто он целовал его и целовал, казалось, он хотел губами собрать всю кровь, которая уже вытекла. А я стояла не шевелясь, мои мурашки уже вовсю бегали по телу, неизменно собираясь внизу живота. Я заметила, что рана затянулась. Очень странно, не помню, чтоб Темный целовал запястье моего мальчика-колокольчика. Да и Мила, вроде просто накрывала рукой место пореза.

- Зачем, Котенок, зачем? - как в бреду повторял Макс.

Я не выдержала и погладила его по голове.

- Ты умирал! - мягко и по-матерински тепло проговорила я, - Мне бы не простили смерть лучшего темного мага в этом мире.

Макс поднял голову, и, отпустив мою руку, прижал меня к себе так сильно, что мне было трудно дышать

- Ты понимаешь, что отдала часть своей жизни, большую часть! Ты понимаешь, что могла сама умереть? Как я теперь верну тебе жизнь, если ты не можешь пить силу? Как я верну тебе силу, если у тебя нет жизненной энергии? Как? - его вопросы не требовали ответа, он спрашивал самого себя, но я не могла позволить, что бы такая ответственность давила только на него.

- Мы что-нибудь придумаем, вот увидишь, все будет хорошо. - он прижал меня еще сильнее, хотя сильнее уже было не куда.

Тут Макс опять напрягся, все его тело налилось свинцом. Я стояла в тисках его рук и не шевелилась.

- Они вернулись. - охрипшим голосом поставил он меня в известность. Я поняла, о ком он говорит.

- Ты можешь что-нибудь сделать, не теряя сознания. Боюсь, еще раз тебе будет просто мало моей крови.

- Я не могу. - смотря мне в глаза и раскаиваясь произнес Тёмный, - Во мне нет магии, ты вернула только жизнь, я ничего не могу сделать.

После этих слов он обмяк и повалился на землю. Уже падая за ним, заметила, что лошади спят, но только стоя. А лошади всегда стоя спят? Вот почему, всегда в самый ответственный момент меня интересуют какие-то глупые вопросы?

Уже находясь в беспамятстве, почувствовала запах грозы, запах пробившейся молнии, через преграды туч, запах хаоса стихии и темнота поглотила меня.

***

Пробуждение было моментальным. Еще мозг не осознал сознание, я уже стояла на ногах с широко распахнутыми глазами. Находилась я почти в такой же комнате, как и в первый день пребывания в этом мире. Без окон, без дверей, стул, табурет, кровать, тумба. Только не было никакого зеркала, зеркал вообще не было, и стены были не серые, а грязно желтые. То, что невозможно на себя любоваться, меня не расстроило, я и так прекрасно представляла, как выгляжу. Проблем с воображением у меня никогда не было. Убедившись, что руки все еще мои, то есть Каргалеиты, я ощупала голову. Шлем был на месте. Одежда, на первый взгляд, тоже была не тронута. Что бы немного облегчить состояние головы, я стала снимать заколки и распутывать прическу. Голова болела от обилия украшений, и жутко зудела. Первое, что бросилось в глаза, это хвост, которым заканчивалась моя коса. Вернее, кисточка больно хлестанула по глазам от неуклюжего движения. Хвост был седой, не с проседью, а весь белый, с пепельным отливом. Ну вот, теперь могу смело анекдоты про блондинок применять в свой адрес. Вспомнила Лили, которой теперь могу составить конкуренцию. И только теперь до меня стало доходить что произошло. Страшно не было, я уже давно поняла, что пофигизм к участи судьбы себя любимой, это мой образ жизни. Мне кажется, я с этим родилась. В мыслях все время о чем-то мечтала, а в реальности было все равно. Но сейчас страх охватил с макушки до пят. Я вспомнила тело Темного, неподвижно лежащего у моих ног. Помню, как падала на него. Я села обратно на кровать и не знала, что мне делать. Хотелось реветь, орать, бить ногой в дверь. Вот только знать бы, куда бить, в какой стороне эта дверь. Закрыв лицо ладонями, стало молиться всем богам и всем душам своего и чужого мира, только он был бы жив. Я шептала, как мне казалось, слова молитв, всплывающие в моей голове. Никогда не была набожной, верила в бога, как считала, единого для всех. А как кто его зовет, не имело для меня значения. Слово "мама" тоже по-разному звучит на разных языках, но смысл от этого не меняется. И вот теперь, молясь и причитая, я жалела, что никогда не была в церкви, что не выучила ни одной молитвы, и что совсем не верила в то, что мне может кто-то помочь. Слезы бежали, я была в отчаяние. Уже рыдая и падая на подушку прокричала: