Эра джаза (СИ)

Рассмотрев обстановку, Макс перевел взгляд на сидевших. Судя по дорогой одежде, за столом, оказались сплошь успешные люди. Из мужчин выделялись трое: кореец в разноцветных очках, рядом с ним располагался крайне рэперского вида в жилетке побитой молью, рубашке и ношеных-переношенных брюках, очень коротко стриженый парень, напоминающий Джастина Тимберлейка . Третий оказался в строгом иссиня-черном костюме. Последний оставшийся гость был в обычном хипстерском наряде: темные пластиковые очки, клетчато-полосатый джемп, образ дополняли дней десять небритая щетина и странных тонов укорочено-зауженные брюки, как и принтовая рубашка, с одной стороны с нарезкой репродукций Энди Уорхола , с другой - с различными глифами, единственным понятным из которых была эмблема "Нью-Йорк Янкиз" . А вот обе женщины оказались блондинками. Одна совсем молодая, с огромными голубыми глазами и взглядом девственницы, пару секунд назад узнавшей, как и что работает в мужском организме. Вторая, нордического типа, с чуть узким лицом, и естественным русым цветом волос. Особенно в ее внешности привлекали утонченные черты лица и очень сильный, почти замораживающий, ледяной взгляд, в котором играл холодный голубой огонь, источавший уверенность, спокойствие и превосходство.

Во главе стола располагался мужчина в красном кардинальском одеянии. Его ярко-карие, янтарного оттенка глаза весьма напоминали Каринины. Снабженное аккуратной бородкой лицо его, тоже являлось достаточно фактурным: обычно такие у драматических актеров второго эшелона звездности, играющих подлецов и злодеев - они примелькались в сериалах, но до больших ролей им чаще далеко, чем близко.

Пронзительный взгляд мужчины устремился на Макса, и тому захотелось отвести глаза, но все же, он удержался от этого. На груди у мужчины располагался медальон - золотая бляшка в форме солнца. Карина сразу направилась к этому человеку и молча положила на стол рядом с ним точно такую же, только поменьше, затем искренне, без всякой обычной манерности, возникающей при общении с другими людьми, поздоровалась.

- Это он? - вместо приветствия спросил человек, взглянув сначала на медальон, а затем сразу на Макса.

- Да это он, - твердо произнесла девушка.

- Не понимаю, - проговорил Макс, глядя то на Карину, то на человека в красном. Никто не ответил.

Макс сел за стол. Справа от него располагалась Карина, слева кореец в разноцветных очках. Одет он был в старомодный костюм. На голове - узкая шляпа. Особой приметой его лица был своеобразный отрешенный взгляд, словно разум его находился в ином мире, а в комнате - только тело.

Прошло несколько мгновений абсолютной тишины, и в центре стола пришел в движение потайной механизм, а из его недр поднялся зеркальный шар. Внутри шара клубился невесомый туман.

- А теперь напишите имя того, чью память хотите пробудить.

Голос мужчины в красном прозвучал неожиданно сильно, словно в него вкладывалась нечеловеческая воля. Макс задумался. Он принципиально не верил в разные оккультные обряды и спиритизм. В Бога - да, а в оккультизм - нет. Поэтому писать что-то и бросать в урну бумажку не стал. К его удивлению, большинство тоже не стало этого делать. Одна Карина быстро нацарапала имя тонким пером, Макс заметил первые буквы "Mi..." написанные латинским шрифтом, прежде чем Карина бросила бумажку в отполированную бронзовую урну.

- У нас есть имя... - с этими словами, мужчина в кардинальском облачении, сжег бумажку в странном сиреневом пламени неизвестного происхождения.

Из урны повалил дым, который стал расходиться по комнате, его становилось все больше и больше. Макс почувствовал, как его взяли за руки. По телу словно пронесся заряд энергии. Дым окутывал все плотнее.

- Возьмитесь за руки!

Остальные по команде тоже сомкнули круг рукопожатий.

Свет стал неровным, люстры закачались. Макс ощутил, как его глаза сами собой закатываются - комната окончательно поплыла в плотной дымке. Поднимаясь вверх, к самому потолку, клубились затейливые фиолетовые обрывки дыма и постепенно собирались в густой туман. Тот окутывал стремительно, обволакивал со всех сторон. Ударило в лоб. Макс схватился за голову. В ушах у него зазвучали обрывки слов, которые затем разложились на отзвуки и эхо. Ноги Макса свело, руки онемели, а где-то, будто вдали, истошно закричали. Вместе с криком сознание провалилось во мглу.

Комната растворилась в безликой темноте, но уже через миг собралась заново. Теперь перед взором предстала роскошная спальня. В ней везде господствовали алые тона и все оттенки красного и розового. Вишневого цвета мебель, кровать, застеленная покрывалом светло жемчужного блеска. Бардовые гардины. Он сидел в пурпурно-красном кресле, а с распахнутого балкона дул свежий ветер.

Макс повернул голову. За невесомой тюлью нежно-розового оттенка стояла девушка. В ночной мгле ее лицо четко видно не было, но нежный, чуть мурлыкающий голос, он узнал сразу:

- Как хорошо. Светло как днем. В Нью-Йорке ночь, словно яркий праздник или фейерверк.

- Все для тебя, радость моя.

- Ты уже видел Нью-Йорк, дорогой? Правда, он чудесный - такой огромный ночной город, а так светло. Теперь ты будешь управлять всеми развлекательными заведениями в нем, весь их бизнес в руках Лекса, а ты теперь его правая рука.

- Ты меня перецениваешь...

- Ты и Брэндон сейчас самые первые: Брэндон - сила, тактика, ты - интеллект, стратегия...

Мгновение и слова становятся будто ватными, звуки слишком приглушены, чтобы их четко разобрать. Какое-то время еще доносятся слабые отзвуки, но вскоре и они растворились в общем безмолвии.

Новая картина предстала перед Максом внезапно, как вспышка. На полу разлито виски - в воздухе удушливый аромат алкогольных паров. Карина, нет, здесь ее звали Карен, стояла в нескольких шагах от стены, с ее ладони капала кровь...

Полицейский медленно оседал.

- Карен, зачем?

- Хватит, он этого заслужил. Им говорили не вмешиваться!

- Так сухой закон, он исполняет долг.

Макс склонился к раненому.

- У меня се... мь... - зашептал, хватая ртом воздух, сержант.

- Тихо... - Макс расстегнул манжету, полоснул по запястью лезвием, - счас все исправим, парень... - произнес Макс, прикладывая к губам молодого человека окровавленную руку, - пей, это твой единственный шанс...

Видение растаяло.

Когда Макс очнулся, он все еще сидел на своем месте. Никого в комнате кроме Карины больше не было. Заметив, что Макс открыл глаза, девушка нежно прикоснулась к его лицу и спросила:

- Ты как, заснул?

- Похоже. У них точно в ладане наркотик... - слабо простонал Макс.

- Возможно не без этого, - хитро прищурившись и очень оценивающе, до наглости разглядывая лицо Макса, произнесла Карина, затем, будто опомнившись, натянуто улыбнулась и робко спросила: - Ничего не приснилось?

- Приснилось. Но что не скажу, - Макс резко встал. Силы возвращались к нему. Одного наглого взгляда Карины оказалось достаточно, чтоб он взял себя в руки и, словно питаясь этой наглостью, почувствовал себя в тонусе. Внутри Макс злился на девушку за то, что та притащила его на непонятный бал, который все не начинался, оторвала от привычного уклада его почти размеренной жизни, в которой он, кроме работы, отвлекался лишь на фитнес, музыку и чтение книг. Но еще больше Макс злился на себя - что проявил слабость и отключился.

Карина тоже явно оказалась на грани истерики, после отказа поделиться подробностями от увиденного во сне - а она очень хотела знать, видел ли Макс что-то - девушка всем видом показывала, что Макс вредный, а она чудовищно возмущена тайнами от нее любимой. Посылая возмущенные взгляды и всячески, даже тембром голоса, давая понять как он не прав, она не удержавшись, долго отчитывала Макса. Но удивительно: он, не очень разбирающийся в людях, а девушках особенно, эмоции Карины читал легко: все укоризненно-возмущенные жесты и мимика воспринимались им как не злые, а двусмысленные, словно девушка скорее играет в возмущение, чем дуется и бесится.